Читать книгу "Серебряный город мечты - Регина Рауэр"

возле стенда никого нет. Нигде нет. Я не могу отыскать его лицо в толпе, в куче народа, которого в холле набирается, и впору думать, что мне показалось.

Штатный фотограф «Dandy» мне только пригрезился.

— Там никого, Север.

— Но он был, — я повторяю упрямо.

А Дим, касаясь губами моего виска, вздыхает:

— Пойдем, лифт приехал.

Он подталкивает меня к стальным дверям, что разъезжаются беззвучно, впускают и докторов, и пациентов, и кнопки различных этажей красным загораются. Я смотрю на эти кнопки, пока мы едем, я обкусываю губы, чтобы не сорваться.

Не набрать тут же Мареку и не закричать.

Я позвоню ему позже.

Вытрясу всю душу, но получу все ответы.

— Север…

— Он не племянник, — я выпаливаю.

Разворачиваюсь к Диму, что ловит меня за руку и тормозит, не даёт дальше лететь по пустому коридору шестого этажа.

И к себе в который раз за день меня прижимают, слушают.

— Но он вечно появляется рядом со мной! Я хочу понять, почему так, чёрт возьми, происходит! Эрланген, Либерец, теперь больница! И только не говори мне, что он пришел навещать любимого дедушку!

— Север!

— Что?!

— Ты кричишь, — он произносит ёмко.

Так, что почти совестно делается.

В больнице же, как в библиотеке, принято соблюдать тишину. И услышь меня доктор Догнал, то выставленной за дверь мне быть.

— Он наговорил мне в Либерце про любопытство, которое хорошим не кончается. Он там был не один. И я думала, он столкнет меня с лестницы. Он так говорил и смотрел.

— Хочешь, я ему физиономию начищу?

— Ты из-за меня всё время дерешься.

— Ну, у меня не так много вариантов из-за кого стоит драться, — он улыбается, пусть я и не вижу, не поднимаю голову, но эта улыбка слышится в голосе.

Даёт успокоиться.

И выдыхая, я говорю уже почти нормально:

— Мне надо с ним встретиться…

— С кем? — вопрос звучит неожиданно.

Его мурлычат.

Задают тем бархатным контральто, который я узнаю из тысячи. Не верю до конца своим ушам, пока не оборачиваюсь и Агату Мийову, в накинутом поверх платья белом халате, не вижу. Она выходит из-за поворота, из того аппендикса коридора, где палата бабички.

— Кветка! Ты заметна и слышна даже среди этих скучных стен, — Ага улыбается, движется, стуча каблуками, к нам, и вопрос, наклоняя голову, она с любопытством повторяет. — Кого ты хочешь увидеть и, судя по всему, убить?

Меня, звеня множеством тонких браслетов, обнимают крепко.

Почти душат.

Оставляют следом на щеке Дима отпечаток красной помады.

— Привет, романтический трагический герой! Я рада тебя видеть. И в особенности я рада тебя видеть рядом с моей хичкоковской блондинкой. Всегда ей говорила, что вместе вы будете отлично смотреться.

— Ага, ты что тут делаешь?

— Пришла к пани Власте. И тебе, — она, переставая улыбаться, отвечает, и тревожная серьёзность в зелени её глаз появляется. — Кветка, я бы явилась раньше, но о пани Власте мне рассказала только вчера Наталка. Я была свято уверена, что все эти дни ты проводишь со своим романтическим трагическим героем.

— Мы… — я оглядываюсь на Дима.

Теряюсь с ответом.

— Да вижу я, что вы, — Ага хмыкает выразительно, подхватывает меня под руку. — Про вас всё давно ясно, расскажи про пани Власту. Тут пробегал мимо один красивый, но такой строгий доктор Мартин, настоящий герой-любовник. Он гневно хмурился и очень строго вопрошал, что я тут забыла и кто меня пустил. Мы долго спорили, но в итоге мне милостиво разрешили подождать тебя возле палаты. Он убедительно сказал, что ты скоро вернешься. Кветка, я видела её через стекло…

Её последние слова звучат без иронии.

Скорее потеряно, что для Агаты Мийовы совсем не свойственно.

— Ей уже лучше, позавчера прооперировали, но делать прогнозы пока не время, — я повторяю слова доктора Догнал.

И у окна палаты мы все втроем останавливаемся.

Смотрим.

На включенные экраны множества аппаратов по бокам от кровати. На кровать, где теряется и кажется слишком хрупкой, кукольной, бабичка. К ней тянутся со всех сторон различные трубки, будто пронизывают насквозь.

— Я не могу поверить, что это лежит пани Власта, — Ага произносит негромко, склоняет на бок голову. — Она же всегда… такая… такая…

— Королева, — я подсказываю.

Улыбаюсь через силу, повторяя обычное определение Любоша. Бабичка, услышав его однажды, лишь снисходительно улыбнулась.

Правда, по-королевски.

— Да, Любош её так зовет, — Ага улыбается, кажется, через силу, встряхивает копной привычно беснующихся рыжих волос, и из нас двоих, что бы ни говорил Дим, на ведьму больше похожа она. — Он, кстати, на меня негодует. Я от него залегла на дно и отключила телефон после твоего дня рождения. Вчера решила разведать обстановку и… вот…

— Любош? Почему?

— Я позвонил тогда Аге, — отвечает вместо неё Дим, объясняет, ловя мой взгляд. — На выложенном видео было непонятно в каком именно баре ты отжигаешь. Пришлось… узнавать.

— А ты…

— А я, конечно, сказала, — Ага беспечно пожимает плечами. — Не оставлять же тебя было на всю ночь в компании Любоша или Алехандро. Они это его не заслуживают. Или ты. Но за тобой, романтический трагический герой, должок. Помни.

— Помню, — Дим усмехается.

Пока услышанное я перевариваю.

Думаю, что с подругой мне повезло, вот только…

— Что ты делала в Либерце? — я всё же спрашиваю, и получить ответ, чтобы отпустить навсегда и забыть, мне требуется.

— Где?

— Кобо сказал, ты бронировала, когда была у него, гостиницу в Либерце.

— Я… — Ага моргает.

Отступает, покачиваясь на каблуках, от меня. Выглядит так, будто в угол я её внезапно загнала, припёрла к стенке.

И дальше она не продолжает.

— Этого старика, который подарил мне куклу, убили. Он убежал из «Айлес», когда зашла ты, Любош, Алехандро и Марек. Когда подожгли его дом в Либерце, вы тоже все там были. Любош примчался спасать меня, Алехандро явился с друзьями на экскурсии. Я разговаривала с Мареком, который сказал не совать нос в чужие дела…

— Он, что?!

— Он был с кем-то в музее, говорил. А когда я начала подниматься…

— Господи Иисусе, Кветка! — Ага перебивает, трет пальцами виски. — Он… это какой-то театр абсурда…

Театр полного абсурда, потому что Марека я вновь вижу.

Только теперь, даже когда я моргаю, он никуда не пропадает. Он остается стоять у поворота, смотрит на нас, сунув руки в карманы штанов. И смотрит, хмуря вновь брови, он исподлобья, прожигает взглядом.

— Марек, — я произношу недоверчиво.

А Ага, замолкая, оглядывается на него.

— Ты…

— Тебя долго не было, — он отвечает… ей, подходит, чтобы около Аги встать, кивнуть Диму и мне что-то похожее на улыбку выжать. — Привет, Квета. Только