Читать книгу "«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма - Сергей Николаевич Магнитов"

национальные окраины жили в несколько раз лучше, чем Центральная Россия, что россиянам, мягко говоря, совсем не нравилось. Приезжие из национальных республик, цеховики и прочие снабженцы нагло себя вели, смотрели свысока на нищих русских, сидели в ресторанах, смеялись над теми же рабочими, которые приходили туда раз в год день рождения друга отметить…

Русские гудели на кухнях: «мы пашем, у нас тут заводы, мы тут в космос летаем, у нас тут металл, уголь и так далее, а приезжает какой-то грузин и ведет нашу девочку в ресторан и не просто ведет…»

Ю. Визбор, песня «Рассказ женщины»

Он за мною, видно, шел,

Взял за локоть: «Слушай, Люся,

Будет очень хорошо,

Я живу в отдельном люксе».

У него усы густы

И глаза, как две букашки,

И виднеются кусты

Из-за ворота рубашки.

«Я не Люся, – говорю, —

А зовут меня Тамара,

И такого не терплю,

И такие мне не пара…

Десять лет варила суп,

Десять лет белье стирала,

Десять лет в очередях

Колбасу я доставала,

Десять лет учила я

Сверхсекретное чего-то,

Десять лет сидела я

У окошка на работе,

Сердце стачивая в кровь,

Десять лет дите растила —

Что ж осталось на любовь?

Полтора годка от силы».

Не смутился он ничуть,

Только глазом гладит платье:

«Я за вечер заплачу,

Сколько за год тебе платят».

Я играла в мяч ручной

За спортивные награды,

И была я центровой,

И бросочек был – что надо.

Я авосечку-суму

Из руки переложила,

Кавалеру своему

Меж букашек засветила!..

Эти бардовские песни КСП (Клуб самодеятельной песни) знала и пела вся студенческая молодежь.

Если мы видим этот огромный бизнес, то понятно, что кто-то должен решать проблемы, кто-то должен выполнять функции судов, полиции. Вот представим себе, что нет договоров между контрагентами, что всё построено на доверии, на понятиях, «ты меня знаешь, я тебя уважаю» и так далее. Договор на бумаге в то время был бы противозаконен! И был бы уликой для следователя. Эти цеховики, бизнесмены и прочие договаривались просто по принципу: «Слушай, ты мне столько-то будешь должен, а ты мне столько-то привезешь. Тебе за это 20 процентов, а тебе 10». А если условия будут не выполнены? Сколько у нас повсюду хитрых и умных кидальщиков и прочих прохиндеев? Были и тогда, и больше, чем сейчас. Кто будет решать с ними проблемы?

Эту функцию выполнял огромный преступный мир СССР. Мы сейчас любим поговорить о том, что, дескать, раньше в Советском Союзе четырехлетние и пятилетние дети бегали во дворе, потому что преступности не было. Но дети бегали во дворе в Советском Союзе, потому что они бегали до этого у их родителей в селе. Все наши родители, бабушки и дедушки пришли из деревни. Естественно, в деревне дети бегают везде, поэтому взрослые, переехав в город, детей продолжали отпускать во дворы, а вовсе не потому, что не было преступности. По статистике, сейчас в России преступность вообще самая маленькая в истории, она меньше, чем она была в Советском Союзе. Конечно, в 1990-е годы преступность была атомная, больше, чем в Советском Союзе во много раз. В те годы у нас все окна покрылись решетками, но в 1990-е орудовал советский преступный мир, помноженный на новый, российский, который хотел своего места под солнцем.

Преступный мир в Советском Союзе был огромен. К началу 1990-х годов в стране насчитывалось двести «воров в законе». Можно сказать, что вся страна была поделена между ними, и они-то как раз и выполняли функции судов и полиции и нотариусов. Если кто-то кого-то кинул, обидел, если кто-то за отгруженные абрикосы, дыни или джинсы кому-то не заплатил, а тот утверждает, что заплатил, – все эти споры разрешает «вор в законе», а его «бригады» и «торпеды» приводят приговор в исполнение. Этого провинившегося цеховика найдут потом утонувшим в море, то есть всё будет решено аккуратным способом. Если же «вор в законе» не будет судить по справедливости, то на него пожалуются воровской сходке. Возьмите фильм с Анной Самохиной «Воры в законе» и посмотрите на реальность тех лет, как это всё происходило, как эти «воры в законе» решали все проблемы с милицией, с судами, естественно, с другими бандитами…

Доходило до того, что даже мелкой городской шпане они давали задания. Вспоминает один из авторов этой книги: «Мне было 13 лет, когда как раз в моду вошли модные бейсболки, и нам с другом наши матери сшили такие бейсболки из старых рваных джинсов. Как-то раз мы в этих джинсовых бейсболках зашли в чужой район. Тут же к нам подошли местные гопники и сказали: “Снимайте самопалы! (то есть самодельное)”. Короче говоря, забрали их у нас, но не для того, чтобы самим носить. Они наверняка ими отчитались перед старшими. Почему? Да потому что старшими товарищами, так сказать, воровскими авторитетами, этой шпане дано соответствующее задание. Если люди будут что-то сами шить, то они потом на барахолке покупать не будут, а они должны покупать на барахолке, потому что старшие воры получают деньги со своего массового производства. Ты иди и купи фирменную бейсболку, пошитую в цехе в соседнем регионе».

Как себя чувствовали простые люди, когда в мире всё поделено, грубо говоря, на людей, у которых есть блат, а также блатных с криминальной точки зрения (блатной – человек, принадлежащий к преступному миру) и на фраеров, то есть не блатных? Как чувствовали, когда одни – мажоры, цеховики и прочие, которым принадлежат рестораны, появившиеся тогда видеомагнитофоны, черные «Волги», а все остальные – рабочий класс и особенно, интеллигенция, которым эти блага не светят? Более того, это ещё и русский рабочий класс, который должен мучиться от того, что все эти таджики, узбеки, грузины, прибалты приезжают и над тобой куражатся, швыряют деньги и унижают тебя. Смешно сейчас вспоминать, богатые таджики унижали нищих русских… А анекдоты про Грузинов? «Слушай! Сын жалуется, что в университет все мальчики на трамвае ездят, а я “Волгу” ему купил! Пришлось купить трамвай, пускай мальчику не стыдно перед однокурсниками!».

Нужно также сказать, что ОБХСС работал из рук вон плохо, и этих людей практически не задерживали, а если задерживали, капиталы не могли изъять. В Приднестровье каждому известен отец Петра Порошенко, бывшего