Читать книгу "Солдаты холодной войны - Филип Таубман"

Если система заработает, как предсказывает Мозес, НЛКИЯИ даст ученым уникальный инструмент для улучшения их понимания динамики термоядерного взрыва. Они, в сущности, смогут повторить в миниатюре силы в действии, когда боеголовка детонирует. Это, в свою очередь, сможет уменьшить необходимость испытаний боеголовок и усилит действие Программы управления ядерным арсеналом.

Какой бы ни была судьба Договора о запрещении испытаний, работа с Кремлем над дополнительным сокращением вооружений и по сопутствующим делам является отправной точкой для урегулирования многих пунктов в перечне мер при продвижении к нулевому варианту. Говоря о новом CHB (CHB-3), Перри сказал: «Хотя он и небольшой, он жизненно важен, – потому, что все, что нам потребуется сделать в будущем, начиная с остановки иранской программы, требует сотрудничества с Россией и демонстрации того, что мы серьезно относимся к вопросу о сокращении наших ядерных запасов».[653]

Дипломатический ландшафт с Россией сегодня ничем не напоминает мир, в котором Рональд Рейган и Михаил Горбачев встретились в Рейкьявике. Политические условия для продуктивных переговоров по сокращению вооружений, как представляется, значительно улучшились, однако соотношение вооруженных сил, которое сейчас больше склоняется в сторону Соединенных Штатов, является препятствием. Фортуна изменилась со времени окончания холодной войны, военная мощь обычных вооружений России уменьшилась, а мощь Америки возросла, что заставляет Кремль быть в большей зависимости от ядерного оружия, в надежде, что оно поможет выровнять баланс, если Россия когда-либо столкнется с военной угрозой со стороны Китая или Запада. Помимо оборонных проблем, арсенал помогает России сохранять статус великой державы, хотя ее экономика сейчас на 10-м месте в мире, непосредственно перед Индией и Испанией.[654]

Для продвижения повестки дня по вопросу контроля над вооружениями с Москвой Соединенным Штатам необходимо разрешить комплекс взаимосвязанных проблем, включая тактическое ядерное оружие, противоракетную оборону и расчеты, связанные с европейской безопасностью.

Киссинджер и его коллеги пытались в косвенной форме продвинуть повестку дня переговоров по долгосрочному контролю над вооружениями с Москвой по неофициальным каналам, или «второй дорожке», организовав встречи с бывшими высокопоставленными российскими официальными лицами во главе с бывшим премьер-министром Евгением Примаковым. Американская и российская группы встречались трижды: в Москве в июле 2007 года, в Вашингтоне – в январе 2008 года и в Москве в марте 2009 года.[655]

Как только в 2009 году начались переговоры по сокращению вооружений, бывшие официальные лица дали возможность двум правительствам заниматься дипломатическим перетягиванием каната. Однако в ходе переговоров глава американской делегации Роз Гетемёллер постоянно держала Шульца, Киссинджера, Перри, Нанна и Дрелла в курсе.[656]

Следующим в повестке дня с Россией, – по поводу чего наша пятерка уже активно работает, – является сокращение, если не уничтожение, тактического ядерного оружия, другими словами, оружия поля боя малой дальности. Именно этот вид вооружений и перспектива того, что они будут применены в первые часы вооруженного конфликта между Востоком и Западом, так беспокоил Сэма Нанна во время его визита в НАТО в 1974 году, когда он только начинал свою службу в Сенате. У Соединенных Штатов по-прежнему имеется примерно 500 единиц тактического ядерного оружия, включая 200–300 ядерных бомб свободного падения, которые сбрасывают с самолетов, базирующихся на базах в Бельгии, Нидерландах, Германии, Италии и Турции.[657]У России, по некоторым оценкам, имелось 3800 единиц тактического оружия. Дисбаланс отражает озабоченность Кремля в связи с ослаблением Российской армии, прирастающей военной мощью Китая и потенциально беспокойных мусульманских стран на южных границах России. В 1991 году Вашингтон и Москва обязались отвести свои тактические вооружения из пограничных районов (в случае Америки пограничных районов НАТО) и уничтожить все боеголовки, созданные для ракет небольшого радиуса действия, артиллерийских снарядов и фугасных мин. С учетом того, что соглашение было неофициальным, никаких мер контроля предусмотрено не было и никаких проверок не проводилось.

Одна убедительная причина отказаться от тактического оружия состоит в том, что его легче украсть или, по крайней мере, что им можно политически манипулировать в плане нарушения безопасности, чем с их более крупными и лучше охраняемыми стратегическими кузенами. Билл Перри называет его «мечтой террориста».[658]

Уже имело место по меньшей мере одно нарушение правил безопасности на базе НАТО. В феврале 2010 года небольшая группка активистов, выступающих против ядерного оружия, легко преодолела охранное ограждение на базе ВВС в Кляйн-Брогеле в Восточной Бельгии. Они беспрепятственно проникли на территорию, на которой было устроено закрытое хранилище оружия, бункер с ядерным оружием, который мог содержать четыре атомные авиабомбы свободного падения «В-61». Не ясно, находились ли какие-нибудь единицы оружия на месте в то время. Группа расклеила несколько плакатов антиядерной направленности на стене укрытия, а потом беспрепятственно вышла на взлетно-посадочную полосу, где эти люди находились почти час до прибытия сил охраны. Нарушители не были наказаны, вероятно, из опасения, что бельгийские присяжные проявят симпатию по отношению к антиядерным взглядам группы.

По всей вероятности, более серьезное нападение на базу было предотвращено в 2003 году, когда бельгийские власти арестовали Низара Трабелси в Брюсселе, после того как выяснилось, что он мог быть связан с террористическими актами в Европе.[659]Иммигрант из Туниса, одно время бывший профессиональным футболистом в Германии, он был осужден в сентябре 2003 года по обвинению в планировании взрыва в кафе в Кляйн-Брогеле, которое часто посещали американские летчики, работавшие на базе ВВС. Оказалось, что он был связан с «Аль-Каидой». Бельгийский суд приговорил его к 10 годам тюрьмы.