Читать книгу "Россия в современном мире - Евгений Примаков"

Навряд ли полностью исчезли из отношений США с другими странами мотивы назидательной «защиты прав человека», но при администрации Б. Обамы они перестали доминировать. В немалой степени этому способствовал тот тупик, в котором оказалась американская политика в Афганистане. Как известно, после 11 сентября 2001 года Вашингтон объявил войну терроризму и возглавил военную коалицию, составив ее ядро, которая совершила интервенцию в Афганистане. Но многолетняя оккупация этой страны не принесла очевидных успехов в борьбе с международным терроризмом. В таких условиях акцент на расширение применения вооруженной силы в Афганистане с охватом территорий и Пакистана в конечном счете может иметь контрпродуктивный результат – усиление цивилизационных противоречий в глобальном плане. Пожалуй, развитие таких противоречий на цивилизационно-религиозной основе – один из наиболее опасных разворотов событий в XXI веке. Нужно предпринять все усилия, чтобы борьба между цивилизациями не вышла на передний план, когда исторически удалось отодвинуть угрозу глобальной войны.

Терроризм – не единственный реальный вызов человечеству в наш век. Не меньшую опасность представляет угроза распространения ядерного оружия и других средств массового поражения. Позиция всех участников ядерного клуба, в который входят и Россия, и Китай, так же как преобладающего большинства государств, заключается в том, чтобы не расширять состав стран, уже владеющих ядерным оружием. В настоящее время на пороге обладания им находится КНДР, а Иран создает техническую базу, возможность использования которой для создания ядерных боеголовок вполне очевидна. Понимая степень возникающей опасности, Россия и Китай руководствуются в своей деятельности поисками мирных средств с целью прервать процессы, происходящие в ядерной области в КНДР и Иране. Можно считать, что позиции наших двух стран играют основную роль в сдерживании тех кругов, которые, не заботясь о последствиях, горят желанием применить военную силу против Ирана и Северной Кореи.

Совместных усилий требует противодействие и другим угрозам и вызовам. Среди них резко обострившаяся климатическая ситуация в мире. События 2010 и 2011 годов дали немало примеров, насколько опасна для жизни и благополучия сотен тысяч, миллионов людей разбушевавшаяся природа. Необходимы коллективные работы в области прогноза климатических изменений на земном шаре.

Итак, поражение идей однополярного мироустройства в XXI веке стало реальностью. Ушла в прошлое и двухполярная система, существовавшая в годы холодной войны. К какому мироустройству движется мир сегодня? При всей разнице подходов к попыткам ответа на этот вопрос политики-реалисты исходят или, во всяком случае, должны исходить из понимания, что складывающееся мироустройство, с одной стороны, объективный процесс, а с другой – должно просматриваться через призму способности удовлетворить потребности мирового сообщества в укреплении стабильности и безопасности на международной арене. Я принадлежу к тем, кто без колебаний утверждал и утверждает, что уже в конце прошлого столетия после окончания холодной войны начала складываться многополярная мировая система. Ее становление было предопределено неравномерностью развития различных государств. В докризисный период, то есть до 2008 года, доля Китая в приросте мирового ВВП превосходила долю США в 6 раз. Быстрее американской экономики развивались экономики Индии, Европейского союза. В период мирового финансово-экономического кризиса такая тенденция не изменилась.

Важно подчеркнуть, что неравномерность развития затронула и такую важнейшую область, как технико-технологическая. США пока сохраняют мировое лидерство в этой области, но к ним начал приближаться Китай. В 2008 году доля Китая в мировом экспорте высокотехнологичной продукции составляла 21 процент, в то время как доля США – 13 процентов, Германии – 9,3 процента, Японии – 7,1 процента. Если экстраполировать нынешние тенденции в мировом научно-техническом прогрессе, то, по мнению целого ряда экспертов, у Китайской Народной Республики реальные шансы уже к середине XXI века приблизиться к США. Центрами научно-технического прогресса остаются и объединенная Европа и Россия, особенно в области фундаментальных наук.

Однако ряд политиков и политологов, несмотря на объективные показатели крайней неравномерности экономического и технико-технологического развития государств, отказались признавать многополярность современного мироустройства. Все больше понимая ущербность позиции прямой защиты однополярной системы, акцент, также и некоторыми российскими политологами, делался на том, что многополярность якобы сама по себе отрицает возможность объединения усилий государств в укреплении мировой стабильности и безопасности. Один из наших политологов писал: «Очень точно выразилась по этому поводу Кондолиза Райс». И далее следовала цитата из статьи бывшего государственного секретаря США: «Некоторые с восхищением – и даже чувством ностальгии – говорят о многополярности так, как будто она хороша сама по себе и к ней следует стремиться ради нее самой. Реальность же состоит в том, что многополярность никогда не была объединяющей идеей. Она представляла собой необходимое зло и поддерживала состояние без войны, но никогда не способствовала победе мира. Многополярность – это теория соперничества, теория конкурирующих интересов и – хуже того – конкурирующих ценностей»[212].

Здесь все поставлено с ног на голову. Я не знаю ни одного политика или ученого-политолога, который испытывал бы ностальгию по поводу многополярности в прошлом – до Первой или Второй мировой войны. Но разве можно игнорировать неоспоримый факт, что нынешнее изменение контуров мироустройства, переход к многополярному миру осуществляется в условиях нового этапа глобализации. Это приводит к тому, что наряду с многоцентризмом развивается и взаимозависимость различных мировых полюсов. Темпы роста мировой торговли обгоняют темпы роста мирового ВВП. Транснациональный характер предпринимательских связей становится доминирующим.

Глобализация не приводит к развороту по спирали к прошлому. Многополярность XXI века резко отличается от многополярности, существовавшей в XX столетии. Она сама по себе не подталкивает к конфронтации между государствами, созданию враждебных друг другу военных союзов, значение которых имеет явную тенденцию к снижению. Им на смену уже приходят – это было абсолютно нехарактерно в прошлом – интеграционные объединения государств главным образом в области экономики или политических соглашений, направленных на стабилизацию обстановки в том или ином регионе[213].