Читать книгу "Колесо страха (сборник) - Абрахам Грэйс Меррит"

Кентон напряг руки, и мышцы заиграли на них. Он обернулся и посмотрел в зеркало на свою спину.

Ее покрывали шрамы, отметины от кнута. От бича Захела. Захела-игрушки?

Ни одна игрушка не могла бы оставить такие шрамы!

Игрушечные весла не развили бы такой мускулатуры!

И вдруг разум Кентона стряхнул оцепенение. И сразу же стыд, обжигающая страсть и отчаяние наполнили его.

Что подумает Сигурд, когда проснется и увидит, что его нет, – Сигурд, который стал его кровным братом? Что подумает Гиги – Гиги, который обменялся с ним клятвами и, поверив ему, освободил от цепей?

Ярость сотрясала его тело. Он должен вернуться назад! Вернуться прежде, чем Сигурд и Гиги обнаружат, что его нет на корабле.

Как долго его не было? Словно в ответ на этот вопрос, начали бить часы. Кентон насчитал девять ударов.

В этом мире за все время, что он был на корабле, прошло три часа. Всего лишь три часа? И за эти три часа случилось столько всего? И его тело превратилось в… это?

Но за две минуты, которые он провел в этой комнате, что успело случиться на корабле?

Он должен вернуться! Должен…

Кентон подумал о сражении, которое предстояло ему. Сможет ли он взять с собой пистолет, когда отправится назад, – если он сумеет отправиться назад? С ним он будет в силах противостоять любым чарам черного жреца. Но оружие находилось в другой комнате, в другой части дома. Снова Кентон посмотрел на свое отражение в зеркале. Если слуги увидят его таким, они не будут знать, что и думать. Как он это объяснит?

Кто ему поверит?

Они могут забрать его прочь – прочь из этой комнаты, где стоит корабль.

Комнаты, в которой был единственный проход в мир Шарейн!

Кентон не хотел рисковать, покидая эту комнату.

Он бросился на пол, схватил золотые цепочки, которые свисали с носа корабля, – они были такими тонкими, такими маленькими на этом игрушечном корабле!

Он бросил на корабль всю свою волю! Он призывал его! Приказывал ему!

В его пальцах золотые цепочки задрожали. Закачались. Кентон почувствовал рывок, едва не заставивший его разжать пальцы. Цепи становились все толще. Они поднимали его. Снова рывок, отозвавшийся в каждой мышце, каждом нерве и кости.

Его ноги оторвались от пола.

Вокруг завыли яростные ветры – лишь на мгновение. Затем они затихли. Вместо их воя Кентон услышал шум гонимых ветром волн, ощущая ногами их брызги.

Под ним стремительно несло свои воды лазурное море. Над ним возвышался нос корабля Иштар. Но не драгоценного корабля-игрушки. Нет! Корабля, символом которого служила игрушка, настоящего корабля, где удары были реальны, по палубам которого ходила смерть – смерть, что, возможно, прямо сейчас готовится нанести удар!

Цепь, за которую он держался, уходила в швартовый шлюз, раскрашенный в виде глаза, между стеной каюты и изогнутым носом. За его спиной поднимались и опускались огромные весла. Гребцы сидели спиной к нему, отверстия для весел были прикрыты кожей – она должна была защищать гребцов от волн, которые перехлестывали через эти отверстия. Свисая с цепи, сейчас он не был виден и с черной палубы.

Медленно, тихо, ярд за ярдом, как можно ближе прижимаясь к борту, Кентон принялся подниматься по цепи. К каюте Шарейн. К маленькому оконцу, которое вело в ее каюту с закрытого участка палубы под изогнутым ятаганом носом.

Медленно карабкался он, останавливаясь и прислушиваясь после преодоления каждых нескольких звеньев цепи. Наконец Кентон достиг швартового шлюза, перекинул ногу через фальшборт и перекатился на палубу. Подобравшись к окну, он прижался к стене каюты, спрятавшись от взоров кого бы то ни было на корабле, даже от Шарейн, если бы она выглянула в окно.

Кентон затаился, выжидая.

Глава 12

Хозяин корабля

Кентон осторожно приподнял голову. Цепь проходила сквозь швартовочный шлюз и наматывалась на брашпиль, а на ее конце был тонкий двойной крюк, больше походивший на кошку, чем на якорь. Похоже, хотя мачта, яма гребцов и рулевое весло находились в руках черного жреца, якорем управляли женщины Шарейн. С некоторой тревогой он приметил дверь, ведущую на дальнюю сторону каюты, – ту, где размещались воительницы.

«Маловероятно, – подумал Кентон, – чтобы кто-то выходил на палубу, когда парус и весла двигали корабль вперед». В любом случае приходилось рисковать.

Затем до него донесся презрительный голос Шарейн:

– Он разорвал свои цепи, воистину, как и обещал, но затем сбежал!

– Но, госпожа, – это была Саталу, – куда он мог пойти? Он не приходил сюда. Откуда мы знаем, что Кланет не забрал его?

– Не притворна ярость Кланета, – ответила Шарейн. – Не притворством была порка, на которую он обрек Захела. Все это произошло взаправду, Саталу.

Значит, черный жрец наказал Захела. Что ж, это были хорошие новости.

– Нет, Саталу, – сказала Шарейн, – к чему споры? Он стал сильнее. Он разорвал цепи. Он сбежал. И тем доказал, что он трус, как я и называла его, сама в то не веря – до теперешнего момента!

В каюте повисла тишина. Затем Шарейн заговорила снова:

– Я устала. Луарда, встань на страже снаружи. Вы, остальные, идите в свою каюту и ложитесь спать – или делайте, что хотите. Саталу, расчеши мои волосы, а затем оставь меня.

Снова повисла тишина, на этот раз более долгая. Прервал ее голос Саталу:

– Госпожа, вы уже почти спите. Я пойду.

Кентон ждал, но не слишком долго. Подоконник располагался примерно на высоте его подбородка. Он осторожно поднялся и заглянул внутрь. Его взгляд сразу же наткнулся на алтарь со светящимися драгоценностями, жемчугом и лунным камнем, с молочными кристаллами. Кентон почувствовал, что сейчас алтарь пуст, лишен его обитателя. В семи хрустальных плошках не горели огни.

Он опустил взгляд. Изголовье широкого дивана из слоновой кости с золотыми арабесками находилось прямо под ним. На диване лежала Шарейн, лицом вниз, одетая лишь в тонкую шелковую накидку и плащ из своих волос красного золота. Она плакала. Плакала, как женщина с разбитым сердцем.

Неужели она плакала из-за него?

Его глаза заметили сверкание сапфиров, блеск стали. Это был его меч – меч Набу. Меч, который он, как и поклялся, не возьмет из ее рук, а добудет сам, без чьей-либо помощи. Меч висел на стене прямо над ее головой – так близко, что достаточно было протянуть руку, чтобы взять его.

Кентон отстранился, ожидая, когда прекратится плач жрицы. Любовь – или же страсть – переполняла его, но в сердце не было для нее жалости.

Вскоре ее всхлипы утихли и прекратились. И, подождав немного, Кентон снова просунул голову в окно. Шарейн спала, повернувшись лицом к двери каюты, а на ее длинных ресницах все еще блестели слезы. Ее грудь мягко вздымалась и опадала в такт мерному дыханию сна.