Онлайн-Книжки » Книги » 🌎 Приключение » Кораблекрушение у острова Надежды - Константин Бадигин

Читать книгу "Кораблекрушение у острова Надежды - Константин Бадигин"

304
0

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 122 123 124 ... 128
Перейти на страницу:

— Степан Гурьев спас меня от смерти, — склонив голову, сказал Шубин, — а сам погиб… В замке подняли тревогу. Сотни вооруженных слуг бросились за нами в погоню. Если бы не резвые кони, не уйти от смерти.

— Мы во всем виноваты, — вступил в разговор седоусый казак, — поздно знак подали. Трут подмочили, огней не могли зажечь.

— Видно, бог так захотел, — сказал Шубин, — а вашей вины нет. — Он долго еще рассказывал притихшим казакам про свой неудавшийся поход.

Утром казаки собрались ехать в Киев. От панского дома, от конюшен и хлевов остались только головешки и пепел. С казаками уходили восставшие крестьяне. Им роздали панское оружие и панских лошадей. Иван Кисель тоже собрался ехать. Оружие и коня он получил в подарок от самого атамана.

— Добрый будешь казак, — сказал Василий Чуга. — Не одному пану придется от тебя плакать. Жалеть их не будешь?

— Не пожалею, атаман, — отозвался Кисель. — Не пожалею.

И самому атаману сделалось не по себе от его тяжелого, неподвижного взгляда, полного ненависти.

Перед самым отъездом Василий Чуга подозвал Федора Шубина.

— Третий день пошел, как помер Степан, похоронить его надо, — сказал атаман, посмотрев на тело морехода, привязанное к седлу.

— Нет, нет, довезем до Киева, — заволновался Шубин. — Перед смертью Степан свою волю сказал, просил его похоронить в Киеве, у церкви Петра и Павла. И пусть его поп Иоанн отпевает.

Степан ему перед смертью ничего не успел сказать, но Шубин не мог оставить своего друга.

* * *

Второй месяц сидел гетман Христофор Косинский в Киеве. В садах давно отцвели и вишни и яблони. На пашнях колосились пшеница и ячмень.

По приказу гетмана в разные стороны выезжали казачьи сотни. Казаки не разбирали, панский ли замок или королевский, все одинаково громили и жгли, а шляхтичей под страхом смерти заставляли приносить присягу гетману Косинскому.

Казачьи наезды совершались всё дальше и дальше на запад от Киева. И в Подолии атаманы творили много зла шляхтичам. Особенно доставалось поместьям самого князя Константина Острожского. Князь пытался остановить гетмана. С окрестными старостами он выступил против казачьего войска, но был разбит наголову и бежал в свой замок.

Гетман Косинский нагнал страха на князя, и Константин Острожский изо всех сил старался внушить королю и сейму, что опасность грозит всей Речи Посполитой. Он требовал от королевского сейма свидетельства, что, несмотря на его предупреждения, правительство не починило крепости в Киеве и Белой Церкви, а потому он и не ответствен за убытки, причиненные казаками.

Особенно волновало князя Острожского необычное поведение гетмана Косинского. В прежних наездах казаки, как правило, занимались только грабежом. Но по приказу гетмана казаки не только разрушали замки шляхтичей, но вынуждали дворянство присягать ему. Королевские бумаги, дающие право на жизнь и смерть крестьян, казаки сжигали и объявляли крестьянам свободу.

В конце июня в день святого Якова свершилось то, чего ждал гетман. Из Москвы в Киев приехал посол царя Федора Ивановича и привез царскую грамоту.

Царь Федор Иванович снизошел к просьбам гетмана Косинского и принял под свою высокую руку украинные приднепровские земли. Он обещал и порох, и пушки, и другие военные припасы. В своем царском титуле Федор Иванович назвал себя в грамоте царем Запорожским, Черкасским и Низовским. Посол привез из Москвы для войны деньги, а в подарок гетману Косинскому и его атаманам — дорогие сукна.

