Читать книгу "Побег - Кирилл Шелестов"

— А вправду, зачем? — полюбопытствовал я, но он уже бросил трубку.

7

Артурчик настоял на том, чтобы сначала доставили в «Метрополь» меня, а уж потом развезли по домам его и азиатку. Я не стал спорить, поскольку мне вдруг пришло в голову, что он в последнюю минуту, возможно, решил все-таки воспользоваться услугами девушки, но так, чтобы я не знал. Несколько раз я бросал на него испытующие взгляды, пытаясь понять, прав ли я, но он лишь безмятежно зевал.

Когда мы подъехали к отелю, азиатка обернулась на сиденье и встала на колени.

— Возьми меня с собой, а? — заныла она. — Возьми, пожалуйста. Мне нельзя сейчас возвращаться, меня бабка выгонит! Ну, что мне, в метро ночевать, что ли? Я не буду приставать, честное слово! Даже пальцем не дотронусь. Какая тебе разница, с кем спать?

Я растерялся от неожиданности, зато Артурчик разом воспрял.

— Ты просто обязан взять девушку к себе! — ликуя, завелся он. — Неужели ты бросишь ее на улице без крова и еды? Это бесчеловечно! А если ее похитят нелегальные эмигранты и сделают сексуальной рабыней? Страшно подумать! Ты никогда себе этого не простишь.

— Вот ты ее и бери! — огрызнулся я.

— Я бы с радостью, но не могу, — вздохнул он. — У меня мама строгая. Запрещает девушек домой водить. Даже армянок. А так я бы обязательно ее пригласил. Очень красивая девушка. Я бы даже к ней поехал, с детьми бы познакомился, глядишь, женился бы, но там, видишь, бабка — сука. Не повезло мне. Хоть за тебя порадуюсь.

— Возьми, пожалуйста, ну что тебе жалко, что ли? — с новой силой затянула азиатка.

Было пять часов утра, я плохо соображал, у меня не хватало сил терпеть насмешки Артурчика и однообразный скулеж девушки. В общем я сдался.

— Ладно, — махнул я рукой. — Пойдем. Только не приставать!

Она захлопала в ладоши от радости.

— Не слушай его, — на прощанье наставлял Артурчик азиатку, шепотом, но так, чтобы я слышал. — Он притворяется. Как только в комнату войдете, сразу — ему подсечку и вали на кровать. И тут же набрасывайся! Только обязательно рычи! Ему нравится в женщинах грубая сила.

Азиатка перебегала раскосыми глазами с него на меня, видимо, колебалась: верить или нет.

В холле «Метрополя» меня ожидал сюрприз. Здесь мотался пьяненький Николаша Лисецкий. На его добродушном, еще детском лице была написана крайняя степень огорчения. Ничуть не удивившись нашей встрече, он бросился ко мне как к заступнику.

— Что за ерунда! — с ходу начал жаловаться он. — Случайно встретил на улице одноклассниц, пригласил к себе шампанского выпить, а служба безопасности не пускает! В мой собственный номер! Говорят, либо сто долларов плати за каждую, либо их регистрируй! Это же свинство чистой воды! Как я их зарегистрирую, если у них паспортов нет? А по сто долларов за вход отдавать — вообще с ума сойти! Я с ними по сотне за ночь сторговался.

Николаша был от рождения убежден, что мир создан для его, Николашиной, радости. Поэтому любая мелкая неприятность выбивала его из колеи. Три вызывающе одетых одноклассницы чавкали жевательной резинкой и курили поодаль за столом, ожидая результата Николаши-ных переговоров. Двое парней в черных костюмах из службы безопасности стояли у нас на пути, сложив за спиной руки. Николаша смотрел на них с такой обидой, словно он был ребенком, а они хулиганами, отнимавшими у него игрушку.

В «Метрополе», как и во всех остальных отелях Москвы, работать разрешалось только местным проституткам, отчислявшим львиную долю своих заработков администрации. Метропольские жрицы любви отличались на редкость отталкивающей внешностью, зато требовали по восемьсот долларов за ночь, ссылаясь на знание иностранных языков и наличие дипломов о высшем образовании. Хотя для русских клиентов, составлявших большинство гостей отеля, и то, и другое являлось, скорее, недостатком, чем достоинством.

Я останавливался в «Метрополе» каждый раз, приезжая в Москву. Мне, конечно, случалось поздно ночью приводить к себе и одноклассниц, и родственниц, и коллег по работе. Но в отличие от Николаши я не жадничал, поэтому со службой безопасности у меня были отличные отношения. Я подошел к парням в костюмах и пожал им руки, вложив каждому по пятьдесят долларов.

— Ребята, сделайте, пожалуйста, человеку оптовую скидку, — попросил я. — Все-таки он гуртом водит, не мелочится. Как только вы с таким парнем связываться не боитесь? Представляете, сколько в нем силищи?

Они оглядели кругленького, домашнего Николашу и заулыбались.

— Ладно, — решили они. — По полтиннику с носа — подойдет?

Николаша, скорбно сопя, отсчитал деньги.

— Разоришься в этой Москве, — бормотал он. — Совсем люди совесть потеряли!

— Ты здесь по делу или так, развлекаешься? — спросил я, когда мы шли к лифтам.

— По делу, — ответил Николаша, пропуская одноклассниц вперед. — Папа прислал. У них там с Либерманом какой-то вопрос возник, вот он и попросил меня документы завезти.

— Самому-то зачем? — удивился я. — Можно было с курьером отправить.

— Выходит, я у них вместо курьера, — обезоруживающе улыбнулся Николаша. — Только мне кажется, что документы — это предлог. Просто Либерман со мной познакомиться хотел.

— А зачем ему с тобой знакомиться? — спросил я.

На пухлом лице Николаши отразилась озабоченность.

— Не знаю, — признался он. — Может быть, предложить что-то собирается?

Подошли лифты, и мы, попрощавшись, разъехались.

Как я ни старался, я не мог вообразить, что именно Либерман собрался предложить Николаше, и от этого вся история со знакомством мне не нравилась еще больше. Замыслы Либермана, которые я не мог разгадать, меня пугали. Уже открывая дверь к себе, я спохватился, что добряк Николаша ни словом не обмолвился о Храповицком, даже не поинтересовался, есть ли новости.

— Нормально ты устроился, — одобрительно заметила азиатка, входя в мой номер. — А там что?

— Здесь три комнаты, — сказал я, прерывая экскурсию. — Ты можешь лечь в любой. Я дам тебе одеяло и подушку.

— А с тобой я могу лечь? — спросила она строптиво.

— Нет, — отрезал я. — Исключено.

— Это почему?

— Сколько ты берешь за ночь?

— Вообще-то двести долларов в час, — ответила она, сморгнув. Было видно, что врет. — Но если на всю ночь, то можно и за пятьсот.

Я достал из кармана десять стодолларовых купюр и положил на стол.

— Здесь тысяча, — сказал я. — Отстань. Сейчас пять часов утра. Я умираю, хочу спать. Я не желаю слушать твое нытье. Все ясно? Спасибо, до свидания.

Я тронулся в спальню, но она преградила мне дорогу.

— Ты за кого меня принимаешь? — обиженно воскликнула она. — Я профессионалка! Я просто так денег не беру! Я попросилась переночевать — ты пустил, спасибо. Не хочешь трахаться — твое дело. На здоровье! Но бабки мне совать, чтоб я отвязалась, не нужно. Я, между прочим, человек, а не собака!