Читать книгу "Во имя Рима. Люди, которые создали империю - Адриан Голдсуорти"

Юлиан в роли Августа, 360–363 гг.

Пока Юлиан занимался проведением кампаний на границе вдоль Рейна, Констанций сражался на Данубии, но постепенно его внимание все больше переключалось на восточную границу империи. В III веке династия Сасанидов из этнических персов свергла Аршакидских монархов Парфии, так что теперь Рим имел дело с Персией, а не с Парфией, как ее иногда называет на старый лад Аммиан Марцеллин. В 359 г. спор с Персией вылился наконец в открытую войну. С самого начала дела римлян пошли неудачно. Испытывая необходимость в солдатах, Констанций приказал Цезарю прислать ему четыре подразделения вспомогательных войск — кельтов, петулантов, батавов и эрулов — наряду с отрядами в 300 человек, взятых из каждого оставшегося подразделения. Ходили слухи, что Август хотел не просто усилить свою армию перед сражением с персами, но и (в не меньшей степени) подрезать крылья своему удачливому Цезарю.

Юлиан был сбит с толку подобным приказом. Его солдаты пришли в ярость, снова взбунтовались и отказались покидать свои семьи и родственников, отправляясь на край света, поскольку в этом случае их семьи остались бы совершенно беззащитными, на милость алеманнов. Они в очередной раз провозгласили Юлиана Августом, и на этот раз он согласился — хотя Аммиан утверждает, что так получилось лишь потому, что Цезарь не смог убедить солдат позволить ему попросить Констанция отменить приказ.

Двадцативосьмилетний военачальник был поднят на щите, который солдаты держали на плечах — первый зафиксированный в литературе случай, когда римлянин был провозглашен императором так, как провозглашались германские вожди. В качестве диадемы знаменосец преподнес новому Августу крученое металлическое ожерелье, которое носили на шее как награду за доблесть. (Сначала в качестве диадемы ему предлагали одно из ожерелий его жены и что еще более нелепо, украшение от конской упряжи.) Когда «невольный» Август проезжал парадом по лагерю, он обещал каждому солдату значительную премию серебром и золотом в благодарность за поддержку. Даже Аммиан считал, что Юлиан не ожидал, будто Констанций признает его равным себе и разделит с ним правление империей. Рим снова стоял перед лицом гражданской войны, но в этом конфликте было сравнительно мало сражений, поскольку Констанций умер естественной смертью в начале 361 г. У империи в очередной раз был один повелитель, но его популярность оказалось быстропреходящей. Юлиан решил больше не изображать из себя приверженца христианской религии и принялся открыто исповедовать язычество, отдаляя от себя христиан, которые стали к этому времени многочисленной и могущественной частью населения империи. Даже многие язычники считали, что декрет, запрещающий христианам их проповеди, был несправедливым. Другие меры пришлись не по нраву языческой аристократии больших восточных городов, на поддержку которых Август мог бы положиться, будь его политика более гибкой. Какими бы ни были намерения Юлиана, его решения как императора свидетельствовали о нехватке здравого смысла.

То же самое можно сказать о крупной военной кампании, которую он предпринял против Персии в 363 г. Для этого он собрал армию приблизительно из 83 000 человек, включая значительную часть войск из Галлии, которые охотно последовали за своим собственным Августом на Восток, хотя прежде не желали там служить под командованием Констанция. Это войско было самой большой римской армией, которую удалось послать против другого государства на всем протяжении IV века. Эта армия была способна вторгнуться в глубь территории противника и разбить все войска, которые попадались бы им на пути. Однако Юлиан не смог заставить персов вступить в решающую битву и скоро столкнулся с неизбежными проблемами снабжения столь большого войска. С самого начала кампании, по меньшей мере, четверти его солдат пришлось заниматься доставкой провианта по Евфрату.

Поведение Юлиана временами наводило на мысль, что он сознательно подражал знаменитым римским полководцам. Прочитав, что Сципион Эмилиан, Полибий и небольшой отряд солдат сумели открыть удерживаемые врагом ворота в Карфагене, Юлиан попытался скопировать этот подвиг при осаде Пирисаборы, но он и его отряд были отогнаны градом метательных снарядов и камней. Аммиан оправдывал провал своего героя тем, что обстоятельства при осаде Карфагена были иными. Во время рекогносцировки другой твердыни — Майозамальхи — Юлиан и его офицеры попали в засаду. На них напали десять персов, двое из которых узнали императора по его бросающейся в глаза форме и бросились на него. Август убил одного мечом, а его охранники разобрались с другим.

После того как Майозамальха пала, Юлиан демонстративно подражал благородству Александра Великого и Сципиона Африканского, не причинив вреда и даже не глянув на группу невероятно красивых аристократок, которые были захвачены в плен. Литература всегда подчеркивала, что римские полководцы-аристократы должны вести себя именно так, но есть веские основания полагать, что Юлиан в конечном счете слишком увлекся, желая подражать во всем великим военачальникам, вошедшим в историю.

Римляне достигли Ктесифона, расчистили канал, построенный Траяном и использованный Септимием Севером. Теперь они могли провести флотилию с провиантом от Евфрата до Тигра. Однако Юлиан и его офицеры решили, что они не в состоянии взять город, и поэтому начали отвод войск. Вопреки совету своих офицеров Август приказал сжечь флот и велел армии отойти от реки, чтобы отступать через землю, по которой не проходили армии соперников. Это вызвало волнения среди солдат, но приказ, отменявший первоначальное указание сжечь лодки, прибыл слишком поздно — флот уже горел.

Поначалу находить свежую воду, провиант и фураж на землях, по которым проходили римляне, было достаточно легко. Вскоре, однако, персы собрались с силами и принялись сжигать урожай перед идущей вражеской колонной. У Юлиана появилась еще одна причина сожалеть о своих поспешных приказах, когда он слишком поздно понял, что уничтожение лодок не позволит армии построить понтонный мост, по которому можно было снова пересечь Тигр, чтобы между ним и персами оказалась река.

Положение с продовольствием становилось отчаянным, армия двигалась, отражая атаки идущих по пятам персов. В одной из этих стычек Юлиан поскакал галопом, чтобы руководить сражением, даже не надев доспехи. В него попал дротик, который застрял у него в боку, и Август упал с коня. Никто точно не знал, кто метнул дротик, хотя Либаний передает слух, что дротик метнул римлянин, солдат-христианин, ненавидевший императора за то, что тот возродил язычество. Рана оказалась смертельной, Август вскоре умер в своей палатке. Одного из офицеров тут же назначили императором. Поскольку армия находилась в отчаянном положении, пришлось заключить позорный мир с Персией — другого выхода не было.

В Галлии Юлиан проявил себя довольно компетентным командиром, несмотря на то что до того, как его назначили Цезарем, у него не было военного опыта. Как мы видели, проблемы, с которыми он сталкивался, являлись обычными задачами для наместников провинций в прежние времена. К IV веку только император обладал похожими полномочиями и имел возможность сосредоточить достаточно ресурсов, чтобы отразить нашествие варваров. Юлиан способствовал восстановлению порядка на границе вдоль Рейна, хотя в последующие годы поддерживать его окажется невозможным без присутствия императора. Он одержал несколько побед и не потерпел ни одного серьезного поражения, но в этих кампаниях он не проявил каких-то исключительных талантов. Некоторые его решения были сомнительными, и ему, безусловно, недоставало умения Сципиона или Юлия Цезаря улавливать настроение своих солдат и манипулировать им.