Читать книгу "Метресса фаворита. Плеть государева - Юлия Андреева"

Размышляя, кого бы послать на этот подвиг, сам Ушаков боялся, что не справится по причине своего могучего телосложения, а вот если Тимоша Трепов — нет, этот вечно всё роняет и портит, или Кротов...

Но пока он разрабатывал план захвата архива, двор решал важную задачу. А не короновать ли Петра Алексеевича по примеру русских царей в Первопрестольной? Идея исходила от бабушки императора. Впрочем, внешне всё выглядело более чем спокойно и мило. Лопухина была серьёзным конкурентом даже для таких друзей императора, как Елизавета и Иван, тем не менее, посоветовавшись, они были вынуждены признать, что, если Пётр коронуется по желанию бабушки в Москве, это добавит ему популярности в народе. Поэтому в начале января двор действительно выехал из Петербурга и направился в Первопрестольную.

Конечно, если хотя бы на минуту признать, что Могильщик сказал правду, что царя подменили и что Лопухина собиралась открыть это внукам при личной встрече, то имеющая влияние на государя Елизавета должна была костьми лечь, лишь бы эта встреча не состоялась. Но ведь ничто не говорило о том, что Андре Исаак открыл дочерям свою тайну.

Тяжёлые кареты, запряжённые множеством лошадей, двигались с медлительной грацией, за каретами на крытых возах везли гардеробы, личные вещи и даже посуду и мебель, необходимые для такого путешествия. Если допустить, что царь действительно был подменен, Елизавета Петровна являлась дочерью самозванца, а следовательно, после встречи Лопухиной с внуками она могла ожидать если не тюремного заключения, то наверняка ссылки на вечные времена. Но она либо не знала, либо никакой подмены на самом деле не было.

Если загонять коней и спать только в карете, из Санкт-Петербурга в Москву можно было добраться дня за три, царский поезд шёл больше недели. В результате неудивительно, что юный император заболел и был вынужден провести две недели в Твери.

Говорят, легче лёгкого украсть что-либо в дороге. После того как двор худо-бедно разместился в двух стоящих друг напротив друга домах, а великая княжна со своими фрейлинами заняла три комнаты на втором этаже, Ушаков лично осмотрел все вещи в апартаментах Натальи Алексеевны, но архива там не оказалось. То ли его везли другие люди, то ли он остался в Санкт-Петербурге.

Тем не менее Ушаков ещё надеялся, что проклятые бумаги выплывут откуда-то, поэтому старался не спускать глаз с цесаревны и её людей, но, как назло, они ничем серьёзным не занимались, читая вслух, вышивая и ведя пустяковые разговоры.

Торжественный въезд в Москву состоялся только 4 февраля 1728 года. 25 февраля государь венчался на царство в Успенском соборе Московского кремля, перед этим причастившись в алтаре, не доходя до престола, по чину священнослужителей (из чаши). Чашу со Святыми Дарами ему подал архиепископ Новгородский Феофан Прокопович[146].

С этого времени двор официально переехал в Москву, так что Ушаков перебрался в Преображенский приказ. Работы хватало. Нужно было вылавливать приспешников Меншикова и определять степень их вины перед государем. В это время Андрей Иванович почти не бывал при дворе, куда его демонстративно не звали. О том, что Наталья Алексеевна продолжила работу с архивом, ему доложили делавшие свою работу слухачи. Причём теперь он знал наверняка, что желавшая изловить всех, кто хоть сколько-нибудь, по её мнению, измарал себя в крови царевича Алексея, Наталья была вынуждена прибегнуть к помощи некой таинственной советчицы, которая вдруг появилась при дворе, что называется неоткуда. Во всяком случае, в один прекрасный день дама присоединилась к царской охоте, потом приехала во дворец и вскоре перевезла туда свои вещи. Что практически невозможно, не будь у неё предварительной договорённости с великой княжной. Иными словами, незнакомку ждали, ещё точнее — встречали, после чего она беспрепятственно проникла во дворец, обосновавшись в нём и сделавшись лучшей подругой и советчицей Натальи Алексеевны.

Впрочем, таинственная гостья поселилась в комнатах на половине цесаревны и, насколько это было известно Ушакову, не участвовала ни в каких увеселениях и вообще вела себя, точно затворница-монахиня. Зато каждую ночь, ровно в полночь, они с Натальей Алексеевной запирались в кабинете цесаревны, дабы закончить наконец сей тяжёлый труд. Если верить фрейлинам, таинственная незнакомка назвала себя родственницей пострадавшего по делу цесаревича Кикина, и её помощь в разборе судебного архива заключалась в том, что она помогала делать переводы с итальянского языка, которым не владела великая княжна.

Беседуя с комнатными девушками, Ушаков наконец нашёл, как можно поглядеть на таинственную незнакомку. Одна из фрейлин за вознаграждение обещала провести Андрея Ивановича и Трепова на территорию, занимаемую двором великой княжны. Так как Алексей Трепов был молод и красив, Ушаков сочинил для него историю любви к прекрасной даме, с которой он якобы встретился где-то в дороге и которая призналась ему, что едет в Москву по приглашению великой княжны.

— Вы влюблены в эту даму? — удивилась девушка. — Да ей же двадцать пять, не меньше!

— Любовь зла, — скромно потупился Трепов.

— Но, может, это и не твоя дама? — толкнул его в бок Ушаков. — Как выглядит эта новая любимица цесаревны?

— Любимица. — Девушка презрительно повела плечами. — Сегодня любимица, а завтра нет. Видали мы таких. Но, заметив, как помрачнело лицо Алексея, сжалилась, признавшись, что у новой фаворитки Натальи Алексеевны рыжие волосы, тёмные глаза и нос с заметной горбинкой.

— Вроде похоже, — выдавил Трепов, с удивлением уставившись на Ушакова.

— Похоже, — кивнул тот и, надев на хорошенькую ручку фрейлины браслет с изумрудами, попросил её поскорее устроить так, чтобы Алексей мог увидеть даму. При этом девушка не должна была ничего говорить Кикиной и, упаси боже, намекать на то, что её кто-то ищет.

— Пойми, милая. Господин Трепов вовсе не уверен, что это та самая дама, и некрасиво выйдет, если вдруг ты скажешь ей, что молодой человек влюблён в неё, а он опосля начнёт отнекиваться. Ну, тебе бы это понравилось?

Нет, девушке это не могло понравиться, зато понравился браслет, к которому добрый Андрей Иванович обещал добавить пару серёг, если встреча состоится и дама окажется та самая. Оттого он и собирался лично взглянуть на встречу влюблённых, которая изначально планировалась как свидание Трепова с дамой сердца. Чтобы серёжки отдать, а иначе разве стал бы пожилой господин мешать встрече двух любящих сердец?

Встреча была запланирована на полночь. Время, когда таинственная гостья выходила из своей комнатки и шла в кабинет цесаревны или в библиотеку, где уже ждала её Наталья. Госпожа Кикина должна была пройти через зимний сад, в котором в это время обычно никого не было, и, свернув у лестницы в плохо освещённый коридор, войти в библиотеку.