Читать книгу "Каждая мертвая мечта - Роберт М. Вегнер"

А битва неминуемо приближалась. К вечеру они должны были добраться до места, где Тос начинала петлять, создавая два больших изгиба, которые тут называли «задницей». Там они напоят животных и людей, отдохнут и, если им удастся удержать скорость, через три дня окажутся под Помве.

Деана взмахом руки поприветствовала нескольких Соловьев, что их сопровождали. Кони солдат все еще фыркали и шли боком, недовольные обществом слона, но всадники их контролировали. Остальные стражники ехали в десятке шагов позади Маахира, время от времени перекрикиваясь и переругиваясь с пешими. Деана внимательно прислушивалась к таким «дискуссиям»: слова и жесты летали туда-обратно, время от времени прерываемые вспышками смеха. Воинский дух армии находился на высоте, а традиционное соревнование между Родами Войны потихоньку уступало место почти братскому чувству. И Буйволы, и Соловьи происходили из солдат-рабов, а враг их был теперь вполне определен.

И — прекрасно.

Вот уже два дня во время их совещаний они пытались разработать какую-то стратегию в близящейся битве, но проблема состояла в том, что кроме примерного числа бунтовщиков коноверинцы почти ничего не знали об армии восставших. Сколько и какой пехотой располагал Кровавый Кахелле? Сколько было у него стрелков и кавалерии? Подтянул ли он лагерь под город, как сделал это во время прошлой битвы, или же поступил иначе?

Последние рапорты из Помве говорили, что отряды Уавари Нахс, которые принимали участие в резне гегхийской армии, все еще не появились под городом. Где же они сейчас? Что делают? Сколько их? Может, они бросили меекханских союзников и отправились на родные равнины — или же, напротив, собирают силы для близящейся битвы? Деана хорошо помнила Деменайю — Королеву Невольников, и если мужчины ее народа и правда настолько же велики, как она, следовало считаться с их силой.

Ссоры и дискуссии продолжались все время. Деана удивлялась упорству, с которым оба аф’гемида и часть высших офицеров, принимающих участие в советах, бросались военной терминологией, свободой, с которой они чертили на картах смелые маневры и неожиданные контратаки. Она быстро заметила, что во время их бумажных стычек армия бунтовщиков всегда вела себя так, как желали того коноверинские командиры, отряды рабов уничтожались или бросались наутек в панике, именно когда офицерам это было на руку, и никогда не пытались контратаковать или ставить ловушки.

Война на карте всегда полна легких побед.

Она не вмешивалась в споры. Чувствовала, что присутствующим тут мужчинам те необходимы, что в какой-то мере это помогает им сбросить напряжение. Во время настоящей битвы не будет времени на пустые развлечения, останутся только боль и кровь.

От авангарда растянувшейся на милю армии шел галопом всадник, размахивая красной тряпкой. Посланник с важными вестями.

— Госпожа!

Всадник остановил коня в нескольких шагах от Маахира так резко, что скакун недовольно заржал и почти присел на задние ноги. А потом — развернулся и поравнялся со слоном.

— Госпожа. Мы их нашли.

— Кого? — Картинка армии рабов, которая вышла из лесу, чтобы дать им битву, заморозила ей кровь в жилах.

— Меекханцев. Генерала Ласкольника и остальных. То есть, — гонец казался смущенным, — они…

— Ждали вас?

— Да, госпожа. Ждали. И просят аудиенции.

Она задумалась. До того как они разобьют вечерний лагерь, оставалось еще как минимум два часа. Письмо из меекханского посольства, которое она должна была вручить прославленному командиру, ехало где-то в повозках вместе с шатром и остальными ее вещами. Она не станет останавливать марш всей армии, чтобы его найти.

— Сообщи, что мы встретимся с ними вечером, когда поставим лагерь. С ним и с его людьми. Я приглашаю их на ужин. Могут не наряжаться.

* * *

— Ты готова? Все ждут.

Дагена сунула голову в палатку и смерила ее критичным взглядом. Кайлеан посмотрела на нее враждебно. Эта негодница уже успела принарядиться?

— Одно слово, Даг, — процедила Кайлеан сквозь зубы. — Одно только слово, и, клянусь, я тебе врежу, и пойдешь на пир с подбитым глазом. И не устраивай мне тут сквозняка, потому что сейчас станут таращиться все.

Кайлеан как раз пыталась надеть самую чистую сорочку, которая у нее нашлась, когда в палатку всунулась и голова Леи. Девушка уже успела умыться, вплести в волосы горсть разноцветных бусин и мазнуть глаза тушью. Тушью! Боги, она и правда возит в своих сумах все.

— У тебя или сиськи сделались меньше, или ты молодеешь, — серьезно проговорила Лея. — Полагаю, тебе стоит побольше есть.

— Заткнись, а не то я за себя не ручаюсь. — Кайлеан наконец выиграла бой с сопротивляющимися пуговицами, потянулась за корсетом и вступила в новую схватку, со шнурком, который никак не хотел пролезать в проушины. — Остальные уже готовы?

— Естественно. Знаешь, как оно бывает с парнями: возьмут чистые онучи, вычистят остатки последнего обеда из усов — и уже готовы. — Дагена ослепительно улыбнулась. — А если мы уж вспомнили о чесании, то — одолжить тебе скребок?

Кайлеан завязала под грудью симпатичный бант, с некоторым беспокойством констатируя, что Лея, кажется, права: за последний месяц она и вправду словно сделалась моложе.

— Нет, не нужно. Я готова.

— Пойдешь с этой косой?

— Да. И заткнитесь обе. Выходим.

Чаардан уже собрался снаружи. Все выбрали наименее поношенные одежды, а Кошкодур, кажется, и правда подрезал и причесал усы. Кроме того, все выглядели несколько странновато без панцирей и шлемов. Ласкольник только кивнул ей и указал на нескольких солдат в желтых якках:

— Наш эскорт. И оставь сабли, дочка, мы идем безоружными.

Она отстегнула пояс и бросила его в палатку. Без оружия. Чтоб ему.

Двинулись ввосьмером, сопровождаемые вооруженными солдатами. Лагерь был большим, а место на ночлег им выделили с самого краю. Похоже, имя Генно Ласкольника значило тут поменьше, чем в Империи.

Лея ткнула Кайлеан в бок.

— Сейчас убедимся.

— В чем?

— Правда ли ими правит иссарская дикарка. Мать мне рассказывала о них. Закрытые лица, чтобы не видеть, насколько велики их зубы, а питаются они телами мертвых врагов.

— Лея, — буркнул Ласкольник себе под нос, даже не оборачиваясь.

— Да, кха-дар?

— Без необходимости — молчишь, а если тебя о чем-то спросят, отвечаешь просто и вежливо. Я знаю, какие предрассудки у племен Малых Степей, — и мне не хочется, чтобы ты что-то такое ляпнула.

— Это не предрассудки. Мать говорила мне…

— Это приказ.

— Слушаюсь, кха-дар.

Они миновали очередные ряды палаток, большие котлы, висящие над кострами, щиты и длинное оружие в стойках. Множество солдат, что ждали ужина, все еще были в чешуйчатой броне, в наголенниках и высоких шлемах. В пляшущем свете огня и факелов коноверинская тяжелая пехота казалась ожившими гранитными статуями, которые только и ждут, чтобы двинуться и раздавить врага.