Читать книгу "Боевой разворот. И-16 для «попаданца» - Александр Самохвалов"

Пробую связаться с Ласточкой. Сплошной шорох и гул. Женский голос даже не угадывается. Лишь смутное такое ощущение, по изменению тональности шума, будто что-то пытаются передавать. Тем не менее, надавив тангенту, кратенько отчитываюсь о результатах. «Чайки», однако, парой вертаются. Куда еще две подевались – не успел. Заметить. Усталость вдруг навалилась неподъемным грузом, и в сон, как ни странно, начало клонить. Нервное. Бывает. Помню, вот так же, после драчки с косоварами в Линце… впервые мы с ними тогда. В сущности, бандюганы они и есть бандюганы. Но – тоже уметь надо. Наших тогда посекли. Не насмерть, но прилично. Троих. Много. Для такого дела. Тогда тоже – клевал-клевал носом да и вырубился. Вмертвую. Низя! Голова много-много крутить нада.

Провожаем «сушки» до озер, что за Пинском. Дальше сами дойдут. Развернулись, со снижением до обманки, оттуда на бреющем. Привычное уже дело. Заходим на посадку – ба! Да у нас гости! Были… Но похозяйничали не слабо. На полосе аж три стрелы выложены. Полотняные. Без малого поперек вроде как садиться будем, да еще и с поворотом. В конце. Что-то дымится, а что и все еще горит.

Сдал аппарат Коле, и на КПП. Рядом. В щели, как и вчера. Разумно. А то капитальный что-то не нравится мне теперь. Даже издалека. Похоже, кранты всей нашей канцелярии. И казармы. Далеко не все, кажется, пережили последовательность минувших событий. Благополучно.

Спать хочу – не могу. А тут эти. Сиротин с замполитом. Пристают. Гоша им по-быстренькому доложился. По бою. Так, мол, и так. Арефьев, Липченко и Котов. Теперь знаю и их фамилии. Посмертно. Потом я – по своей части. Вроде как еще и наблюдателя. И тут такая бодяга началась… Прежде всего, как понял, замполита нашего, геройского и пламенного борца за дело партии, всего из себя, но желательно в тылу, возмутил мой доклад по результатам бомбежки. Ребята на «чайках», в общем-то, в сторонке болтались, да и задача им такая не ставилась. В отличие от меня. И вот теперь никак в головенку его не укладывается, что мост тот цел остался. Вот подай ему уничтоженный, и все тут. Для доклада, знамо дело. Опять же, услышав про бомбер, что рядом с путями взорвался, – ушки тут же приподнял, живо напомнив умную собаку Мухтара из одноименного сериала. Вот вынь ему подвиг да положь! Огненный таран. Я же туплю – во-первых, без результата, во-вторых, кто знает, как оно там было. На самом деле. Мне, конечно, не жалко – но зачем? Каждый придуманный подвиг обесценивает подвиги настоящие. Про свою пару сбитых… зря сказал. Лазарь аж взвился! Вот вы всегда так, только за себя, лишь бы себе сбитого записать, ну, знамо дело, если эгоизм, так махровый, коль скоро индивидуализм, так непременно буржуазный, и вообще, вроде как… ага, подумав, не рискнул-таки, а у то меня уже кисть расслабилась, для последующей жесткой фиксации в момент соприкосновения с мордой гнусного рыла – сомнения, мол, у него вызывают мои доклады. Ладно. Назвал бы вруном – получил бы. А так – нехай. В сии милые времена очень даже могут послать и куда как подальше даже и фронта…

Еле-еле Сиротин его унял. Прикрикнул даже. Помогла еще неровно ревущая явно побитым движком «чайка». Неуверенно заходящая на посадку. Кажется, даже бипланная коробка скособоченная какая-то. На зубах, что называется. Шасси, однако, вышло. Чпок – сел и запрыгал козленочком к КП. М-да… Досталось. Живой труп. Однако пайлот шустро выпрыгнул. Похоже, не ранен даже. Впрочем, бывает, под адреналином и серьезные раны не чувствуются. Поначалу. Что в авиации фатально. Поскольку в кокпите летящей машины при серьезной ране кровью просто невозможно не истечь…

