Читать книгу "Прекрасные создания - Маргарет Штоль"

— Это тело было таким неловким и невыносимо гадким. Она каждые пять минут совала себе в рот какую-то еду. Ничтожные смертные! Отвратительные существа!

— Мама! Мама, очнись!

Линк заколотил кулаками но силовому полю, которое окружало его. Неважно, каким огнедышащим драконом миссис Линкольн казалась мне и некоторым людям. Она была его драконом. Его матерью! Конечно, он страдал, глядя на ее разорванное тело, похожее на кусок обертки.

Сэрафина взмахнула рукой. Рот Линка по-прежнему двигался, но он не издавал ни звука.

— Так-то лучше. Тебе повезло, что последние месяцы я лишь изредка использовала тело твоей матери. Иначе ты был бы уже мертв. Не могу сказать, сколько раз мне хотелось убить тебя от скуки за обеденным столом, пока ты жужжал о своей глупой рок-группе.

Прошлые события сложились в общую картину. Крестовый поход против Лены, собрание дисциплинарной комиссии, ложь о справке из прежней школы, дикий случай с шоколадными пирожными в Хеллоуин. Интересно, как долго Сэрафина маскировалась под миссис Линкольн? Точнее, обитала в ней? До этого мгновения я не понимал, с кем мы боролись. Самая темная чародейка из всех живущих на земле. Ридли в сравнении с ней казалась милым котенком. Неудивительно, что Лена так боялась этого дня.

Сэрафина посмотрела на дочь.

— Ты можешь считать, что у тебя нет матери. Но я была изгнана! Твоя бабка и Мэкон разлучили нас, деточка.

Удивительно, как легко и быстро менялись эмоции Сэрафины — от искренности и сожаления до отвращения и презрения. Поэтому ее чувства казались поверхностными. Лично я не удивлялся, что глаза Лены были по-прежнему злыми.

— И поэтому ты пыталась убить меня, мамочка?

Сэрафина изобразила удивление или, возможно, озабоченность. Это было трудно понять, потому что выражение ее лица вновь выглядело неестественным и притворным.

— Они тебе так сказали? Я просто хотела наладить контакт, чтобы поговорить с тобой. Если бы не их чары, моя попытка не причинила бы тебе вреда. И они знали об этом. Я понимаю их заботу. Они считают меня злобной фурией. Но, Лена, тебе известно не хуже других, что у меня не было выбора при объявлении. Все решилось без моего согласия. Однако уход во Тьму не повлиял на мои чувства к тебе, моя доченька.

— Я не верю ни одному твоему слову! — крикнула Лена.

В ее голосе сквозила неуверенность. Скорее всего, ей хотелось верить матери. Я посмотрел на мобильник. 21.59. Два часа до полуночи. Линк опустился на землю у дерева и сжал руками голову. Его взгляд был направлен на неподвижное тело матери, лежавшее на траве. Лена тоже посмотрела на нее.

— Она жива? — крикнул я. — Она не умерла?

Мне нужно было прояснить этот вопрос. Ради Линка.

Сэрафина изобразила на лице улыбку, хотя я мог бы поклясться, что она утратила к нам интерес. И вряд ли такое безразличие сулило нам с Линком счастливый конец.

— Она скоро вернется к своему обычному никчемному состоянию. Отвратительная особа. Меня она больше не интересует, как и ее мальчишка. Я лишь пыталась показать моей дочери истинную природу смертных. Как легко вы поддаетесь влиянию. Какими мстительными вы можете быть.

Она повернулась к Лене.

— Всего несколько слов от миссис Линкольн — и посмотри, как легко весь город повернулся против тебя. Ты не принадлежишь этому миру. Ты принадлежишь только мне.

Она искоса посмотрела на Ларкина.

— Кстати, дружок, пока мы обсуждаем жалких смертных, почему бы тебе не показать нам этих беби-блюз?[46]В животном варианте.

Ларкин улыбнулся и, прищурившись, поднял руки над головой, как будто потягивался после долгого сна. Когда он снова открыл глаза, они изменились. Он быстро заморгал, и с каждым движением век его фигура менялась все больше и больше. Казалось, что перестраивались все молекулы. Тело Ларкина исчезло, и на его месте появилась куча змей. Они начали извиваться и наползать друг на друга, пока из массы трущихся рептилий вновь не возникла человеческая фигура. Ларкин протянул к нам змееподобные руки, которые, пошипев, заползли обратно в его куртку и приняли обычную форму. Вместо зеленых глаз, которые я привык видеть, он смотрел на нас золотистыми глазами Сэрафины и Ридли.

— Мне никогда не нравился зеленый цвет. Но я могу изображать его. Это одно из преимуществ иллюзиониста.

— Ларкин?

Мое сердце екнуло. Он был темным чародеем. Одним из них. Ситуация оказалась хуже, чем я думал.

— Ларкин, ты с ней? — изумленным тоном спросила Лена. — Но почему?

Она смутилась лишь на миг. Ответ можно было найти в его золотистых глазах.

— А почему бы и нет?

— Ну не знаю… Мне казалось, что ты должен хранить верность своей семье.

Ларкин покачал головой. Толстая золотая цепь на его шее превратилась в змею, которая, высунув язык, зашипела на Лену.

— Верность не является моим приоритетом.

— Ты предаешь всех нас. Даже собственную мать. Как ты потом будешь жить с таким грузом вины?

Он открыл рот. Змея заползла туда и исчезла. Ларкин сделал глотательное движение.

— Жизнь темного чародея забавнее, кузина. Ты сама увидишь. Мы такие, какими нас создала природа. Тьма предначертана мне судьбой. Зачем отказываться от нее?

Его раздвоенный язык мелькнул в воздухе и скрылся за губами.

— Я не понимаю твоей озабоченности. Ты же видела Ридли. Она прекрасно проводит время.

— Ты предатель!

Лена вышла из себя. Над нами снова загремел гром, и дождь усилился.

— Он не единственный предатель, Лена, — произнесла Сэрафина.

Она сделала несколько шагов вперед.

— О ком ты говоришь?

— О твоем любимом дяде Мэконе.

Сердитый голос Сэрафины подсказал мне, что она ненавидела Равенвуда — ведь тот забрал у нее дочь.

— Ты лжешь!

— Нет, это он обманывал тебя. Разве он не говорил, что твоя судьба предрешена? Что ты не имеешь выбора? Что сегодня ночью на твой шестнадцатый день рождения ты будешь объявлена светлой или темной?

Лена упрямо покачала головой и приподняла ладони к небу. Вслед за раскатом грома хлынул ливень. Она с трудом перекричала шум дождя:

— Так оно и происходит. Ридли, Рис и Ларкин могут подтвердить.

— Все верно. Но ты другая. Сегодня ночью ты не станешь объявленной. Тебе придется самой объявить себя.

Слова повисли в воздухе. Объяви себя сама. Казалось, что время вновь остановилось. Лицо Лены стало пепельно-серым. На миг я подумал, что она сейчас потеряет сознание.