Читать книгу "Кровная месть - Фридрих Незнанский"

— Эй, ты кто такой? Где Жмурин?

— Нету больше Жмурина, — сказал Бук хмуро. — И тебя нету, падла…

Он выстрелил из пистолета с глушителем, и Рогозин охнул и упал. Нина осела вдоль стены и заплакала.

— Ну-ну, успокойся, — поднял ее Бук. — Еще не все кончено, девочка. Они все еще там. Ждут, пока начальник закончит разговор.

Он расстегнул наручники, найдя ключ в кармане пиджака у Рогозина, поднял ее и понес к машине.

— Который тут твой Конек-Горбунок? — спрашивал он.

— Вон, — сказала Нина указав на свой «джип». — Как ты здесь оказался?

— Да вот оказался, — сказал тот. — Если бы ты сразу мне открылась, может, и не было бы ничего этого. А теперь даже не знаю…

Они сели в машину, Бук завел мотор.

— Будем прорываться, — сказал он. — Шансов очень мало, но настрой есть. Как ты?

— Давай, — сказала она.

Бук нажал на газ, и Нину вжало в спинку сиденья. Машина вылетела вверх по пандусу и выскочила на площадку, где стояли машины и бродили люди с автоматами. Поднялись крики, но Бук прорвался через эту толпу и выбрался на подъездную дорогу. Там стоял крытый «Урал», но Бук объехал его по тротуару. По ним стреляли, и несколько пуль даже угодили в машину.

— Пока нормально, — воскликнул Бук, глянув в зеркало заднего вида.

Машина ГАИ с включенной сиреной развернулась и загородила им дорогу, но и здесь Бук выскочил на тротуар, вспугнув пешеходов.

— Было бы здесь метро, — сказал он, — у нас бы были шансы…

— Наплевать на шансы, — сказала Нина, чувствуя, как в ней поднимается азартный озноб активности. — Гони, и все тут!..

Лавируя среди машин, Бук свернул в сторону центра и выругался, потому что здесь начиналась огромная пробка. Он выскочил на встречную полосу и погнал машину, предупреждая всех сигналом. Оказалось, мост был уже перегорожен рядом машин и цепь автоматчиков уже дожидалась их.

— Вот гады! — воскликнул Бук, стал разворачивать машину и, только развернув, увидел, как следом за ними катит целый кортеж. — Ну, что? — спросил он.

— Жми, — сказала Нина.

Он мрачно кивнул, нажал на газ, и «джип», рванув с места, помчался прямо на преследователей. Первая же машина затормозила и пошла юзом, но ее Буку еще удалось обойти. Зато другая врезалась им в борт, а следом третья, прямо в лоб. Нину бросило на стекло, рассыпавшееся от удара, и она вылетела из машины, переломав ноги. Бук вылетел в дверь, упал на асфальт и откатился метров на шесть. В горячке Нина поднялась на руках, оперлась спиной на покореженную машину и увидела, как ее окружают вооруженные люди, что-то ей возбужденно крича. В последний момент она вскинула руку, выставив два пальца, как ствол пистолета, и сразу из нескольких стволов ее буквально разорвали на части автоматные очереди. Так она и погибла, бывший старший лейтенант милиции, жена своего замученного мужа и мать своих убитых детей. Вся в крови, с растрепанными волосами и огромными раскрытыми остекленевшими глазами, она была прекрасна.

58

Я подъехал, когда все уже было кончено и движение машин по мосту возобновилось. Место происшествия было огорожено, машинам в сторону Строгина приходилось пробираться по узкому проходу вдоль тротуара, и потому там получилась пробка. Слава Грязнов тоже был здесь, сидел на ступеньке служебной машины, сняв фуражку, и курил. Телевизионщики уже снимали убитую, и милиционеры не решались их отогнать. Костя Дьяконов ходил и о чем-то распоряжался, но от интервью решительно отказывался. Конечно, ведь первым делом его бы спросили, кого же убили в тот, первый раз.

Сообщник Шимовой остался в живых, и его увезли в больницу вместе с раненными в операции милиционерами и сотрудниками президентской комиссии. Убитую почему-то долго не увозили, и все ходили вокруг нее кругами, стараясь на нее не смотреть. Я распорядился, чтоб ее накрыли и поскорее увозили. Ее остекленевший взгляд приводил всех в смятение.

— Что с тобой, Слава? — спросил я, подойдя к Грязнову. Он выбросил сигарету и вздохнул.

— Полный порядок, Саша. Эти подонки опять выкрутились.

— Я вижу, ты потрясен? — заметил я, усмехнувшись. — А ведь можно было догадаться, а? Лопухнулись мы, Слава…

— Знаешь, о чем я все время думаю? — спросил он вдруг. — Вот если меня кто-нибудь пристрелит, так ведь за меня и отомстить-то некому. А?

— Брось, — сказал я. — Если тебя это успокоит, то я могу пообещать…

— Нет, ты прямо скажи, — настойчиво повторил он. — Много у нас таких жен, а?

Я смотрел на него, на майора Славу Грязнова, которого знал уже много лет, и поражался тому, что этот очень легкомысленный в отношении женщин дядя, оказывается, тайно всегда мечтал о верной боевой подруге. Меня вдруг отчаянно потянуло к моей Ирине, и я отвернулся. В деле не осталось вопросов, оперативники уже составляли протоколы и мне там больше нечего было делать.

— Ты что-нибудь знаешь об убийстве квартирного маклера в Кривоколенном переулке? — спросил я Грязнова.

Грязнов поднял голову, посмотрел на меня рассеянно и сказал:

— Потом, Саша, все потом. Ты напиться не хочешь?

Я махнул на него рукой и уехал. Конечно, убитая Бэби тоже стояла у меня перед глазами, но вокруг нее кипело столько страстей, что хотя бы мне следовало оставаться хладнокровным. Да, я хотел бы, чтобы моя Ирина была столь же верна мне, но представить ее с пистолетом в ночном подъезде было диковато.

Когда я вошел в кабинет к Меркулову, то Сережа Семенихин все еще был там. Он столь же невозмутимо жевал жвачку и поблескивал стеклами очков. Они еще не знали о гибели Бэби.

— Что? — спросил Меркулов, глянув на меня.

— Все, — сказал я.

Сережа тоже посмотрел на меня с ожиданием, и я гадал о том, как он отреагирует.

— Она убита, — сказал я. Он перестал жевать.

Меркулов громко вздохнул и поднялся, отойдя к окну.

Я впервые увидел, как Сережа Семенихин вынимает изо рта жвачку, заворачивает ее в бумажку и кладет в пепельницу. В этом было что-то ритуальное. Потом он откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. Я вдруг ошеломленно заметил, как по его каменному лицу текут слезы.

Костя склонился к селектору и вызвал в кабинет секретаршу. Галина Викторовна появилась с блокнотом и первым делом сказала:

— Константин Дмитриевич, люди ждут. Вы им всем назначали встречу.

— Да-да, — сказал он, кивнув. — Извинитесь перед людьми и отпустите их. Сегодня приема не будет.

— Да? — отметила она и спрятала блокнот.

— И еще, Галочка, — сказал Костя. — Раздобудьте нам бутылку водки и три стакана.

Она чуть улыбнулась и спросила:

— Наверное, и какую-нибудь закуску?