Читать книгу "Милый Каин - Игнасио Гарсиа-Валиньо"

«С этим ничего не поделаешь, — успокаивала она себя. — Эту ношу мне придется нести всю жизнь, по крайней мере до тех пор, пока я не рухну под ее тяжестью. Другого выбора я для себя не вижу».

После всей этой некрасивой истории ей, несомненно, следовало держаться подальше от Хулио. Если и встречаться, то только на людях, поддерживая определенную дистанцию, безопасную с психологической точки зрения.

После недолгих поисков Кораль сняла квартиру в Бруно Мурильо. В этом же районе жили ее родители. После роскоши и масштабов «Римской виллы» любая квартира казалась ей маленькой и тесной. Впрочем, она прекрасно понимала, что быстро адаптируется к новым условиям: как только обставит жилье по своему вкусу, сразу почувствует себя в нем уютно. Аренда квартиры стала ее первым самостоятельным шагом в новой жизни.

Кораль чувствовала себя еще молодой и достаточно сильной, чтобы начать жизнь заново. Настораживало и пугало ее лишь одно. Находиться рядом с таким сыном, как Нико, было слишком тяжело даже для женщины с таким сильным, как у нее, характером.

Уладив наконец проблему с жильем, Кораль собралась с силами и настроилась на серьезный разговор с Николасом. Это решение далось ей нелегко. Она ведь, по правде говоря, даже не представляла себе, с чего начать эту беседу. В глубине души мать рассчитывала, что сумеет сыграть на добрых нотах души сына и в конце концов пробудит в нем хотя бы намек на раскаяние.

«Может быть, он даже постарается загладить свою вину хотя бы ради спокойствия сестры и матери. Если же мне и этого не удастся, то хотя бы все точки над „i“ будут расставлены. Нико узнает, что я в курсе его обманов и нечестной игры», — заранее успокаивала себя Кораль.

Она договорилась с родителями, что Диана переночует у них. Ужинать они сели вдвоем с Николасом. Есть им приходилось прямо на кухне, в единственном сносно обставленном помещении на съемной квартире.

Отсутствие за столом Дианы было очень заметно. Оба привыкли к ее постоянной веселой болтовне и к тому, как она самыми бесхитростными способами всячески старалась привлекать к себе внимание. Нико, по своему обыкновению, был не слишком разговорчив. За столом речь заходила только о самых необходимых бытовых вещах.

Только сейчас, в отсутствие дочери, Кораль поняла, насколько эта малышка заполняла собой и маскировала напряженность между матерью и сыном. Обычно к тому времени, когда Диана уставала и ложилась спать, Кораль и Николас и сами были так измотаны, что на серьезные разговоры у них не оставалось ни сил, ни времени.

На этот раз Дианы с ними не было, значит, ничто не могло помешать разговору.

Мать опасалась, что голос сразу выдаст ее. Больше всего ей не хотелось, чтобы Нико почувствовал свое превосходство над ней, воспринял ее как женщину слабую, нуждающуюся в сочувствии. Она постаралась сразу взять нужную ноту, говорить с Нико строго и сухо, но вовсе не для того, чтобы запугать его. Кораль хотела как минимум дать ему понять, что настроена серьезно.

Нико понял, к чему идет дело, еще до того, как мать начала говорить. Судя по всему, все переживания были написаны у нее на лице, и с этим она уже ничего сделать не могла.

— Нико, мне с тобой бывает очень тяжело. Из-за тебя я мучаюсь, переживаю и страдаю. По правде говоря, я даже не уверена, что наши с тобой отношения стоят таких мучений. Нет, ты, конечно, мой ребенок, к тому же несовершеннолетний. Я обязана заботиться о тебе и буду исполнять свой материнский долг в любом случае. Хочу только, чтобы ты знал, что делаю я это без удовольствия, просто потому, что так нужно. Если ты не изменишь свое поведение, то через несколько лет тебе придется начать самостоятельную жизнь. Хочу напомнить, что ты к этому времени, скорее всего, останешься совсем один. Никто не захочет тебе помогать, не будет поддерживать в жизни. Как ты относишься к людям, так и они будут относиться к тебе. Поверь, я говорю это не просто так. Я действительно уверена в том, что ты еще об этом пожалеешь.

Нико молча кивнул.

Кораль помолчала и продолжила говорить:

— Любой обман рано или поздно раскрывается. Можно долго врать маме, но со временем она все равно все узнает. Если ты забыл, сынок, я тебе на всякий случай напомню. Говорить неправду вообще плохо, но нет ничего хуже, чем преподносить ее собственной матери.

После этого они несколько минут просидели в полной тишине. В кухне раздавалось только позвякивание столовых приборов о тарелки. Нико с совершенно спокойным видом взял графин и налил воды себе и маме. Судя по всему, разговор, начатый Кораль, его нисколько не удивил и не тронул.

— Ты, наверное, страшно гордишься собой за то, что сумел одолеть отца. Что ж, ты своего добился. Поздравляю. Кто следующий в твоем списке? Я?

— Я не собираюсь делать тебе ничего плохого.

— Да неужели? — с невеселой улыбкой на губах воскликнула Кораль. — Ты даже не представляешь, как я рада это слышать. Мне теперь будет гораздо легче жить.

— Все равно ты уже давно хотела развестись с ним.

— Даже если и так, это все равно мое дело. Да и как ты вообще смеешь разговаривать со мной в таком тоне?

— Мне кажется, что без него тебе будет лучше.

— Может быть, ты все-таки не будешь решать, что для меня хорошо, а что плохо?

— Из-за него у нас только неприятности были.

— Не пытайся выставить отца чудовищем. Этот трюк в твоем исполнении мы уже проходили.

— Да он мне даже не отец.

Кораль словно окаменела.

— С какой стати?.. С чего ты это взял?

— Он прекрасно все знал и постоянно давал мне это понять. Ему даже и говорить со мной об этом не пришлось.

Кораль надолго задумалась над этими словами сына. Она машинально убрала тарелки и выставила на стол большое блюдо с фруктами. От этого разговора ей уже становилось плохо. Продолжать его дальше, похоже, не было никакого смысла.

— Ты сама знаешь, что это правда, — настойчиво повторил Нико. — Карлос не мой отец. Он и относится ко мне как к чужому ребенку. Чем меньше у нас с ним будет общего, тем лучше для тебя и для меня.

— Нико, ты в приступе своего красноречия забыл одну маленькую деталь. Я не верю в твою ложь, даже в то, что ты сам убежден в своей правоте. Нет, ты действительно врун, причем такой, каких мало.

— Если ты мне не веришь, то нам больше не о чем говорить.

— Смотри, сынок, будь осторожнее. Любой хитрец, особенно не знающий, чем именно он собирается манипулировать, очень рискует. Того и гляди то, что ты считаешь уже полностью подвластным, может взорваться прямо у тебя в руках.

С этими словами она встала из-за стола и вышла из кухни. Ей не хотелось видеть сына, но еще больше мать не желала, чтобы он видел, как она плачет.

Нико остался на кухне и начал мыть посуду.

Несмотря на дерзкое, просто ужасное поведение сына, Кораль не могла ни возненавидеть его, ни испытывать по отношению к нему враждебные, злобные чувства. Последовать задним числом совету Карлоса и отдать Нико в какой-нибудь интернат для особо конфликтных подростков или малолетних правонарушителей также было выше ее сил. Кораль даже не могла представить, что он должен натворить, чтобы она решилась формально отказаться от него. Мать надеялась, что ей лично он гадостей делать не будет.