Читать книгу "Детство Понтия Пилата. Трудный вторник - Юрий Вяземский"

«И вот еще, – продолжал Гай Юлий. – Возьми из моего оружия дротик и подари молодцу. Лучший выбери… Нет, сам пусть выберет себе по руке».

Так прадед мой, Квинт Понтий Гиртулей, получил первый свой пилум из рук Цезаря.

А вместе с ним и прозвище – Пилат – Метатель дротиков.

IV. Второй пилум-дротик Цезарь подарил ему вот за какие заслуги:

Хотя Иберия уже давно повиновалась римлянам, западное ее побережье, как ты должен помнить, все еще оставалось независимым – даже после похода Децима Брута против галлеков, – на северное же побережье римляне вовсе не вступали. Оттуда, с запада и севера, местные племена почти непрерывно вторгались в римские области, обрушивались на них, грабили и наносили немалый ущерб.

Дабы прекратить безобразия, Цезарь в течение нескольких дней присоединил к своим двадцати когортам еще десять и выступил в поход. Перейдя через Герминийские горы, он сначала одержал победу над каллаиками, частью переселив их на равнину. Потом покорил область по обе стороны реки Дуэро. Затем достиг северо-западной оконечности полуострова и, остроумно используя взаимодействие сухопутных сил и флота, прибывшего к нему из Гадеса, разбил лузитан и галлеков и занял город Бригантий. Теперь и эти, самые дикие и воинственные районы Иберии, вынуждены были подчиниться римскому господству, а Цезарь впервые продемонстрировал миру свой великий талант полководца.

Естественно, некоторые лузитане и многие галлеки воспылали к Гаю Юлию ненавистью и исполнились жаждой мести.

V. Однажды в Бракаре, когда Цезарь на площади решал какие-то дела, на него с трех сторон устремились убийцы с кинжалами. Охрана – она уже была у пропретора и руководил ею Масинта – ликторы и охранники не прозевали атаки: некоторых нападающих тут же прикончили, других обезоружили, третьих кинулись преследовать. Стремительно и слаженно действовали.

И лишь Квинт Понтий, который тоже входил в число охранников, – Квинт Гиртулей, по прозвищу Пилат, казалось, опешил от неожиданности. Не принимая участия в потасовке, стоял как вкопанный и смотрел в сторону деревянного рогатого идола, который высился в центре площади. Потом вдруг отшатнулся в сторону, налетел на Цезаря, сбил его с ног и уронил на землю.

И тотчас над тем местом, где Цезарь стоял, один за другим просвистели два дротика, вылетевшие из-за статуи галлекийского божества.

Кто их метнул в Цезаря, так и не удалось установить, потому что во всеобщей суматохе метателю удалось скрыться. Задержанные злоумышленники потом утверждали, что за статуей никто не скрывался и что, дескать, само божество решило наказать Цезаря за его бесчинства в Галлекии.

А Квинт, когда миновала опасность, помог Цезарю подняться на ноги и извинился перед ним:

«Прости, командир, что пришлось так неловко поступить с тобой. Масинта запретил взять с собою щиты. Дал только мечи».

Цезарь ему не ответил. Обошел вокруг деревянного идола. Потом вернулся к Пилату и удивленно спросил:

«Как ты догадался?»

«Они так делают, – просто ответил Квинт Понтий. – Несколько человек отвлекают внимание. А кто-то один поражает жертву дротиками из укрытия».

«Нет, как ты догадался, что дротики будут пущены из-за статуи? – продолжал настаивать Цезарь. – Ведь вон, смотри, – дерево. И в той стороне – столб… С любой стороны могли метнуть».

«Поэтому и толкнул тебя, чтобы не прогадать», – ответил Квинт.

«Врешь. Я видел, что ты смотрел на идола», – уже сердито возразил Цезарь.

«Мне сон приснился. Во сне был идол», – виновато улыбнулся Квинт Гиртулей.

«Не хочешь говорить – не надо», – усмехнулся Цезарь и пошел разбираться с Масинтой и с захваченными злоумышленниками.

На следующий день на лагерной площади, перед строем легионеров, Квинт Понтий Гиртулей получил из рук самого Гая Юлия серебряный пилум-дротик, а также дубовый венок за спасение римского полководца и вместе с ним – римское гражданство.

VI. Как тебе известно, Цезарь отбыл из Испании еще до того, как кончился срок его наместничества, и уже в месяце квинтилии девяносто четвертого года появился в Риме, так как решил выставить свою кандидатуру на выборах в консулы.

Но перед самым отъездом из Иберии призвал Квинта Пилата и предложил ему ехать с ним в Рим.

«Спасибо за оказанную честь. Но в Риме я тебе не понадоблюсь», – ответил молодой человек.

«Позволь мне самому решать, понадобишься или не понадобишься, – усмехнулся Гай Юлий и сообщил: – Корнелия Бальба из Гадеса я тоже беру с собой. Будешь служить под его началом».

«А моего непосредственного командира, Масинту?» – спросил Квинт.

«Масинте пока нельзя в Рим, – ответил Цезарь. – Его все еще продолжает разыскивать царь Гиемпсал. Мне стоило немалых хлопот спасти его от преследования».

«Мне тоже пока нельзя», – сказал Пилат.

Цезарь нахмурился. Потом спросил:

«Что? Сон запрещает?»

Квинт не ответил. А Цезарь сказал:

«Знай, Пилат, что такие предложения делаются раз в жизни».

«Знаю. Знаю, что года через два, через три ты снова призовешь меня к себе. И тогда я тебе действительно понадоблюсь», – ответил Квинт Понтий.

Цезарь рассмеялся, махнул рукой и отпустил от себя Гиртулея Пилата.

Гай Юлий покинул Иберию и уехал в Рим. А прадед мой направился в тот самый городок, в котором когда-то убит был Марк Супилий и в котором жила девушка, одолжившая Квинту женское одеяние. Девушка эта через месяц стала его женой, а с течением времени – матерью Публия Пилата, бабкой Марка Пилата и моей, стало быть, прабабкой.

VII. Такую вот историю поведал мне мой отец, сидя на поваленном дереве, на перевале Баниул, в мокром и плотном тумане, окутавшем в тот день Августову дорогу в Восточных Пиренеях.

Генеалогическое древо Луция Понтия Пилата