Степана Гурьева похоронили в Киеве на кладбище при церкви Петра и Павла. Поп Иоанн отпевал его.

На дубовом кресте, поставленном на могиле, было написано: «Русский мореход Степан Гурьев».

Глава сорок четвертая ОБОЙДЕШЬ ДА ОГЛАДИШЬ, ТАК НА СТРОГОГО КОНЯ СЯДЕШЬ

Допрос Субботы Протопопова дал очень много. Борис Годунов понял, что убийство царевича прошло далеко не гладко. Не смерть Михайлы Битяговского и остальных заговорщиков встревожила правителя. Главная опасность состояла в том, что убийцы царевича назвали его имя. Из княжьего двора в Угличе из уст в уста имя Бориса Годунова пойдет по всей русской земле. Борис Годунов поднял руку на царевича Дмитрия. Прежде всего слухи достигнут Москвы. А в Москве все еще много врагов у правителя. Правда, они притаились, притихли, но весть об убийстве наследника их расшевелит.

Смерть царевича Дмитрия открывала Борису Годунову дорогу к самым верхам земной власти. Однако радоваться было рано. События в Угличе могли обернуться самым неожиданным образом.

— Что делать? — спросил Борис Годунов у окольничего Клешнина, только что закончившего допрос стряпчего Протопопова.

Одежда царского дядьки была забрызгана кровью.

— Надо закрыть дороги в Углич. Никого не впускать и не выпускать.

— Поднять стрельцов?!

— Да, государь, пять сотен конных.

— Кого в начальные?

— Царского стольника Ваську Окулова, — быстро ответил Клешнин, заботясь о своей старшей дочери. — Лучше не сыщешь.

— Добро. Пусть стрельцы сегодня выходят. Готовь царский указ. Скажешь Ваське Окулову — пусть все дороги закроет, и чтоб без моего приказа и собака из Углича не убежала. А где Семен Нагой со своими стрельцами?

— Сидит в Серпухове по царскому приказу.

— Добро. Что надобно еще?

— Для разбора дела надоть умных людей послать. Сыск надобен. По тому сыску должно выйти, будто царевич сам на нож набрушился, от своей руки помер.

— Да уж так.

— Для сыска дьяка надо назвать.

— Думный дьяк Елизар Вылузгин — верный человек, — сказал правитель.

— Так, так, Борис Федорович, а от боярской думы — Василия Ивановича Шуйского. Пусть возглавит сыск, — предложил Клешнин. — Против тебя он не пойдет, побоится. И все сделает, как нам надобно. У князей Шуйских норов скользкий, и деды и прадеды таковыми были. Хотят Шуйские тебя, Борис Федорович, чужими руками изничтожить, а сами не тронут. Князь Василий Иванович наособицу: хитер и труслив и совести в нем нет нисколько, однако умен. С другой стороны, думные бояре ему поверят. И от посадских мужиков московских он не обижен.

Борис Годунов вспомнил последний разговор с князем Василием Шуйским, вспомнил его клятвы и обещания и все же решил не сразу.

— Добро, пусть Шуйский. Но он будет хорош, ежели с ним поедет верный человек… Вот что, Андрей Петрович, с князем Шуйским поедешь ты. Уж ты с ним сладишь. А с другого конца — опять боярам лестно: Григорий Нагой — твой тесть. Обещай ему что хочешь, лишь бы помог. Выручи, Андрей Петрович, сочтемся, чай, не чужие.

— Поеду, — сразу решил Клешнин. — Одно страшно: ежели святители угличские супротив пойдут. Наслушались они разговоров от Нагих, от царицы Марьи и будут для сыска вред чинить.

1 ... 122 123 124 ... 128
Перейти на страницу:

Внимание!

Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Кораблекрушение у острова Надежды - Константин Бадигин», после закрытия браузера.

Комментарии и отзывы (0) к книге "Кораблекрушение у острова Надежды - Константин Бадигин"