Читать книгу "Тараканьи бега – 3 - Виталий Владимирович Литвин"

он вдвое сильнее, быстрее, опытнее каждого из нас. Вот и сработал инстинкт: я опять подкрепил её Шаг в тень своим Командиром.

Гетриод эту дырочку на своих форпостах, как он гововорил, прикрыл, а местные, стало быть, ещё не озаботились. Нет, после сегодняшнего, они засуетятся, кто-нибудь два с двумя сложит, и кому понадобится, те обратятся к богу торговцев за помощью. И он к ним, скорее всего, снизойдёт. За мзду малую. Малую с его точки зрения. И когда её получать будет, может, и про нас сирых, вспомнит и добрым словом помянет. Тихим, малым каким-нибудь… По божественным, опять же, меркам. А многого нам и не надо!

В общем, у Майи вышло. А натренировалась она уже качественно! Почти на предельной дистанции так оседлать барана! Ну и пока она срывала овации и сбивала рога, внимание всех от меня отвлекла, я активировал свою Скрытность — она у меня слабенькая, всего 2-ой ступени, — но всё лучше, чем совсем ничего и шмыгнул в недалёкие сияющие двери. Там вся скрытность с меня сразу же и слетела: это был ресторан «Степное раздолье», чьим хозяевам нафиг не нужны, как пытающиеся незаметно войти, так — и особенно! — старающиеся незаметно выйти.

Этот кабак славится орочьей кухней. Ну…. От орочьего — в ней осталось название и компоненты — мясо степных животных, от сурков до бизонов, да травы, подаваемые почти в тазиках едва ли ни копнами. Но что у орков было наполовину обгорелым, а остальное — сырым, у дроу приобретало цвет и вкус… А уж запах! Я когда дверь минул… С чем можно спутать аромат настоящего шашлыка⁈

Но Чи-сан привела нас сюда не из-за мяса, а ради служебного выхода ресторана, который вёл на улицу технических поставок. Туристов на ней практически не бывает — что там смотреть, если на неё с двух сторон выходят только задники заведений, принимающих с неё продукты, и выгружающих на неё свои отходы?

Когда вошёл, я сразу обратился к метрдотелю, тот, сперва, увидев меня, бегуна, начал кривиться, но десять золотых его лицо от морщин мгновенно избавили, и какой-то парнишка, вызванный им, нас сквозь многочисленные подсобки по-быстрому протащил. На улице, получив золотой, он высвистел точно такого же из кабака напротив («Удочка» — вот уж где морепродуктами разило!), тот (тоже за золотой) доставил нас до своего мэтра, десять золотых — и нас выпустили через парадный вход на следующей улице: «Всё успокоится — заходите! Уверяю вас — не пожалеете!», — тоже стал очень вежливым он.

И мы оказались там, где, думаю, охотники или устроители — с которыми бараноголовый связывался — нас не ждали! Всё-таки в двух кварталах от исходной точки — здесь сразу искать не начнут.

А каким пурпуром уже налился здешний воздух!

Тут улочка была теснее, народу больше, но это и неплохо: попробуй вычисли нас в их толпах, ведь мы уже не обитателями канализации появлялись, а скромно, подобно другим выходили из одной из многих десятков дверей.

Я глянул направо — там, виднелись башни высоких домов, налево — а там домики были поуютнее, самое большое, трёхэтажные, как тот ресторан, откуда мы вышли, на чьей вывеске темнокожий красавец тянул из воды попавшегося ему на удочку усатого сома. Впрочем, и «Степное раздолье» было по своей этажности ровно таким же. Кольцо первых кварталов вокруг площади выстроено намеренно низкорослым, чтоб махина «Парадизза» выделялась еще контрастнее.

Взгляд на карту. