Читать книгу "Предначертание - Вадим Давыдов"

— Как… Как вы…

— Эйприл. Вот ну ни секунды времени нет на объяснения. Потом, хорошо?

— Хорошо.

Гурьев разрезал на ней бинты и вручил женщине перочинный ножик, после чего они вдвоём освободили мальчиков. Увидев Гурьева, оба мальчугана воспряли духом: они ещё помнили его «подвиг» в парке.

— Выходим. Молча и очень быстро.

— Куда?

— Туда, где вы будете в безопасности.

— Но…

— Эйприл. Я на вашей стороне. Просто ещё ничего не закончено, поэтому вам придётся потерпеть. Осталось совсем немного, дорогая. Ещё буквально пару часов, и всё будет позади. Обещаю. Давайте, я помогу.

Они вышли из дома и нырнули в автомобиль, за рулём которого сидел Хоук. Усадив Расселов на заднее сиденье, Гурьев сказал:

— Слушайте внимательно, Эйприл. Сейчас детектив Хоук увезёт вас в охотничий домик в Нью-Джерси. Оттуда мистер Хоук свяжется со своей помощницей и подтвердит, что вы с детьми в полном порядке, и вы сможете поговорить с мистером Расселом. Пока все будут переваривать эту потрясающую новость, я займусь синьором Карлуччо. В Нью-Джерси вы будете находиться до тех пор, пока я не появлюсь. Это будет означать, что всё прошло как надо, и вы сможете наконец вернуться к мужу. Даю слово, что я появлюсь и что вам никто не причинит никакого вреда. Поверьте, всё, что сейчас делается, делается ради вашей безопасности. Не сиюминутной, а вообще безопасности, в более широком смысле. Вы сейчас ничего не понимаете, а я не имею ни времени, ни возможности объяснять. Потом. Просто не делайте глупостей, Эйприл. Это сейчас самое главное. Хорошо?

— Хорошо.

— Пообещайте мне не делать глупостей, Эйприл, — Гурьев мгновенно стёр улыбку с лица.

— Обещаю… Джейк.

— Отлично, — он успокаивающе улыбнулся снова и выбрался наружу.

Гурьев хлопнул ладонью по металлу дверцы, и машина умчалась. Гурьев вернулся в дом, забрал сумку и, выйдя через чёрный ход, минуту спустя был уже в переулке, где в автомобиле изнывал от нетерпения Джованни Карлуччо.

— Твои деньги здесь, — Гурьев втолкнул сумку на заднее сиденье автомобиля. — Будешь пересчитывать?

— Очень смешно, — скривился Карлуччо. — Что дальше?

— Как договаривались. Я отправляюсь в гости к дядюшке Чезаре, а ты можешь делать, что хочешь.

— Я пристрою «капусту» и проверю, как у тебя продвигается.

— Валяй, — милостиво разрешил Гурьев и дотронулся двумя пальцами до полей своего кофейного «стетсона» из первоклассного фетра. Карлуччо моргнул и в недоумении завертел головой: Гурьев как сквозь землю провалился. Не веря своим глазам, Карлуччо выбрался из машины и огляделся. Переулок был пуст. Карлуччо мог бы поклясться, что не слышал ни звука и не видел даже тени. Чёртов проклятый призрак, подумал он. Постояв ещё минуту, Карлуччо сплюнул в сердцах на асфальт и сел за руль. Времени было в обрез.

Нью-Йорк. Февраль 1934 г

В дом к Чезаре Гурьев вошёл так же легко, как входил всюду, куда ему требовалось войти. Неважно, хотели ему помешать при этом или нет. Гурьева с некоторых пор мало занимали жалкие попытки ему помешать. Ну, разве из любопытства он иногда интересовался.

Никто из находившихся в комнате – ни сам Чезаре, ни его «быки» – не поняли, как этот… этот… как он здесь очутился, в общем. Даже удивиться не успели – разлеглись на ковре в странно неудобных позах. Только Карлуччо остался стоять у стола, сжимая в руке «кольт».

— А-а-а-а!!! — взвыл Карлуччо, вскинул ствол и надавил на спусковой крючок.

