Читать книгу "Машина пространства. Опрокинутый мир - Кристофер Прист"

строительство моста. Если я правильно понял Коллингса, Город мог выбрать один из двух маршрутов. Первый отклонялся от прямой на северо-запад, шел в обход глубокой расселины, но затем выводил на резко пересеченную местность с обнажениями скальных пород; второй вел по более ровной местности, но требовал возведения моста через расселину. Совет проголосовал за второй маршрут, и теперь все трудовые ресурсы временно передавались в распоряжение гильдии мостостроителей.

Поскольку мост превратился теперь во внеочередную проблему, Мальчускин и еще один путеец вместе со своими бригадами были освобождены от обычных работ, им в помощь мобилизовали почти половину стражников, а движенцы выделили контролеров за точностью укладки рельсов на мосту. Ответственность за его конструкцию и надежность, естественно, лежала на самих мостостроителях, и они запросили у меновщиков дополнительно пятьдесят наемных рабочих. Коллингс с коллегами тут же покинули Город и разъехались по деревням; а меня тем временем отправили на север в распоряжение мостостроителя Леру, отца Виктории.

Когда мне довелось взглянуть на расселину своими глазами, я понял, что возведение моста действительно представляет собой серьезную инженерную задачу. Расселина была широкой – в месте, что выбрали для моста, ярдов шестьдесят, – а грунт по краям выветрился и грозил осыпями. По дну расселины бежала быстрая речка. В довершение всех бед северный край расселины был футов на десять ниже южного, и, следовательно, с северной стороны приходилось пристраивать наклонную эстакаду.

Гильдия мостостроителей приняла решение сделать мост подвесным. На сооружение арочного или консольного моста недоставало времени, а простейший метод – заложить расселину деревянными брусьями-подпорами – исключался из-за непрочности грунта.

Первым делом начали возводить четыре опорные башни – по две на северной и южной стороне. Башни, свинченные из стальных труб, казались неправдоподобно хрупкими. Один из монтажников сорвался с верхушки башни и разбился насмерть. Работы даже не приостановились. Вскоре после этого мне разрешили очередной двухдневный отпуск, и я очутился в Городе в момент перемещения. Впервые я сидел в городских стенах, заведомо зная, что вся исполинская махина ползет вперед по рельсам, и с интересом отметил про себя, что движение, в сущности, не ощущается, лишь где-то вдалеке чуть слышен легкий шум, наверное от моторов лебедок.

Именно в дни этого отпуска Виктория сообщила мне, что ожидает ребенка. Ее мать встретила известие с восторгом, да и я обрадовался и едва ли не впервые в жизни выпил лишнего и начал валять дурака. Впрочем, это никого как будто не обидело и не удивило.

Через два дня, вновь выйдя из городских теснин, я убедился, что укладка путей и протяжка канатов продолжаются, как обычно, невзирая на нехватку рабочей силы, и что до моста, – вернее, до места, где должен подняться мост, – остается всего-навсего две мили. От знакомого из движенцев, с которым мне удалось поговорить по дороге, я узнал, что Город остановился в данный момент в полутора милях от оптимума.

Истинный смысл сказанного дошел до меня не сразу: выходит, все это время мост и я вместе с ним находились к северу от оптимума!

Началась полоса бесконечных проволочек и задержек. Мост поднимался медленно, слишком медленно. После несчастного случая были введены строгие правила безопасности. Леру со своими коллегами без конца проверяли конструкцию на прочность. Правда, нам было известно, что и путевые работы идут черепашьими темпами; с одной стороны, нас это устраивало, поскольку до завершения моста было еще далеко, с другой – внушало серьезную тревогу. Каждая минута, потерянная в нескончаемой гонке за оптимумом, грозила обернуться бедой.

И вот однажды моих ушей достигла весть, что мост находится в самой точке оптимума. Новость заставила меня оглядеться вокруг с утроенным любопытством, но я так и не обнаружил ничего необычного. Вновь и вновь я раздумывал о роли этой таинственной точки, но по мере того, как оптимум неосязаемо уходил все дальше на север, он постепенно покинул и мои мысли.

Все ресурсы Города были теперь сосредоточены у моста – о продолжении ученической практики обычным порядком не могло быть и речи. Правда, каждые десять дней мне, как и другим гильдиерам, предоставляли очередной отпуск, но о том, чтобы планомерно закончить ознакомление с деятельностью всех шести гильдий, нечего было и мечтать. Мост нарушил все установления, оттеснил все остальное на задний план.

Впрочем, другие работы шли своим чередом. В десяти ярдах к югу от моста возвели канатные опоры и вплотную к ним подтянули рельсы. Пробил час – и Город переместился к самой расселине и встал над нею, выжидая, когда же, наконец, ему откроют дорогу на противоположную сторону.

Самой сложной и каверзной частью задачи оказалось навешивание несущих цепей между южными и северными башнями, а затем оттяжек, на которых держалось путевое полотно. Шли дни, и Леру, как и его коллеги, откровенно мрачнел: ведь по мере того как оптимум удалялся на север, конструкции моста подвергались все большему риску – они тоже могли вспучиться подобно рельсам, какие показывал мне Мальчускин к югу от Города. Вообще-то, по расчетам, мост мог сопротивляться изгибу, но до определенного предела; оттягивать дело до бесконечности было никак нельзя. Теперь работу продолжали и по ночам при свете мощных дуговых ламп, получающих ток из Города. Отпуска были отменены, ввели систему круглосуточных смен.

Как только к оттяжкам подвесили плиты полотна, Мальчускин с бригадой уложили поверх плит рельсы. Одновременно на северной стороне расселины, сразу же за уже построенной эстакадой, поднялись новые канатные опоры.

Город был так близко от нас, что все мы ночевали у себя в комнатах, и каждый вечер мне бросалась в глаза очевидная разница между нервной, напряженной обстановкой у моста и спокойным, размеренным ритмом повседневной жизни в городских стенах. Мое поведение, надо думать, отражало тревогу моих наставников, потому что Виктория вдруг возобновила свои вопросы: чем это мы так заняты целые дни напролет?

И вот мост объявили готовым. Еще день, еще отсрочка, пока Леру и другие мостостроители не провели серию скрупулезных испытаний. Лица их продолжали оставаться напряженно сосредоточенными и тогда, когда они сообщили во всеуслышание, что мост выдержит. За ночь Город подготовили к перемещению. И едва забрезжил рассвет, по сигналу одного из движенцев серая громада с беспредельной осторожностью, дюйм за дюймом поползла вперед.

Я выбрал себе наблюдательный пункт на одной из несущих башен с южной стороны расселины; передние колеса Города вкатились на мост, цепи приняли на себя нагрузку, башня завибрировала – и устояла. В слабом свете восходящего солнца я все же не мог не заметить, как под исполинским весом опустились и натянулись цепи, как под чудовищной тяжестью прогнулось само железнодорожное полотно. Я посмотрел на гильдиера из мостостроителей, который притулился на той же башне в двух-трех ярдах от меня. Все его внимание