Читать книгу "Молитва по ассасину - Роберт Ферриньо"

— Я просто узнал, что по вашем возвращении Энрике повысили из помощников в официанты.

Марди просияла, тряхнув волосами. Она неплохо загорела. На левом запястье блестел золотой браслет, и, конечно, она нуждалась в том, чтобы кто-то натирал ей спину маслом для этого самого загара. Красивую такую спину, в меру мускулистую, с приятными ямочками на пояснице.

— Я неплохо провела время.

Альберт принес два коктейля с замороженным соком, задержался было на секунду, но решил оставить их вдвоем.

— Я скучала по тебе, — сказала Марди. — Послушай, я не хочу ставить тебя в неловкое положение, просто пытаюсь вести себя вежливо.

— Ты не поставила меня в неловкое положение, и вежливость здесь ни при чем.

— Это случилось, — сказала Марди.

— Что?

— Ты получил задание. Тарик вел себя так же. Становился спокойным, абсолютно уравновешенным, и я понимала, что он уже начал готовиться. Готовиться к тому, что ему назначила судьба. Никакого страха. Никаких сожалений…

— Укреплял свой корабль смерти, — закончил Ракким.

— Да, именно эти слова произносил Тарик. И на том корабле не было места для меня или кого-нибудь еще.

Марди смотрела на него холодным пронизывающим взором. Иногда во время занятий любовью взгляд ее голубых глаз становился нежным. Причем от Раккима совершенно ничего не зависело, она просто позволяла этому случиться. То ли на мгновение забывала о покойном муже, то ли начинала видеть его в другом. «Вы, фидаины, излучаете самоуверенность, словно запах», — говаривала она.

— Ты получил задание, — повторила блондинка.

— Да.

Марди оттолкнула от себя стакан, не притронувшись к коктейлю.

— Я видела твою Сару всего один раз и не могу сказать, что она мне понравилась. Но сейчас, Ракким, мне ее жаль.

— Как здесь красиво, Томас.

— Только ты называешь меня так. Мне нравится.

Кэтрин поставила руку под крошечный водопад в его саду.

— Всегда мечтала о таком уголке в своем доме.

— Я помню.

— Мне здесь нравится все — звуки, запах. Буйство жизни. — Кэтрин подняла голую руку, и вода побежала по предплечьям, а предзакатное солнце позолотило кожу. — Птицы, лягушки, ящерицы. Мох под ногами, листья касаются лица. Словно занимаешься любовью с самой землей.

— Никогда не задумывался об этом.

— Ладно, пусть будет — становишься ближе к Господу. — Кэтрин улыбнулась, наблюдая, как листик, кружась, плывет по течению. — Ты хорошо позаботился о Саре.

— Ангелина хорошо позаботилась.

— Нет… в ней есть много твоего. Она — боец.

— Как ее мать.

— Да, как я.

Они не упоминали имени Джеймса. Для него, прекрасного во многих отношениях человека, определение «боец» совершенно не подходило. В отличие от Рыжебородого или Кэтрин.

— Ты когда-нибудь задумывалась… — неуверенно произнес он.

— Да, очень часто.

Рыжебородый лишь кивнул. Ему доставляло удовольствие укрыться в любимом саду наедине с ней. Как часто нечто подобное являлось ему в мечтах.

— Я не могла предать Джеймса. Ты тоже не мог. Я старалась не смотреть на тебя. Думала, что это поможет.

— А я думал, что совсем тебе не нравлюсь, — печально усмехнулся Рыжебородый. — И понял, что ошибался, только вчера, когда увидел тебя… Никогда не мог понять, как ты ко мне относишься.

— Поэтому мы чувствовали себя так неловко, когда оказывались рядом. Неправильно истолковывали самые невинные фразы. Чувствовали свою вину. Были любовниками в воображении, прелюбодеями, хотя даже не касались друг друга. — Кэтрин выловила из ручья ржавую пробку от кока-колы. — Мы давно стали седыми, а мне кажется, что все произошло только вчера.

— Слишком поздно, Кэтрин.

— Я знаю.

— Он был моим братом. Я любил его. Чувствовал себя таким грязным из-за непристойных мыслей о тебе. Потом, когда он умер… я стал думать… стал думать. — Рыжебородый заплакал, его огромное тело затряслось. — Я стал думать, что, может быть, я виноват в его смерти. Может быть, поэтому я не заметил, что готовилось покушение, действовал недостаточно быстро, может быть, я хотел…

— Ш-ш-ш-ш. — Кэтрин, будучи вдвое меньше, прижала его голову к своей груди. Голова казалась огромной. — В тебя стреляли три раза, но ты смог задушить убийцу. Если бы ты хотел убить Джеймса, то нашел бы более простой способ.

— Я должен был защищать его, — прохрипел Рыжебородый.

— Мы делаем то, что можем, а остальное во власти Господа.

— Мне так жаль. Жаль, что у нас совсем не осталось времени.

Кэтрин показала ему пробку:

— Уверена, что она не от последней бутылки. По крайней мере, на это у нас время найдется?

Лошадь чихнула, и Сара, машинально пришпорив ее, натянула поводья. Лошади всегда пугали ее.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, во что я тебя впутываю.

— Позволь открыть тебе маленький секрет. — Они вместе с Джил Стэнтон ехали вдоль границы соседнего ранчо. — Пятнадцать лет я не появлялась на публике, но если ты — знаменитость, настоящая знаменитость, почти все может сойти тебе с рук. Изнасилование, наркотики, воровство, иногда даже убийство. — Лошади вломились в кусты, распугав целое стадо зеленых кузнечиков. — Всего через неделю после вручения «Оскара» каждая сеть будет показывать интервью со мной. С меня начнутся все специальные репортажи. Ты увидишь, милая, я окажусь самой невинной жертвой в истории. Не беспокойся обо мне.

Сара едва справлялась с животным. Она приехала к соседу Джил, взяла лошадь напрокат и попросила его позвонить знаменитой подруге. Как всегда осторожный, Ракким проверил окрестности, но посторонних не обнаружил.

— Ты слишком сильно натягиваешь поводья, — заметила хозяйка ранчо. — Дай лошади больше свободы, иначе она станет бояться.

Сара ослабила поводья. Она вспотела, все тело чесалось, и ей не терпелось поскорее спешиться.

— Я не могу тебе сказать, что именно произойдет… но, поверь, это будет сенсация.

— А я и не хочу ничего знать. Я — невинная жертва, забыла?

— Пойми, это очень важно. В нашей жизни изменится все.

Джил засмеялась, лучи заходящего солнца подчеркнули каждую морщинку на его лице.

— Если бы мне давали доллар каждый раз, когда я это слышала…

61

После вечернего намаза

— Идолопоклонство! — вещал ибн-Азиз десяткам тысяч собравшихся перед концертным залом «Кронпринц». Большинство составляли модерны и умеренные, явившиеся на церемонию вручения «Оскаров» поприветствовать кинозвезд. Лица знаменитостей попеременно возникали на экранах высотой с трехэтажный дом. Также здесь присутствовали и ярые сторонники главы «черных халатов». Несколько тысяч. Их привезли на автобусах со всех концов страны. — Это — прославление идолопоклонства!