Читать книгу "Немного ненависти - Джо Аберкромби"

Есть немного вещей в мире, которые способны заставить сердце биться сильнее, чем вид двоих людей, дерущихся насмерть. Разве что быть одним из них. Он ощутил виноватый прилив возбуждения, когда Стур вновь бросился вперед. Почувствовал на собственных губах радостную улыбку, когда Брок парировал удар и отступил. Без сомнений, Лео был хорошим фехтовальщиком, однако рядом со Стуром он выглядел вполне заурядно. И это чувство усиливалось с каждым мгновением. Стур орудовал своим огромным мечом с той же ловкостью, с какой хороший портной орудует иглой: сплошь изящные повороты запястья, хлесткие и непринужденно-мастерские.

Еще одна стремительная серия ударов в верхней и нижней позиции, колющих и рубящих. Брок двигался, парировал, но на последнем хлестком движении Стур все же поймал его, оставив на его левой руке порез. В толпу полетели капли крови. Более чем вероятно, что он мог бы оставить руку Брока болтаться на клочке кожи, но Стур сделался Большим Волком не потому, что упускал случай порисоваться. С широкой ухмылкой он приостановился, показывая толпе обагренное лезвие своего меча. Помимо того, что он был дьявольским фехтовальщиком, Стур был еще и дьявольским пижоном. Почему-то эти два качества встречаются вместе с угнетающей частотой.

Невзирая на залитую кровью щеку, Брок, стиснув зубы, упрямо лез вперед. Ему нельзя было отказать в храбрости, но что бы там ни говорилось в песнях, храбрость – не самое ценное качество в воине. Гораздо важнее безжалостность, необузданность и быстрота удара; именно эти качества выигрывают схватки, и именно ими Стур обладал в полной мере. Вот он снова прыгнул вперед, смеясь и описывая большие круги окровавленным мечом, и пихнул шатающегося Брока прямиком в стену воинов.

Клевер поймал Молодого Льва на свой щит, немного подался назад, словно хороший пуховый матрас, затем подпихнул его обратно, чтобы тот смог вновь найти опору. Брок нырнул под удар, отбил следующий и широким движением отвел меч Стура в сторону, скрежетнув металлом.

Едва ли, впрочем, это как-то повлияет на результат. Похоже, сегодня черный день для Союза. Черный день для Лео дан Брока и всех, кто его любит. И можно было бы подумать, будто это очень неплохо для Йонаса Клевера – в конце концов, он ведь стоит на другой стороне. А победа – это хлеб и вино для воина, не так ли?

Просто временами он жалел, что у него не хватает духу выбрать правильную сторону, даже если она проигрывает.

* * *

Кто-то принялся бить в барабан, медленно и тяжело. Рикке была готова задушить этого ублюдка.

Во имя мертвых, какое напряжение! Застоявшееся саднящее чувство в горле, сжимавшемся все больше и больше, когда она смотрела, как эти двое кружат, выжидают, кидаются в стороны, словно собаки, учуявшие след, вынюхивая возможность напасть. В пересохшем рту стоял вкус рвоты и страха, когда она слышала, как воины со щитами орут, топают ногами, ревут, выражая бойцам свою ненависть или поддержку.

Во имя мертвых, какая беспомощность! Ей хотелось завопить во все горло, ударить кого-нибудь или что-нибудь. Вырвать кольцо из своего носа. Никто, каким бы он ни был оптимистом, уже не мог сомневаться, что Лео убьют в этом кругу, и она ничего не может с этим сделать!

Большинство зрителей вело себя так, словно они пришли на праздник. Какие-то дети залезли на дерево и смотрели оттуда округлившимися глазами. Скейл, этот огромный жирный ублюдок, по недоразумению попавший в короли, сидел и смеялся, осушал кубок за кубком и снова хохотал. Вонючая гора сала!

– Как они могут смеяться? – прошептала Финри.

