Читать книгу "Светорада Янтарная - Симона Вилар"

– Сватать тебя не буду, но встретиться вам надо. Я от души желаю вам счастья.

Княжна отступила от него, не дожидаясь ответа. Все. Она отдала последние долги. Ничего не стала говорить Варде про ребенка, а то и этот попросит, чтобы его именем нарекла. А что, если девочка родится?

Светорада отвернулась, опустила за собой полог, словно отгородив все, что связывало ее до сего мига с Византией. Впереди был поднят другой полог, где ее ждали, откуда лился свет, тянуло свежим ветром, от порыва которого волосы княжны взлетели, заискрившись на солнце. И она шагнула туда, к своим. Она шла к Стеме!

Но его еще не было. Зато она попала в медвежьи объятия брата, ее вдруг стал обнимать и ярл Фарлаф, а там и пригожий Рулав не упустил своего шанса приголубить красавицу, даже Карл, только сегодня увидевший ее, тоже захотел прижать княжну к себе.

– А ну, уберите руки, охальники! – шумел Ингельд. – Не ваша она, к ней Стемида позвать надо. Руки прочь, говорю, замучаете.

Однако же сам Ингельд подхватил и закружил сестру, а потом, прежде чем она опомнилась, поднял ее и усадил себе на плечо. Светорада только взвизгнула, испугавшись, как бы это не повредило ее ребенку. Вон как он взбрыкнул в ней, то ли испугался, то ли возликовал. Ибо сама Светорада ликовала, смеялась, веселилась, смотрела на весь мир сияющими от счастья глазами.

На плече Ингельд и вынес ее к своим, словно ценный трофей, отнятый у ромеев. И так она была хороша в этот миг, излучая сияние счастья, так развевались ее золотистые волосы, горели янтарные глаза, так весело она хохотала, что русы не смогли не откликнуться на ее радость. Казалось, вся эта толпа облаченных в железо и кожу бородатых измученных воинов вдруг возликовала. Сейчас смоленская княжна Светорада словно олицетворяла для них победу, они вдруг поняли, что их поход успешно завершен, они победили и теперь можно расслабиться, радуясь от души. Они и радовались. Орали, грохотали оружием, выкрикивали славословия. Даже перепугавшийся сперва Глеб, на щеках которого еще не высохли слезы, принялся вдруг озираться и хихикать. И только взвизгнул, когда и его подхватили, стали носить на руках, поднимать над собой. Глеб ведь тоже был их трофеем. И весьма ценным.

Но многие из воинов уже кричали во всю глотку:

– Стемида зовите! Рысь нашу неугомонную. Пусть сообщат Стрелку, что его жена ждет!

Светорада, еще не успевшая опомниться, все же понимала, что счастлива она будет лишь тогда, когда обнимет Стему. И она ждала. А потом увидела показавшуюся на водах Пропонтиды «Хищницу» и Стемида, стоявшего возле высокого штевня. Рысья личина была откинута, и ветер трепал его длинные светлые волосы. Светорада стала пробираться к пристани, но ее опять подняли, понесли. Стема, увидев Светораду над головами воинов, едва не прыгнул в воду с корабля. Хорошо, что стоявший рядом варяг удержал его. Лицо варяга было покрыто татуировкой, волосы развевались. «Неужели Скафти?» – подумала Светорада и тут же забыла о нем, ибо сейчас она смотрела только на одного человека. Главное, что перед ней был ее Стема. Стема!

Ему не дали сойти на доски пристани, тоже подхватили, понесли, передавая из рук в руки. Он сперва вырывался, но потом смирился, хохотал и не сводил взгляда со своей желанной жены, которую, как золотистое знамя, несли к нему на плечах. Так они и встретились над всем войском, обнялись, стали целоваться, смеяться, хохотать. А вокруг царило всеобщее ликование. Мир, победа, любовь!

Только через время, когда Олег все же потребовал какого– то порядка, Стемку со Светорадой опустили на землю и они смогли прильнуть друг к дружке, застыли среди шума и рева, стояли обнявшись, словно и не было вокруг никого. А может, и впрямь не было. Люди стали расходиться, посмеиваясь и ликуя. И тогда Стема повел Светораду за собой. Куда? Он и сам не знал куда. Они просто шли, не разбирая дороги, не сводя друг с друга глаз, а люди покорно расступались, освобождая им путь.

Все– таки Скафти был хорошим другом. Незаметно возникнув сбоку, он увлек их, ничего не замечающих, к какому– то не сильно пострадавшему строению, закрыл за ними дверь. А они будто и не заметили, что наконец– то остались одни. Но они и были одни с момента встречи. Стояли и смотрели друг на друга. По щекам Светорады текли светлые прозрачные слезы, да и по суровому обветренному лицу Стрелка стекали слезинки. Он не замечал их. Просто смотрел на нее и не мог насмотреться. Они были вместе, вдвоем – и это было непередаваемо.

– Родная моя…

– Ты пришел, Стема. Я так ждала!

– Ты нужна мне, Светка! Ты и я – это ведь целый мир.

Она пыталась взять себя в руки, чтобы сказать ему, что он и она – это еще не все, что их уже трое. Наконец– то она сможет не лгать, а открыться тому единственному, от которого всегда мечтала иметь ребенка!

И сказала. А он будто только теперь заметил некую перемену в ней. Сперва опешил, а потом откинул голову и захохотал. Счастливо, бесшабашно, оглушительно.

– Да я сами небеса держу руками!

И словно испугался на миг.

– Как подумаю, что если бы…

Она зажала ему ладошкой рот. Все это уже позади. Все позади. А впереди… И она только и спросила:

– Это ведь навсегда, Стема?

Его глаза полыхнули сильным уверенным светом.

– Навсегда, Светорада! И это уж как боги святы!

Эпилог

В месяце листопаде[174]Днепр обычно начинает сковывать льдом. Но в этом году погода оказалась щедра на тепло. И хотя было слякотно и серо, хотя моросили дожди, а по утрам на земле лежал иней, никого из собравшейся на большой пристани Смоленска толпы не удивило неожиданно выглянувшее солнце.

– Милостива в этот солнцеворот[175]Морена– Зима.[176]Не посылает ветров и буранов, вон даже солнышко Хорос выехал на небо на золотой колеснице, разогнал тучи тяжелые.

– Не иначе как для того, чтобы нашу новую посадницу порадовать, – переговаривались люди, – представить ей Смоленск– град во всей красе.

Смоляне еще с утра стали сходиться к реке у пристаней. Принарядились, чтобы себя показать да на людей посмотреть. Ну и хотелось, чтобы новая посадница увидела, каковы они, кривичи смоленские.[177]Не голытьба какая, а люд торговый, нарочитый и уважаемый.

– Отчего только к нам бабу направили? – спрашивали многие у старого воеводы Михолапа. Настолько старого, что смоляне уже не раз подумывали поставить главой городского ополчения кого помоложе, однако все тянули, не разрешали этот вопрос. Надеялись, что кто– то из княжичей смоленских этим вопросом займется: ведь и княжич Ингельд наезжал сюда, живя в отцовском тереме, и Асмунд мудрый на время селился. А Михолап, он что… Вел себя тихо и спокойно, никому не мешал, только пост занимал да за порядком следил. Хотя и сам порой поговаривал, что устал от службы, что надо кого– то иного, более молодого да ярого на место воеводы определить.