Читать книгу "Диверсанты. Легенда Лубянки - Яков Серебрянский - Сергей Чуркин"

«До 1946 года – года отставки отца – я видел папу очень мало. Причина банальная – режим папиной работы. Отец возвращался домой в 4–5 часов ночи, перед самым рассветом, несколько часов спал и в 10–11 часов утра вновь уезжал на работу. Иногда приезжал домой на час к обеду, чаще всего к 17 часам».

4 мая 1946 года по формальному обвинению в «беспринципности» был снят с должности министр госбезопасности Всеволод Николаевич Меркулов, которому вскоре было предъявлено новое обвинение – в том, что во время Великой Отечественной войны было прекращено преследование троцкистов. На место Меркулова Сталин поставил бывшего начальника контрразведки СМЕРШ В.С. Абакумова. На первых порах этот человек являлся выдвиженцем Берии, но затем превратился в его соперника. Именно он в страшные предвоенные годы вел уголовное дело Я.И. Серебрянского, применяя к нему меры «физического воздействия», а попросту избивая. В аппарате МГБ начался очередной виток «охоты на ведьм». Забегая вперед, скажем, что час Абакумова тоже придет и он на себе лично испытает все то, что испытывали его подследственные. Арестованный в 1951 году, на протяжении трех лет он будет подвергаться изощренным издевательствам. Итог вполне предсказуем – пуля. Такова была жестокая реальность этого непростого времени…

«Через неделю Эйтингона и меня, – вспоминает П.А. Судоплатов, – вызвали к Абакумову. „Почти два года назад, – начал он, – я принял решение никогда с вами не работать. Но товарищ Сталин, когда я предложил освободить вас от выполняемых вами обязанностей, сказал, что вы должны продолжать работать в прежней должности. Так что, – заключил новый министр, – давайте срабатываться“.

Сперва мы с Эйтингоном почувствовали облегчение – подкупила его искренность. Однако последующие события показали, что нам не следовало слишком предаваться благодушию. Через несколько дней нас вызвали на заседание специальной комиссии ЦК КПСС, на котором председательствовал новый куратор органов безопасности, секретарь ЦК А. Кузнецов.

Комиссия рассматривала „преступные ошибки“ и случаи служебной халатности, допущенные прежним руководством Министерства госбезопасности. Это было обычной практикой: всякий раз при смене руководства в министерствах (обороны, безопасности или иностранных дел) Центральный Комитет назначал комиссию для рассмотрения деятельности старого руководства и передачи дел.

Неожиданно всплыли мои и Эйтингона подозрительные связи с известными „врагами народа“ – руководителями разведки ОГПУ–НКВД в 1930-х годах. Абакумов прямо обвинил меня и Эйтингона в „преступных махинациях“: мы вызволили своих „дружков“ из тюрьмы в 1941 году и помогли им избежать заслуженного наказания.

Сказанное возмутило меня до глубины души: речь шла о клевете на героев войны, людей, преданных нашему делу. Охваченный яростью, я резко оборвал его.

„Не позволю топтать сапогами память героев, погибших в войне, тех, кто проявил мужество и преданность своей Родине в борьбе с фашизмом. В присутствии представителя Центрального Комитета я докажу, что дела этих чекистов были сфабрикованы в результате преступной деятельности Ежова“, – заявил я в запальчивости.

Кузнецов (он знал меня лично – мы встречались на соседней даче, у вдовы Емельяна Ярославского), вмешавшись, поспешил сказать, что вопрос закрыт. Обсуждение на этом закончилось, и я ушел.

Вернувшись к себе, я тут же вызвал в кабинет Серебрянского, Зубова, Прокопюка, Медведева и других сотрудников, подвергавшихся арестам и увольнениям в 1930-х годах, и предложил им немедленно подать в отставку. Особенно уязвимым было положение Зубова и Серебрянского, чьи дела вел в свое время Абакумов»[306].

Нашему главному герою ничего не оставалось, как покинуть службу в «добровольно-принудительном» порядке. 29 мая 1946 года полковника Серебрянского отправили на пенсию «по состоянию здоровья». Не согласившись с подобной формулировкой, Яков Исаакович обратился в Управление кадров министерства с просьбой уволить его в отставку, однако Управление формулировку не изменило. Конечно, все это негативно сказались на настроении и самочувствии Серебрянского.

Между тем операция в Палестине развивалась по подготовленному Яковом Исааковичем сценарию. Для работы по «палестинскому направлению» Судоплатов привлек трех оперативников IV Управления, имевших большой опыт нелегальной, в том числе и боевой, работы: уже известного читателям Ю.А. Колесникова, И.М. Гарбуза[307] и А. Семенова[308]. Косвенные данные позволяют ассоциировать причастность двух последних, как и Колесникова, к Группе «Я».

По свидетельству Судоплатова, «Семенов и Колесников обосновались в Хайфе и создали две агентурные сети, но участия в диверсиях против англичан не принимали. Колесников сумел организовать доставку из Румынии в Палестину стрелкового оружия и противотанковых гранат, захваченных у немцев. Семенов, со своей стороны, попытался возобновить контакт с нашим агентом в организации „Штерн“. Это была антибританская террористическая группа, куда Серебрянскому в 1937 году удалось заслать своего человека. Гарбуз оставался в Румынии, отбирая там кандидатов для будущего переселения в Израиль»[309].

Примечательно, что 4 мая 1946 года, одновременно с назначением Абакумова министром госбезопасности, в МГБ создается Отдел «ДР», предназначенный для развертывания в случае войны разведывательно-диверсионной работы против военных баз, расположенных вокруг СССР, захвата за рубежом и доставки в СССР новейших образцов вооружения, техники и ликвидации перебежчиков.

Однако IV Управление МГБ и его ударная сила – разведывательно-диверсионные резидентуры, которые могли бы стать основой профессионального спецназа, были расформированы 15 октября 1946 года. Многие бывшие руководители и сотрудники аппарата IV Управления получили назначения в различные структуры МГБ по всей стране, кто-то был перемещен под начало Министерства юстиции, МВД и прочих учреждений. Опытных организаторов диверсионно-разведывательной и партизанской работы «переквалифицировали» в угоду воле вождя. Как сказал один из ветеранов, попавший в конвойные части: «Нас вновь посадили, только по другую сторону колючей проволоки».