Читать книгу "1945. Год поБЕДЫ - Владимир Бешанов"

Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте им задачу: не позднее 4 часов утра 21 апреля 1945 г. любой ценой прорваться на окраину Берлина и немедля донести для доклада т. Сталину и объявления в прессе».

Такое же, слово в слово, распоряжение получил генерал Катуков.

Как выразился Соколовский, «фронту нужно было спешить, спешить и спешить», и маршал Жуков упорно вталкивал танковые армии на улицы мегаполиса. Причину спешки публично озвучил генерал Телегин в 1946 году, когда союзники по антигитлеровской коалиции снова стали «империалистическим окружением»:

«Нас информировали, что союзники ведут энергичную подготовку к броску на Берлин с использованием воздушных десантов. Впоследствии в разговорах это подтвердил командир 82-й авиадесантной дивизии, заявив, что они почти готовы были к высадке и наше стремительное наступление было для них неожиданностью. Они считали, что после Померанской операции войска нашего фронта раньше 1 мая не будут в состоянии начать операцию на Берлин. Вы понимаете, товарищи, что значил бы в этих условиях захват нами Берлина. Это было делом чести войск Красной Армии, и в частности войск 1 БФ. Мы были ближе к нему, чем союзники. Мы шли к нему почти целых четыре года, и было бы, конечно, непростительно нам перед историей, перед народом, если бы мы позволили вступить первыми в Берлин союзникам».

В ходе прорыва 1-й Белорусский фронт потерял более 1000 единиц бронетехники, половину — сгоревшими. Бабажданян пишет: «Первая гвардейская танковая армия понесла значительные потери в первые же дни Берлинской операции. Мысль, что ввод танковых армий в зоне тактической обороны противника редко целесообразен и всегда нежелателен, еще раз подтвердилась…» Дослужился «Армо» до маршала, а так и не понял, что «в тех условиях» использование танковых армий было «не только целесообразным, но и исторически оправданным».

20 апреля советские дальнобойные орудия открыли огонь по Берлину.

В полосе наступления 1-го Украинского фронта артиллерийская и авиационная подготовка началась 16 апреля в 6.15. Под ее прикрытием усиленные батальоны выдвинулись к реке, таща за собой лодки и штурмовые мостики. Через сорок минут, когда огонь был перенесен в глубину немецкой обороны, они под прикрытием дымов приступили к форсированию. После того как головные роты захватили плацдармы, саперы приступили к наводке мостов, по которым началась переправа главных сил: «Наплавные легкие понтонные мосты были наведены за пятьдесят минут. Мосты для тридцатитонных грузов — через два часа, а для шестидесятитонных — через четыре-пять часов. Последние могли пропустить танки всех типов. Часть полевой артиллерии перетаскивали вброд на канатах одновременно с переправой передовых батальонов». Саперы часами работали в ледяной воде. Первые эшелоны преодолели водную преграду и выдвинулись на исходные рубежи атаки в течение одного часа, под непрерывный грохот канонады.

В 8.40 войска начали прорыв главной оборонительной полосы. С целью ускорения процесса командующий фронтом сразу пустил в дело передовые танковые бригады.

3-я гвардейская армия генерала В. Н. Гордова (21,76,120-й стрелковые корпуса) при поддержке 25-го танкового корпуса генерала Е. И. Фоминых атаковала город Форст, который оборонял полк 342-й пехотной дивизии, одновременно обходя его с юга. Во второй половине дня на левом фланге вступил в бой 6-й гвардейский танковый корпус армии Рыбалко.

Наступавшая в центре боевого порядка 13-я армия генерала Н. П. Пухова (24, 27, 102-й стрелковые корпуса) имела на своем правом фланге таран в виде 7-го гвардейского танкового корпуса 3-й танковой армии, на левом — 10-й гвардейский танковый корпус 4-й танковой армии.

В полосе 5-й гвардейской армии генерала А. C. Жадова (32, 34, 34-й гвардейские стрелковые корпуса, 150-я танковая бригада, 3-я и 17-я артиллерийские дивизии прорыва, 3-я гвардейская минометная дивизия), таранившей оборону 545-й народно-гренадерской дивизии, действовал 4-й гвардейский танковый корпус генерала П. П. Полубоярова.

7, 6, 5-й гвардейские механизированные корпуса большую часть времени преодолевали пробки и переправы на Нейсе.

Немцы — две пехотные дивизии! — держались стойко.

К исходу дня ударная группировка фронта продвинулась в глубь обороны противника от 10 до 12 километров. Задачу дня не выполнили, к Шпрее не вышли.

Генерал Грезер выдвинул на рубеж железной дороги Форст — Вейсвассер 21-ю танковую дивизию и дивизию «Сопровождение фюрера». Командир 10-й танковой дивизии СС бригадефюрер Гейнц Хармель получил приказ двигаться на север своим ходом и занять оборону вдоль автострады между Котбусом и Штрембергом.

17 апреля танковые армии вступили в сражение в полном составе. Для обеспечения их действий была привлечена большая часть сил 2-й воздушной армии. И все равно наступление развивалось медленно. Немецкая 21-я танковая дивизия (107 танков и САУ) ударила в южный фланг 3-й гвардейской и 3-й гвардейской танковой армий (668 танков и САУ). Согласно донесению:

«Особенно жаркий бой разгорелся с утра 17.4 в районе Гари, где 54-я гвардейская танковая бригада отбивала контратаку танков 21-й танковой дивизии противника, поддержанных артиллерийским и минометным огнем. Эту контратаку противник ввел до 30 танков, часть из них типа «тигр». В результате ожесточенного танкового боя бригада уничтожила 15 танков противника, не считая подбитых. В то же время и бригада понесла значительные потери — подбитыми и сгоревшими 12 танков».

Потери могли быть более значительными, если бы у немцев действительно была хотя бы пара «тигров». Основные силы дивизии СС «Фрундсберг» (120 танков и САУ, в том числе 10 трофейных «шерманов») в это время сосредоточились в районе Шпремберга и замерли в ожидании горючего. Советские войска отразили все контратаки и завершили прорыв второй полосы обороны в междуречье Нейсе и Шпрее. За два дня ударная группировка продвинулась на 15–20 километров.

«Нельзя представлять себе эти боевые действия как фронтальные, — пишет Конев, — когда успех одерживается последовательно, от рубежа к рубежу. В условиях стремительного маневра войска наступали далеко не всюду плечом к плечу, а порой с большими разрывами. Поэтому между первой и второй полосами вражеской обороны, между второй и третьей происходили ожесточенные бои и с отступавшими, и с пытавшимися контратаковать нас немецкими частями. Сложность и запутанность этой обстановки усугублялись тем, что бои проходили в лесистой местности, где продолжали бушевать пожары…

Боевой подъем в войсках был исключительно высок. Солдатам и офицерам пришлось переносить неимоверные трудности. Но силы людей буквально удваивало сознание, что в результате этого, последнего, огромного физического и морального напряжения мы можем добиться, наконец, полной победы над врагом. У людей было твердое убеждение, что на этот раз мы поставим точку».

На дрезденском направлении 2-я армия Войска Польского под командованием генерала К. К. Сверчевского и 52-я армия генерала К. А. Коротеева (48, 73, 78-й стрелковые корпуса) после ввода 1-го польского танкового и 7-го гвардейского механизированного корпусов завершили прорыв тактической зоны обороны.