Читать книгу "Сказания Меекханского пограничья. Север – Юг - Роберт М. Вегнер"

– Это снилось тебе. – Гентрелл скорее утверждал, чем спрашивал. – Ты отважился снять защиту и видеть сны вместе со всеми.

Вельгерис послал ему бледную улыбку:

– Мне нужно было убедиться, говорят ли мои люди правду. Я видел это лишь раз, и до сего дня отголоски того кошмара будят меня среди ночи.

Старший шпион кивнул и принялся снимать посуду со стола, бесцеремонно кладя ее на пол.

– Покажи ему рисунки, – проворчал он, указывая на шкаф за своей спиной.

Эккенхард поднялся и пошел туда. Шкаф оказался не заперт, а это означало, что Гентрелл с самого начала предполагал такой поворот ситуации. То есть либо он был ясновидцем, либо визит Велгериса не стал для него такой неожиданностью, как он изображал.

Открыв дверки, Эккенхард увидел несколько полок, заваленных бумагами. Бумага была довольно дорогим материалом, но все равно более дешевым, чем пергамент, который они использовали ранее. Кроме того, наличествовала и другая несомненная выгода: в случае чего бумагу было легко уничтожить.

Он молча принес несколько десятков листов и положил их на стол. Часть он уже видел, и содержимое их даже снилось ему несколько раз.

Вельгерис подождал, пока младшая Крыса пройдет на свое место, прежде чем потянулся за первым рисунком. Его худые пальцы дрожали. Великан, высовывающийся из-за горизонта, имел странные черты лица, более звериные, нежели человеческие, а четыре его руки, казалось, молотят воздух в схватке с невидимым противником. В них было три разных вида оружия: небольшой меч с расширяющимся кверху острием, топор и короткий не то дротик, не то копье. В четвертой руке, слева, он тоже что-то держал. Ярость, которой пылало его лицо, пугала даже на выполненном углем наброске.

На очередном рисунке два шестиногих чудовища сражались или совокуплялись друг с другом. Виднелся лишь фрагмент одной из морд: слепой, с полной пастью абсурдно огромных зубов, а также когти, чешуя, шипастый хвост.

Существо с телом человека, с двумя парами ног, что заканчивались огромными когтями, и с большими черными крыльями вместо рук, прижимало к земле человеческое тулово с оторванными конечностями. Блестящие кончики костей молотили воздух, рот несчастного был распахнут в крике на безоружном лице ребенка. Лицо чудовища представляло собой копию лица жертвы, но наполняло его совершенное равнодушие.

На следующем рисунке летающая тварь присела на камень на заднем плане, оставаясь лишь тенью, контуром. На переднем же плане, на земле, лежала жертва с тем же самым лицом, но спокойным, равнодушным, словно маска. Концы оторванных предплечий окаймляла чернота. Из каждого обрубка ног вырастали по две крохотные, когтистые стопы.

Еще один набросок показывал людей, насаженных на колья, распинаемых, четвертованных и раздираемых в клочья. Людей, превращающихся в чудовищ и охотящихся на других людей. Детей…

Гончая потянулся за кубком, осушил его единым махом, наполнил снова.

– Такие у тебя были сны? – Гентрелл не спускал с него глаз.

– Во сне… во сне я видел это издалека. Из клетки.

– Выжившие солдаты описывали некоторых из этих тварей. И еще таких, каких на рисунке, ты не увидишь.

Вельгерис отложил листы, невольным движением отер ладонь о штаны.

– Откуда они у вас? Эти рисунки, – добавил он.

– Откуда ты знал, что здесь есть люди, что уцелели в резне?

Вопрос на вопрос, пришло время торговли.

– У нас есть кое-кто в Крысиной Норе.

– Как и у нас в Псарне. Мы знаем об этом, вы знаете, что мы знаем, мы знаем, что вы знаете, что мы знаем. – Голос старшего истекал сарказмом. – Имя.

Гончая покачал головой.

– Что-то за нечто. Кто нарисовал эти рисунки? Они… просто вопят в голове, верно?

– Боги! Если бы ты снял защиту, держа их в руках, то орал бы, будто конечности отрывали тебе. Позволь мы ей рисовать на чем-то более крепком, никто в замке не сумел бы уснуть, несмотря на то что шкаф этот должен сдерживать Силу.

Значит, Вельгерис был чародеем. Эккенхард слышал кое-какие сплетни на этот счет, но обе разведки старательно охраняли информацию о магах в своих рядах. В случае войны такие люди становились первой целью для нападений.

– Невозможно. Нельзя нарисовать углем нечто с подобной Силой.

– Расскажи это ей. Эккенхард, загляни-ка на самую нижнюю полку, да, тот сверток, в шкурах. Не вынимай его, просто сломай печать и потихоньку разворачивай.

Крыса подошел к шкафу, заглянул, сломал печать и начал разворачивать. Внутри нашел доску. Обычный кусок дерева, шириной в полтора фута, длиной в два, толщиной в полпальца. Доску прожгли насквозь, а остатки рисунка высовывались из-под края продолговатого отверстия какими-то странными, скрученными формами. Дерево казалось ледяным на ощупь.

– Останься там! – прошипел Вельгерис, всматриваясь в доску расширившимися глазами. – Что это такое?!

– В шкаф вплетены серьезные заклинания. – Гентрелл повернулся в сторону Эккенхарда. – Когда б не они, в четверть часа нам бы пришлось покинуть комнату. Это один из набросков, которые были сделаны сразу после случившегося. Почти пять лет назад. Тогда мы были еще глупы и дали ей для рисования кусок доски. Будь он побольше, как знать, может, из замка никто бы и не вышел живым. Человек, который увидел это первым, погиб. Точнее, был втянут в рисунок. Когда мы его нашли, снаружи оставались лишь его стопы. Что-то всосало его, пожрало. А потом попыталось выйти. Я был при этом, понял все, когда стопы отвалились от доски, а дерево начало вибрировать. Я видел только фрагмент этого не пойми чего, перспектива – словно его нарисовали, глядя сверху, да еще и в полумраке. Но это точно не был человек. Счастье еще, что у меня здесь имелось трое чародеев – видишь, мы подошли ко всему серьезно. Они кинули на ту доску все, что имели, и мы живы только благодаря этому. С того времени наброски делаются лишь на бумаге, потому что та при любом приливе Силы горит и распадается в пыль. Но даже в таком виде, – он постучал по листкам, – она остается достаточно сильна, чтобы влиять на разум.

– Эти рисунки – переход. Ворота… кто…

– Имя, – прервал его Гентрелл. – Только настоящее.

– Фернелл Кесавен.

– Писарь в управлении припасами. Хорошо.

– Такие рисунки… – Гончая перевел взгляд с доски на стопку бумаги и назад. – У нас есть несколько легенд о людях, которые умели нарисовать врата в другие места. И легенды те не наши, но унаследованные от лучше помнящих старые истории… Кто это нарисовал?

– Покажу тебе. Эккенхард, заверни ее снова, позже наложим печать. И спрячь рисунки.

Они встали из-за стола. Убирая доску и относя листы в шкаф, младшая Крыса украдкой раз-другой покосился на Вельгериса. Гость их выглядел потрясенным и, что отбивало желание чувствовать хоть какое-то удовлетворение, напуганным. Если Вторая Гончая в империи начинает бояться, то такая маленькая Крыса, как он, вообще должна искать для себя очень глубокую и очень темную нору.