Читать книгу "Московский бенефис - Леонид Влодавец"

— А через две минуты — ка-ак… — не удержался я от повторения старого прикола.

— Именно так. Постарайтесь, чтоб высота была нормальная и чтоб воздушная волна вам купола не посбивала. За две минуты он от вас довольно далеко улетит, но все же…

Я подумал: «На скорости 600 в час — в минуту 10, за две — 20… куда ни шло!»

— Когда приземлитесь, немедленно включайте передатчик, который уложен в ящик вместе с парашютами. Он будет сам пищать, что надо. Придет вертолет, и вас заберут. Ночью — вдруг такая оказия получится — даете сигнал зеленой ракетой. Если с вертолета не дадут в ответ три красных — не выходите. Если плюхнетесь поблизости от населенного пункта — ищите отделение милиции, любого участкового, предъявляйте удостоверения и называйте число 237, Если этот вариант пойдет, то мы кого надо оповестим.

— Ну ладно, — сказал я, думая, как бы все это запомнить своей не самой пустой башкой. — Предположим, что все нормально, и мы долетели до места. Что делаем?

— Ждете Лопухина. До его прибытия аппарель не открывать, экипаж не выпускать. С Лопухиным будут солдаты. Он надежный, но все может быть. Будешь сам решать, как грузить Кармелу и куда. Хочешь — в «БТР», хочешь — в трейлер. Само собой, куда погрузишь, там и сам поедешь. Этот участочек самый сложный. Вот карта, — Чудо-юдо расстелил армейскую двухверстку, — примерно тридцать километров, из них три по аэродрому, пять по полигону. На этих восьми мало что может произойти, но на всякий случай — бдите. Сразу после аэродрома четыре километра лесом. Дорога проезжая, асфальтовая, машины идут максимум через пятнадцать-двадцать минут. Тот же уровень бдительности, но и здесь, я думаю, никого не будет. Следующий участок. Два с половиной километра по косогору, дорога такая же, интенсивность движения не меньше, местность открытая, тоже не очень вероятно, но за левой стороной, гребнем холма смотрите получше… Дальше полтора лесом до развилки, ведущей на полигон. Ну, тут то же самое. А вот дальше — за развилкой — четырнадцать километров особого внимания. Грунтовка разбита бронетехникой, колея глубокая

— не вывернешь, лес совсем близко, кроме того — на тринадцатом километре мост, а за мостом довольно крутой подъем в гору. В дождь заюзить — элементарно. БТР может подтянуть, но все-таки. Если бы я хотел нас подловить, то ловил бы именно здесь.

— Так чего ж ты мучаешься? — усмехнулся я. — Надо было сюда загодя роту в засаду поставить… Или у тебя на роту денег не хватит?

— Если я ее на тринадцатом километре поставлю, то вас на восьмом подстерегут, — сказал Чудо-юдо. — Спугнем! А мне ведь мало только Кармелу не отдать. Мне надо еще разобраться, кто ее ищет и кто в наших стройных рядах стучит…

— Куда? — вскинулся я.

— Вероятному противнику… — осклабился Чудо-юдо. Он по обычаю громко хохотнул, но уж больно зловещим вышел этот хохот. Даже мороз по коже пошел.

НА КУРСЕ «НЮРА»

Инструктаж закончился где-то без десяти одиннадцать, и Чудо-юдо сказал:

— Пора. Пошли вниз, Лосенок уже на старте.

Пока мы спускались на лифте, я переваривал всю информацию, полученную от Чудо-юда. Многое мне казалось продуманным, а многое не очень. Хороша обманка с перстеньками, но что будет, если я проболтаюсь не сутки, а больше, по причине вышеупомянутых метеоусловий? Вылезут ведь перстеньки… Обратно глотать неаппетитно. И потом, не шибко ли рискованно их вообще помещать в желудок? Все-таки это не золото, не платина и даже не наркотики. Это НЕИЗВЕСТНО ЧТО. От ношения перстней на пальцах вроде бы никто не помирал, хотя все три известных мне последних владельца четырех перстней: дед Бахмаченко, фермер Толян и экстрасенс Белогорский (насчет последнего были сомнения, правда) уже не числились живыми.

