Читать книгу "О, Мари! - Роберт Енгибарян"

* * *

День, как обычно, выдался суматошным. На ходу перекусив бутербродами, я работал без перерыва, стараясь закончить самые срочные дела до восьми часов. Вечером позвонила мама и радостно сообщила, что ей удалось поговорить с Мари:

– Она уже дома, мальчик себя чувствует отлично. Мари передает привет и спрашивает, когда у тебя заканчивается стажировка и когда ты с ней свяжешься. Постарайся в следующее воскресенье дозвониться до нее.

В восемь часов вечера я запер кабинет и бегом отправился домой принимать душ – все-таки с дамами работаю вплотную. Придя на тренировку, с удивлением заметил стоящего в конце длинной шеренги женщин стройного молодого лейтенанта в военной форме, но в спортивных тапочках. Он подошел ко мне и представился:

– Товарищ старший лейтенант, я выпускник военного училища лейтенант Юрий Скворцов. Разрешите приступить к тренировкам? Имею первый спортивный разряд по вольной борьбе.

– Да, конечно, вы меня очень обрадовали. Если возникнут сложности со временем, я попрошу вас меня заменить.

«Парень вроде нормальный, – подумал я. – Сможет помочь в нужную минуту, так что у меня появляется больше свободы и больше возможностей заниматься собой».

Как будто все складывается неплохо. Надеюсь, что все трудности остались позади. Однако предчувствие, что все не совсем так, снова меня не обмануло. Обычно, когда на сердце у меня бывало тревожно, со мной или моими близкими всегда происходило что-то нехорошее. Я уже научился различать легкую, сильную и сильнейшую степень тревоги и каждый раз убеждался, что у многих людей все-таки имеется этот удивительный дар предчувствия неких событий – у кого-то обостренный, а у кого-то чуть притупленный, но тем не менее он есть. Утро началось с того, что старший следователь капитан Шестков пригласил меня к себе.

– Сергей Владимирович, что-то срочное или я могу зайти к вам в другое время?

– Желательно нам с вами через час встретиться и поехать в военный госпиталь. Там у меня несколько допросов, я выбрал вас в помощники.

– Хорошо, надо так надо. Через час буду.

Ясно. Хочет провести скрытое опознание. Но драка заняла считаные секунды, вряд ли изрядно выпившие солдаты узнали бы меня в лицо. Я и сам, нанося удары, не различал лица – разве что общие черты.

* * *

На работу я ходил в военной форме, на мой взгляд, неудачной – она сковывала движения и даже в шинели было холодно. Поэтому иногда сверху надевал дубленку. Увидев меня в дубленке, Шестков спросил:

– А почему не по форме?

– Знаете, там речь идет о каком-то человеке в дубленке. Пусть для сравнения эти потерпевшие посмотрят и на меня.

Думаю, Сергей понял, что я догадываюсь о его истинной цели. Он промолчал и всю дорогу смотрел в окно. Как я и предполагал, среди избитых солдат меньше всего досталось первому, высокому, – он сразу отключился и перед вторым ударом еще не пришел в себя.

Когда мы зашли в палату – Шестков в халате поверх кителя, я также в халате, накинутом на дубленку, – лежащий на койке больной с разбитыми губами и огромными синяками на лице и под глазами внимательно посмотрел сначала на меня, потом на Шесткова (его он уже видел) и опять на меня. Задержал взгляд на секунду и снова уставился на Шесткова.

– Сержант, постарайтесь вспомнить, какого роста и комплекции был человек, который вас ударил?

Я уже понял, что сержант меня не узнал и даже не подозревает, что человек, который его избил, стоит сейчас рядом с ним в военной форме (она была видна под расстегнутым халатом и дубленкой). Я и сам не узнал его, несмотря на то что не раз разглядывал фотографии в военном билете и солдатском удостоверении.

– Примерно ростом с моего товарища? – Шестков показал в мою сторону.

– Нет, он был выше и значительно крупнее.

– А сколько их было, трое или четверо? – неожиданно для Шесткова спросил я.

– Мне кажется, четверо, может, и больше. Они нас окружили, удары сыпались со всех сторон.

Шестков хотел меня остановить, но я продолжал:

– Разумеется, их было несколько, иначе они бы с вами не справились, вы же крепкие ребята. Вы запомнили еще какие-нибудь приметы, кроме замшевого пальто или дубленки? Кстати, это была дубленка наподобие той, что на мне, или тулуп?

– Нет, те мужики были в тулупах темного цвета.

«Ну, тогда поди разберись, капитан Шестков, – злорадствовал я. – От этих показаний уже никуда не уйдешь». Шестков понял, что бой проигран, и уставился в окно. Я поспешил закрепить успех.

– Значит, вы точно утверждаете, что число нападавших было не менее четырех?

– Да, выходит так.

– И они были пьяны?

– Все пьяные и очень злые. Мы слова не успели сказать, а они уже налетели со всех сторон.

– Ну что же, товарищ капитан, приблизительно так я и представлял ситуацию.

Шестков продолжил допрос, одновременно заполняя протокол.

– Вы все успели внести, товарищ капитан? А кстати, сержант, вы сами в тот вечер не выпивали?

– Так, слегка.

– Экспертиза показывает другое. А откуда у вас кастет?

– Да не было у нас кастета, нам его подбросили.

Через час, закончив допрос, мы вышли из госпиталя. Всю дорогу капитан молчал и наконец произнес:

– Если они напали на тебя втроем с кастетом, как тебе удалось справиться с ними как с мальчишками? И вообще, на кой черт тебе нужно было на них нападать? Толку никакого. Но все равно, что-то здесь не так. Ладно, оформим как есть. Двое говорят одно и то же с небольшими различиями – может, договорились. Третий говорить не может, челюсть сломана, кормят его через зонд, но пишет почти то же самое.

– Ну и где во всем этом я?

– Ну, знаешь ли, надо было проверить все версии. Человек в дубленке – это мог быть только ты. Во всяком случае, я знаю только тебя. Из автобуса ты вышел в это время, есть свидетели, они тебя знают. У тебя кровоподтеки на лбу в левой части лица. И наконец, ты спортсмен. Я через окно видел, как ты показываешь приемы – резко и четко. Это тоже вызывает сомнение. В конце концов, эти олухи были выпившие, поэтому такой, как ты, пожалуй, мог их одолеть и в одиночку. Вопрос лишь в том, зачем так жестоко избивать. И главное для меня – на хрена тебе это было нужно? Вот на этот вопрос у меня нет ответа. Значит, надо искать нападавших в другом месте.

– Хорошо, что вы сами пришли к такому выводу. Это основной вопрос, который я хотел бы вам задать.

– Ты же понимаешь, коллега, мы думаем по-другому. Но есть еще особист [32] , кагэбэшник. Заняться ему больше нечем, в любом происшествии видит тайный умысел, заговор, поэтому дело так не закончится. Да и черт с ними, так и доложу прокурору.