Выстрела не последовало. Странное ощущение, похожее на ожог, в районе кисти, — и Карлуччо увидел, как его рука с зажатым в ней револьвером падает на пол. И это было последнее, что он увидел. И ничего узнать и понять он тоже не успел, — Гурьев не собирался, следуя шаблонам гангстерских боевиков, стоять над Карлуччо, добрых полчаса пересказывать синопсис и, кривя в торжествующей усмешке губы, напыщенно разглагольствовать о собственном морально-этическом, интеллектуальном и военном превосходстве. Он просто взмахнул ещё раз одним из мечей. Тело Карлуччо, нелепо подогнув ноги, осело и повалилось набок. Голова откатилась к стене и уставилась на происходящее лицом, так и не утратившим злобно-удивлённого выражения. А Гурьев, подчиняясь воле Близнецов, властно, хотя и едва ощутимо дрогнувших в ладони теплом рукоятей, нанёс третий удар.

То, что оставалось от души Чезаре Карлуччо, то, что он не успел сжечь, бестрепетно рассыпая горе, слёзы и смерть пригоршнями вокруг себя много лет подряд, то, что попыталось ускользнуть от Близнецов, утечь, взвиться, удрать – перестало быть. Это нельзя было отпускать туда, куда оно рвалось, и Гурьев не отпустил. Он ещё не знал, почему. И куда. Сейчас у него не было времени на то, чтобы выяснять. Позже. Не здесь и не сейчас.

Пару секунд мелко подёргавшись, труп Карлуччо застыл, как и голова на полу.

Ты проиграл, Чезаре, грустно подумал Гурьев. На этот раз проиграл. Ты просто не предполагал, кто твой настоящий противник. В этом всё дело. Извини. Ничего личного. Или – всё-таки личное?

Несколькими секундами позже в комнату влетел с револьвером в вытянутой руке Джованни. Увидев разделанную тушу дядюшки Чезаре в окружении живописно располосованных трупов остальных приближённых старого дона, он, повинуясь властному движению руки Гурьева, сжимавшей одного из Близнецов, медленно опустил ствол.

— Эй, парень, — едва сдерживая неотвратимо подступающую тошноту, прохрипел гангстер. — Ты что же, стрелять не умеешь?

— Я боюсь рикошетов, — усмехнулся Гурьев.

Он ритуальным синхронным движением встряхнул Близнецов, сгоняя кровь с клинков. От этого жеста у Джованни похолодели конечности и взмокли подмышки.

— Тибури, — тихо проговорил Гурьев. — Это называется – тибури. По следу тибури можно определить школу меча, Джованни. Только нужно учиться. Долго-долго.

Улыбаясь, Гурьев смотрел на гангстера. Едва слышно щёлкнул фиксатор. Несколько капель крови упали с потолка, запятнали воротник рубашки младшего Карлуччо, обожгли ему ухо и щёку. Он вздрогнул, тупо отметив краем сознания, что так и не увидел, когда этот дьявол успел спрятать свои жуткие – ножи, мечи? Сладкий запах крови дурманил сознание. Крови было – много. Повсюду. Куда больше, чем обычно.

— Я выполнил свою часть договора, Джованни. Тебе нравится?

— Неплохо, — всё ещё сражаясь с тошнотой, пробормотал Карлуччо. — Давай, проваливай поскорей. Чтобы я тебя больше никогда в жизни не видел.

— Ты мне тоже безумно дорог, Джованни, — усмехнулся Гурьев. — Не забудь сообщить тем, кто захочет снова потревожить мистера Рассела и его семью, что я не советую им этого делать.

— Да уж будь спокоен, — Карлуччо-младший, глядя в мёртвые глаза своего предшественника, громко сглотнул.

— Ну, вот и славно, — кивнул Гурьев, и, видя, что Карлуччо всё ещё «плывёт», задумчиво проговорил: – Когда-то на родине моего учителя существовал милый обычай: новый клинок пробовали на прочность и остроту, убивая случайного прохожего-простолюдина. Пока меч не отведал живой крови человека, он не может стать настоящим вместилищем души самурая.