Читать книгу "Секреты Российской дипломатии. От Громыко до Лаврова - Леонид Млечин"

«Генерал Уэсли Кларк был взбешен, — вспоминал Билл Клинтон. — Я не мог его за это винить, но знал, что мы, к счастью, не стоим на пороге третьей мировой войны. За сотрудничество с нами Ельцин подвергся дома резкой критике со стороны ультранационалистов, симпатизировавших сербам. Я считал, что Ельцин просто решил «бросить им кость».

Решение о переброске десантников в Косово — политическое решение! — было принято военными, а не политиками. Совет безопасности не собирался, правительство это не обсуждало. Не было даже совещания в узком кругу, где свое мнение могли бы высказать глава правительства и министр иностранных дел. Совещание состоялось уже после того, как все произошло. И все, кто смотрел телевидение, по выражению лица министра Иванова могли понять, что он думает по этому поводу.

Российское Министерство иностранных дел оказалось в дурацком положении. Военным, может быть, кажется, что они просто утерли нос штафиркам. Но отличие Министерства иностранных дел от всех остальных ведомств состоит в том, что оно представляет страну в целом. Поэтому пострадала репутация страны, а не МИДа.

Ночной марш, о котором забыли предупредить не только западных партнеров, но и родное Министерство иностранных дел, означал игру по другим правилам. Или, точнее, игру без правил. Не надо ни о чем договариваться, искать компромиссы, уступать. Кто первый ухватил, тот и прав. Беда в том, что и другие захотят играть без правил.

Настроения у натовских военных были разные. Одни считали, что русские их просто обманули и были возмущены. Другие исходили из того, что главное — избежать конфронтации.

«Все кончилось тем, что натовские силы кормили русских, у которых было плохо с провиантом, в аэропорту Приштины, — пишет Мадлен Олбрайт. — Президент Ельцин позвонил президенту Клинтону и предложил укрыться вдвоем на «корабле, подводной лодке или на каком-нибудь острове, где никто нам не помешает», чтобы спокойно решить проблему».

Строуб Тэлботт:

«На протяжении всего кризиса Борис Ельцин вел себя тише воды ниже травы. Я не знал, действительно ли он одобрял планы и отдавал приказания, да и вообще представлял ли себе, что происходит.

Пока наш самолет летел домой, Клинтону наконец-то удалось связаться с Ельциным и попросить его распорядиться, чтобы командующий российскими войсками генерал Заварзин договорился с генералом Джексоном и покончил с противостоянием в аэропорту.

Ельцин, похоже, о Заварзине никогда не слышал, хотя в тот же день присвоил ему очередное воинское звание. Клинтону пришлось по буквам диктовать Ельцину фамилию. Затем Ельцин передумал и сказал:

— Да ну их, этих генералов, Билл! Эту проблему можем решить только мы с тобой!

Он предложил им встретиться немедленно, если необходимо, — на корабле или даже подводной лодке».

Клинтон не считал, что это вопрос, который должны обсуждать президенты.

Мадлен Олбрайт:

«Клинтон выдвинул встречное предложение: пусть министры обороны и иностранных дел двух стран встретятся и разрешат вопрос, что, в конце концов, — после нескольких дней энергичных взаимных уступок — и было сделано.

На переговорах в Хельсинки договорились разместить российский военный контингент в Косове в пределах районов, которые подконтрольны Германии, Франции и Америке. России не было отведено специального сектора из опасения, что это приведет к фактическому разделению края».

Но напряженность не стихала. Нервы у всех были напряжены до предела. Это было очень опасно. Малейший повод мог спровоцировать боевые действия.

Строуб Тэлботт:

«В какой-то момент среди ночи НАТО получило сообщение, что российские транспортные самолеты Ил-76 с десятью тысячами солдат поднялись в воздух и направляются в Косово, несмотря на то, что Венгрия и Румыния запретили им пересекать свое воздушное пространство».

Генерал Уэсли Кларк:

«Один из офицеров спросил меня, что будем делать, если российские транспортные самолеты с подкреплением все-таки прилетят. Будем сбивать?

Генерал Ролстон из Вашингтона предложил блокировать взлетно-посадочную полосу. Я приказал использовать боевые вертолеты для того, чтобы помешать Ил-76 сесть в Приштине. Я объяснил своим подчиненным, что русское правительство нас обманывает и мы не можем верить их обещаниям. Я бы не хотел оказаться в ситуации, когда мне пришлось бы сбивать их самолеты. Лучше помешать им сесть».

Но британский генерал Майкл Джексон отказался выполнять приказ главнокомандующего.

— Я просто не могу это сделать! — рапортовал Джексон. — И у вас нет полномочий отдавать мне такой приказ.

— У меня есть полномочия! — настаивал Кларк.

— Сэр, — ответил Джексон, — я не начну ради вас третьей мировой войны!

Уэсли Кларк:

«Генерал Джексон считал, что аэродром в Приштине не имел никакого значения и, следовательно, не было смысла враждовать с русскими. А я считал иначе. Это был решающий момент. Будут русские сотрудничать с нами на равных или нет? Будут они нас обманывать и вводить в заблуждение или привыкнут договариваться и находить компромисс? Я считал, что русские не пойдут на прямое столкновение с нами, у них не было для этого сил. Но я не отрицаю, что риск был».

— Майк, я отдаю тебе приказ, — сказал Кларк. — Если ты отказываешься его выполнять, ты должен сдать командование. Ты это понимаешь?

— Такточно, сэр.

Джексон вышел и через несколько минут вернулся с улыбкой на лице:

— Британское правительство запретило мне выполнять этот приказ.

Относительно статуса российских войск нашли компромисс — по опыту участия российского контингента в миротворческой операции в Боснии. Но пробыли они там недолго. В апреле 2003 года начальник Генерального штаба Анатолий Квашнин заметил:

— У нас не осталось стратегических интересов на Балканах, а на выводе миротворцев мы сэкономим двадцать пять миллионов долларов в год.

Десантников вернули домой. История, которая едва не привела к войне между Россией и НАТО, закончилась.

Игорь Иванов убедил президента Ельцина провести специальное заседание Совета безопасности по Косову. В официальном сообщении говорилось: «На совещании было обращено внимание руководителей министерств и ведомств на необходимость постоянной и четкой координации с МИД России своей работы по выполнению задач, связанных с урегулированием кризиса на Балканах»…

Свержение Милошевича

Поражение в Косове погубило Милошевича. Лагерь его сторонников таял на глазах. В конце концов он проиграл очередные выборы, потерял власть и оказался на скамье подсудимых.

На судьбу Милошевича, кстати говоря, повлияли не только натовские бомбардировки, но и то, что он сам и его окружение — триста с лишним человек — попали в черный список. Белградской элите закрыли въезд в европейские страны и запретили заниматься там бизнесом. Финансовая полиция стала искать их тайные счета. Это была катастрофа для семейства Милошевичей и правящей верхушки. Они лишились возможности отдыхать за границей и ездить за покупками. Они лишились своих доходов. В эпоху санкций окружение Милошевича зарабатывало на контрабанде бензином, спиртным и сигаретами. Крупного банкира Боголюба Карича, которого Милошевич в знак благодарности сделал министром, не пустили даже на Кипр.