Читать книгу "Имортист - Юрий Никитин"

Или же, сказал внутренний голос, кто-то очень умело нанесинфистский удар. Даже не один, а мы, самовлюбленные ослы, просмотрели,проморгали. Эти сыновья Хама вовсе не такая уж и тупая сила… хотя да, это тупаясила, но все-таки сила, немалая сила. Одна надежда теперь, что эторазочарование не разложит и не настроит против нас силовые структуры. Дело не вКазидубе, Ростоцком и Мазарине, не в генералитете, что на нашей стороне, ноосновная масса силовиков – те же простые и даже очень простые люди, они отдаютдетей в те же школы, что и противники с той стороны баррикад, их жены дружат ивыгуливают вместе собак, вместе ходят в кино и смотрят одни и те же передачинаших противников.

Беда наша в том, что защита государства победившего имортизмалежит на плечах людей, которым этот имортизм вообще-то по фигу. Конечно, онихотели бы прямо щас долголетие и бессмертие, но вот идти к нему не хотят, как ите, кто сейчас готовится строить баррикады по всей Москве. Судя по новостям изрегионов, в других городах еще тихо, кое-где прошли жиденькие митинги, этим изакончилось. Все верно, все не только начинается, но и завершается в Москве.

Началось, как и водится, с бешеной кампании по телевидению.Мазарин и Ростоцкий были в ярости, обвиняли Романовского, прошляпил, но тот непрошляпил: в самом деле закрыл несколько каналов, из уволенных работниковсоздал еще один мощный коллектив творческих людей, но, как уже говорилось, этобрехня, что умного много, а хорошего мало: умного тоже оказалось настолькомало, что и на вещание на одном канале не хватит.

Так вот однажды утром как будто все разом переменили мнение,заговорили о гнусности имортизма, заговорили о бесчестных правителях, что ведутстрану к пропасти, даже о необходимости оказывать сопротивление такой власти,дабы, конечно же, спасти страну и заново обустроить Русь.

Нет, конечно, большая часть телевидения в наших руках,однако той трети, что оставалась, как теперь выяснилось, в оппозиции, хватило,чтобы люди начали бросать работу, выходить на улицы, то и дело возникалистихийные митинги.

В Медведкове многотысячный митинг стихийно перетек в мощнуюдемонстрацию. Ко мне прибыли Ростоцкий и Мазарин, мы наблюдали и на телеэкранахэто яркое шествие, когда веселая и хорошо одетая толпа двигается по тротуару,постепенно соступая на проезжую часть. По припаркованным машинам сперва стучаликулаками, мол, загораживают дорогу, гады, а потом, входя в раж, били ногами,наносили прицельные удары по стеклам, сбивали зеркала. Разогревшись, шли ужекак катящаяся по улице лава из молодого вулкана, зазвенела витрина, со звономпосыпалось стекло. Испуганные вскрики потонули в здоровом веселом гоготе.

Лишь на одном канале промелькнуло, как владелец магазина выскочилнавстречу чересчур веселым и раскинул руки. Это некоторых отрезвило, ноброшенный издали булыжник расколошматил зеркальную витрину.

За демонстрантами двигалась огромная масса автомобилей, ниодного жигуленка или москвича, только дорогие роскошные иномарки, а такжемогучие грузовики, разукрашенные яркими транспарантами: требуем открыть казино,стриптиз-бар, интим-салон и прочее, прочее, хотя могли бы не перечислять вседолго и нудно, а написать просто и ясно: panem et circenses, что понятнокаждому.

Прохожие испуганно жались к стенам. Многие, впрочем, тут жевливались в поток, ломать и крушить в реале – еще круче, чем разносить все вшутерах, по всему телу такая сладость.

Ростоцкий сказал раздраженно:

– Эх, раньше бы чуть установить эти чертовы камеры!

Мазарин откликнулся ехидно:

– При Иване Грозном?

– О, тогда бы вообще… Но вот сейчас смотрим на эти сборища,а поделать ничего не можем – слишком уж народу! Тот случай, когда и телекамерыне помогут.

Мазарин кивнул:

– Да, всего бы на пару недель раньше… А лучше на месяц.Тогда бы еще в зародыше выявили первые пятнышки гнили. А сейчас что?

Оба обернулись ко мне. Я покачал головой:

– Ничего.

– Почему? – спросил Мазарин. Глаза холодноблеснули. – Бездействие – признак слабости.

– Иногда – признак силы. Кроме того, я не верю, что пойдутна Центр.

– Устрашатся?

– Да. Расстрел извращенцев был совсем недавно.

Ростоцкий смотрел на нас, в сомнении покрутил головой.

– То извращенцы, а это – добропорядочные граждане. И чегоони требуют, вы слышите? Всего лишь возвращения на телеэкраны мексиканскихсериалов, всего лишь заново открыть фабрику по производству надувных баб… ктому же доказывают, что уволенные так и не смогли найти себе работу…

– Брехня, в Москве требуется триста тысяч рабочих!

– Хе, им надо такую работу, чтобы получать, не напрягаясь.Но это не криминал, верно? Таких стрелять не станешь.

Я долго смотрел на веселое дикарское шествие. Из человекавысвободили зверя, ясно. Пока что обезьяну, что еще не настоящий зверь, неубийца, вон даже только что вспыхнул первый подожженный автомобиль, толпа этихобезьян разбежалась, весело приплясывая, вот-вот рванет, но морды веселые,ликующие, праздник, все круче, чем Татьянин день или День города, когда тожефейерверки, шутихи, бенгальские огни…

– Нет, – сказал я, – их кто-то направляет. Толькотеперь о телекамерах знают, вожаки стараются не выделяться. Как ДмитрийДонской, помните, что надел свои доспехи на друга, чтобы того убили, а сампереоделся в простого ратника?

С воем примчались пожарные автомобили, перед ними всталихохочущей стеной молодые парни и девчонки, напрасно пожилой мужчина вбрезентовой куртке умолял расступиться, ведь горит же, будьте же людьми,некоторые вовсе пригибались, делая вид, что бросаются под колеса, и водитель спобелевшим лицом поспешно подавал машину назад.

– Им весело, – сказал я горько. – Не видите? Этоеще долюди!.. Весь мир полон долюдей, нас совсем горстка!.. Зато атомных бомб –горы, но я не уверен, что все бомбы в руках людей умных.

Демонстрация постепенно рассеивалась, до Садового кольцадошли единицы, а там почти все группами разбрелись по многочисленным барам,кафе, ресторанам и по оставшимся стриптиз-шоу, которые мы пока еще незакрывали.

Ростоцкий сказал многозначительно:

– Вы заметили?

– Тугие бумажники? – переспросил Мазарин.

– Да.

– Заметно, – согласился Мазарин. – Впервые в миревидим восстание…

Ростоцкий сказал пугливо:

– Тьфу-тьфу на ваш язык!

– …ну не восстание еще, а вот такие формы протеста, состороны богатых против… бедных! Да и насчет восстания вы не спешите плеваться.Мои источники сообщают, что завтра-послезавтра начнут строить баррикады.

– Бог с вами!