Все как-то сразу навстречу подались. Забыв обо мне. Ну и слава богу. Усталость с сонливостью так накатили – ничто не интересно. Живой – хорошо. Завтра погибнет. Или послезавтра. Погиб – вечная память и слава. Вот так…

Пошел было в казарму нашу… Одни стены. И те обугленные. Внутри… Килограммов двести пятьдесят, наверное. Чвамкнуло. Недолго музыка играла. Это я о баяне, если кто не понял. Ребят, конечно, больше жалко…

Потопал на стоянку. Заботливый Коля бросил под крыло какие-то чехлы. Заодно выяснилось, что ребят зря жалел. Они еще ночью. В смысле, безлошадники – и пайлоты, и технари даже. Борт прилетал. ПС-82. Всех забрал. На обучение – переформирование. Мы же следом. Когда машины кончатся. Или пайлоты. Этой ночью, надо думать… Завалился и сразу вырубился – как обухом по черепушке. Или – валенком с грузом внутри. Меня как-то в ранней юности не то детстве угостили так. В полиции. Провинциальной.

Разбудили уже хорошо за полдень. Коля аккурат машинку заобиходить успел. Качественно и по полной программе. На западе гроза будто. При ясном небе. Артиллерия, что ли? В ту войну не довелось попадать, да и не бывало такого. Почти. В смысле, артналет. Боевые действия преимущественно вертикальным охватом велись, причем тактического уровня, а там какая артиллерия? Минометы разве что… Тоже, кстати, та еще гадость. Но с этим – не сравнить. Аж землю потряхивает. И это километрах в двадцати аж, надо думать.

На КП – метрах в ста всего-то – один Сиротин со связистом. Гоша с Толиком вылетели бомберов прикрывать. Хоть так. Парой. Все лучше, чем ничего. Еще пара ремонтируется. Мне же надо еще раз мотануться к тем мостам. Туда вроде как пикировщиков направили. «Пешки». Этих нам слабо прикрывать – скоростенки недостает. Но им таки что-то выделили. Из того, что было. В прикрытие то есть. Моя же задача – проконтролировать результат. Коль скоро радио имеется. Напоследок, поскольку Пинская флотилия уходит[302]. Что-то там у них со шлюзами произошло. Нехорошее. Обсыхает система. И еще. На обратном пути по возможности посмотреть, что и как на нашем направлении. Основные бои вдоль шоссе и железки, что к Минску ведут. Немцы к своим прорваться пытаются. Но и у нас поперли. Не слабо. Заодно, кстати, выяснилось, что полная какашка я теперь. В смысле, без бумажек. Удостоверение мое да и комсомольский в штабе были. Стационарном. А туда подарок прилетел. От фюрера. На двести пятьдесят очень даже фугасных килограммов. Ладно… Однако лучше мне пока не давать себя сбить. И приземляться предпочтительно только на свой аэродром.

Высоту набираю сразу. Теперь можно. Постепенно подступает такая приятная почти июльским уже солнечным днем прохлада. От движка, конечно, жаром прет, но хоть ветерком свежим лицо обдувает. Так, что у нас там внизу? Внизу бой. Километрах в пятнадцати, пожалуй. От аэродрома. На километре где-то высоты проскочил очень быстро, но успел заметить, как мелкие серые фигурки перебегают и взрывы там, куда они намылились. Танков не видно. Только коробочки какие-то мелькнули. Пара не то тройка. Вслед за пехотой, без башен. Недотанки. «Артштурм»[303], насколько помню, называется. Вроде довольно эффективная штука. Была. Впрочем, неважно.