Но вот что-то не слышал я и даже во сне не видел, чтоб перстеньки кто-нибудь глотал. Каким образом они там себя поведут — наверняка не знал даже сам Чудо-юдо, который, вероятнее всего, в настоящее время был главным во всем цивилизованном мире специалистом по этим штуковинам. Во всяком случае, считал себя таковым и намеревался ставить эксперимент, который, вообще говоря, попахивал авантюрой. То, что перстеньки он доверил мне, а не кому-то еще, было, конечно, очень почетно, но весьма стремно. Риск — благородное дело, но — для дураков. Я очень был бы благодарен родителю, если б он мне не доверял. Вот например, Мишеньке-братику он не доверяет — и Мишенька летает себе по свету, подмахивает «Паркером» хреновые договора, которые потом сводят с ума даже налоговую инспекцию, ибо, по ее данным, Мишина «Барма» давным-давно числится в полном прогаре, но тем не менее существует и даже своего референта со свободным графиком посещения не увольняет.

А мне — полное доверие, стреляй, лови, пытай, жги в кочегарке, прыгай из горящих домов со второго этажа, езди к экстрасенсам, которые не то помирают, не то тебе мозги заполаскивают, глотай перстеньки, неизвестно из чего сделанные…

Перстеньки действительно не имели массы, поэтому присутствие их у меня в животе ощущалось лишь подсознательно. Я думал о них, побаивался, а потому мне все время мерещилось, будто они катаются у меня по кишкам и тихонько позванивают. Но чем ближе Лосенок подвозил нас с Чудо-юдом к вертолетной площадке, тем меньше я думал о перстеньках и тем больше — о предстоящей командировочке. — Так, — сказал Чудо-юдо Лосенку, когда тот притормозил у вертолетного круга, — постоишь здесь, Юрочка. Пошли, Дима!

Он повел меня куда-то к складским помещениям. По лестнице мы спустились в подвал, прошли метров двадцать вдоль рядов стеллажей с какими-то грузами, свернули в проход и оказались у двери, охраняемой эсбэшником. Нас он пропустил тут же.

Мы оказались в помещении, похожем на оружейную комнату и каптерку одновременно. Здесь же сидели уже одетые в полную экипировку четыре молодца. Рожи я их, может, и видел, но ни имен, ни фамилий не знал. А вот они, я думаю, наверняка меня знали, потому что по-военному встали при появлении Чудо-юда и даже вытянулись.

Они выглядели вполне похоже на вэвэшников. Камуфляжные комбинезоны, крепкие толстокожие ботинки на липучках, прапорщицкие погоны с двумя звездочками вдоль осевой. Бронежилеты, каски-сферы с обтяжкой из углеткани, пятипалые противоножевые перчатки. На груди «лифчик» с магазинами. Шесть, связанных по два. На ремне два стандартных брезентовых с одинарными магазинами по три штуки. Еще пара была прищелкнута к автомату. У всех были «АКС-74», приклады откинуты, на каждом подствольники. Дальше я рассмотреть не успел, потому что отец сказал:

— Иди вон в тот угол — одевайся и подбирай себе вооружение.

Одежда меня дожидалась на стуле. Все точно такое же, как у четверых «прапорщиков», только погоны аж майорские.

Глазки у меня разбежались. Чудо-юдо, точно, на пушки не поскупился. Не хотелось брать разнокалиберное, но уж больно экзотическим и хитреньким выглядел складной «ПП-90». На всякий случай он мог сгодиться. Но и «АКС-74» я взял — для большого боя. Нашел я место и для «дрели», и для четырех ручных гранат, и для четырех подствольных, и для очень хорошей «выкидухи» — может, и до резни дело дойдет. Магазинов набрал штук двадцать, из них десяток к «ПП-90».