– Потому что это не они сегодня встречаются с Великим Уравнителем, – отозвался отец Рикке, с лицом, словно высеченным из серого камня.

Единственным, что было хуже страха в ожидании момента, когда они снова сойдутся, был ужас, когда это действительно случалось – каждый раз внезапно, словно удар молнии. Рикке вздрагивала при каждом их движении, стискивала ягодицы при каждом взблеске стали. Она цеплялась ногами за скамью, словно это было седло коня, которого она пыталась укротить; цеплялась за холодную ладонь Финри своей горячей, стискивая ее с такой силой, что болело запястье.

Рикке знала, что с одним поворотом меча может потерять свою любовь, свой дом, свое будущее. Люди – выносливые создания, они переживают голод, холод и разочарования, терпят невероятные побои и только становятся крепче. Однако они могут быть и ужасно хрупкими. Достаточно одного куска острого металла, чтобы человек превратился в грязь. Одного неудачного движения. Одного неблагоразумного совета.

Неужели это она сделала это? Неужели это все из-за нее?

Она ахнула в голос, когда северянин ринулся вперед, в одно мгновение поменяв направление атаки. Зазвенела сталь – удар, другой; Лео нанес ответный удар, но слишком медленно, Стур скользнул в сторону, и его меч вонзился Лео в ногу, заставив его зашататься.

– Нет! – По телу Финри прошла легкая дрожь, и Рикке еще крепче сжала ее руку, стараясь быть сильной за них обеих, хотя ей вполовину не хватало силы даже на себя.

Оскалив зубы, она сфокусировала взгляд на Стуровой усмешке, стараясь обратить сосущее чувство страха и вины в гнев. Стараясь извлечь из него что-то, что она могла бы использовать.

Невозможно силой раскрыть Долгий Взгляд, все равно что приказать нахлынуть приливу. Но кому будет хуже, если она попытается?

Рикке уперлась кулаками в колени и подалась всем телом вперед. Не давая себе моргать. Уставившись на траву так, словно пыталась сквозь нее увидеть исход поединка. Усилием воли направляя жар в левый глаз.

Может быть, она увидела то, что хотела видеть. Знают мертвые, за последние несколько дней такого происходило немало. Однако на какой-то кратчайший момент ей показалось, что она увидела там, на кругу, призраков. Прозрачных, мерцающих. Еле заметные намеки на фигуры Стура и Лео с их мечами, распавшиеся как паутинки на ветру, когда сквозь них прошли реальные люди.

Оскалив зубы, стиснув кулаки, сжав зубы так сильно, что, казалось, они вот-вот треснут, Рикке уставилась на круг так, как могла бы смотреть навстречу урагану.

Заставляя себя видеть.

* * *

Стур уже смеялся в голос. Хохотал так, словно каждая стычка была блестящей шуткой.

Лео не видел в происходящем ничего смешного. Он твердил себе, что он – Молодой Лев, лорд-губернатор Инглии, достойный наследник достойной воинской династии. Слава должна быть в его руках! Однако, говоря по правде, он уже почти не пытался отвечать на удары. Меч Барнивы с каждым взмахом становился все тяжелее. Лео боялся нападать, поскольку мог открыться и дать Стуру шанс нанести роковой удар. Но он боялся также и защищаться, поскольку в таком случае исход мог быть только один.

В конце концов он дошел до того, что просто боялся всего.

Стур дернулся вперед, и Лео отшатнулся. Всего лишь финт, насмешливое движение стопы, обманчивый взмах ладони – и Лео отскочил, едва не споткнувшись. Целью Стура было уже не просто победить, но сделать из этого представление. Преподать урок. Показать всему Северу, что Большой Волк – человек, которого следует бояться. Его меч змеей промелькнул мимо усталой защиты Лео. Стур мог бы насадить его на меч, как на вертел, но предпочел всего лишь кольнуть его в живот. Кольнуть – и вихрем развернуться, хохоча во все горло.