Читать книгу "Путеводная звезда. Том 2 - Сергей Извольский"

«Артур», — услышал вдруг голос Ольги.

Поймав взгляд ее подсвеченных сиянием лиловых глаз, я невольно замер.

«Я буду ждать. И когда ты решишь вернуться в Россию, помни об этом».

Последние слова Ольги прозвучали уже эхом. Я даже не заметил, как она отстранилась — как раз в тот момент, когда музыка стихла.

Для дебютанток настало время выбрать себе нового партнера, и я было почувствовал на себе сразу несколько хищных и цепких взглядов. Но смотрел вслед Ольге, путь которой неожиданно преградил сам Император.

Абсолютно все движение в зале остановилось — как и мой, большинство взглядов уже было направлено на русского царя, приглашающего на танец новоиспеченную герцогиню Мекленбургскую.

Причем, как будто бы неожиданного приглашения на танец было недостаточно, Император вышел в зал в адмиральском мундире Северной флотилии. Что вполне определенно говорило всем и каждому о симпатиях государя.

Всеобщее ошеломленное удивление длилось несколько секунд — прямые взгляды от Ольги и царя довольно быстро ушли. Тем не менее ненавязчивое внимание к ним осталось. В большинстве со стороны многочисленных гостей; сами дебютантки уже снова были заняты выбором себе партнеров на следующий танец.

Я заметил поблизости сразу трех юных леди, направляющихся в мою сторону, но все они вдруг замерли как вкопанные. Как будто у меня прямо за спиной крылья Тьмы раскрылись — мелькнула ассоциация на тему запнувшихся и залипших на что-то за моей спиной девушек.

Все оказалось гораздо проще. Но, наверное, гораздо опаснее крыльев Тьмы — потому что из-за спины у меня вышла не замеченная до этого момента Саманта. И вновь я отметил, насколько белоснежное платье невероятно красиво оттеняет ее смуглую кожу.

— My lord, — присела передо мной в глубоком реверансе голубоглазая принцесса.

Я при этом неиллюзорно ощутил, как беззвучно ахнули наблюдающие за танцем зрители. Похоже, за сегодня это был самый глубокий реверанс.

— My lady, — поклонился я Саманте. И после, поймав взгляд принцессы, взял ее за руки и буквально утонул в необычайных голубых глазах, в глубине которых плескался истинный, непроглядный мрак Тьмы.

«We be of one blood, thou and I», — прозвучали эхом слова Саманты.

«Мы с тобой одной крови. Ты и я», — повторил я также мысленно, глядя в ее бездонные глаза.

А потом пол вдруг ушел из-под ног, а вокруг завертелось звездное небо.

Испытываемые сейчас ощущения отличались от тех привычных, что сопровождали меня при переносе в междумирье до этого. Но когда сморгнул и стряхнул мгновенье слабости перехода, увидел вокруг себя привычные замковые стены грубой кладки и панораму бескрайнего космоса за проемами сужающихся к внешней стороне стены бойниц.

— Я сознание от счастья потерял? — пользуясь тем, что наш с Астеротом стиль беседы уже давно перешел в неформальную плоскость, поинтересовался я, разворачиваясь.

Но, спрашивая, осекся на полуслове, запнувшись и договаривая фразу уже севшим голосом.

Даже еще не увидев присутствующего за спиной незнакомца, я понял, что попал совсем не туда, куда предположил вначале. Хотя бы потому, что пол здесь был не грубой кладки и не закиданный свежей соломой, как в замке Астерота.

Здесь пол был мозаичным. И, еще даже не полностью обернувшись, по направлению ощущения взгляда в спину, я понял, что именно изображено на полу.

Четырехлучевая звезда Венеры.

Путеводная звезда.

— Также средь звездных огней Океана, блещет в ночи Люцифер, богиней любимый… Лик свой являя и с неба тьму прогоняя.

Сказанные сильным голосом слова гулко разнеслись под сводами зала, а хозяин замка, закончив говорить, приветствовал меня радушным жестом.

— Нет, ты не потерял сознание от счастья, — заговорил он уже другим тоном. — Ты вообще сознание там, в том мире, не терял. Просто я ненадолго остановил мгновенье для того, чтобы наконец с тобой поговорить tête-à-tête. Чай, кофе? Может быть, что покрепче? — точь-в-точь повторяя интонацию Астерота, поинтересовался после небольшой паузы Люцифер.

Был он в облике человека, прямо скажем, неожиданном, но для меня совсем неудивительном.

И, глядя на хозяина замка в междумирье, находящегося вне времени и пространства, я только сейчас понял природу Света. Того самого Света, что ошеломил нас с Ольгой в усадьбе Стенбок-Фермора, не дав ей телепортироваться в родовое поместье, а мне оказать нападающим достойное сопротивление.

Потому что тогда это был не сияющий Свет, а свет от многочисленных вспышек молний.

Глава 24

Люцифер сейчас находился передо мною в облике русского царя.

Правда, я не думаю, что и в реальном мире он им — в полной мере, является. Скорее всего, как и в случае с флорентийским герцогом Алессандро Медичи, архидемон (или Люцифер архангел?) просто принял внешнюю форму первой среди своих фигур в этом мире.

Облик своего, так сказать, фронтмена.

— Вот оно, значит, как… — только и смог удивленно протянуть я под чуточку насмешливым и покровительственным взглядом архангела.

Все это значит — насколько я понимаю, что Астерот, Баал и Люцифер в этом мире еще далеко не разыграли партию. И Люцифер, который должен был уйти, наоборот, остался. И остался он даже на более крепких позициях, чем раньше, когда опирался на Инквизицию.

Или Инквизиция вообще была ширмой прикрытия?

А сейчас, кстати, русский царь имеет возможность приютить в Конфедерации разгромленные салемскими ведьмами остатки воинов света. Причем сделав это так, словно оказывает услугу атлантам, спасая их Трансатлантический союз, который готовы разрушить САСШ.

Оказывает услугу, за которую он после и плату может попросить, причем справедливо.

Вот. Оно. Значит. Как, — еще раз повторил я про себя, начиная осознавать всю глубину замыслов как Люцифера, так и Астерота, вмешавшегося в них с дьявольским коварством.

Ведь только что в российских высших эшелонах власти произошла серьезная зачистка… пусть не путем физического устранения, но путем обрубания возможностей. И сейчас все опасные для самодержавия фигуры нейтрализованы. И совсем все у русского царя было бы хорошо, если бы не Астерот, определенно нарушивший баланс. Своей по-настоящему дьявольской шуткой: Север и Юг, два огромных и важных региона, которые по замыслу Императора — а я в этом уже не сомневался, что по его замыслу, попали в руки двух амбициозных королев, Ольги и Анастасии.

И в идеальном исполнении плана две эти сильные территории должны были стать частями Конфедерации пусть не враждующими, но субъектами с явным и непримиримым соперничеством. Не таким диким, конечно, как соперничество гасконских горцев короля и бретонских гвардейцев кардинала, а соперничеством более цивилизованным.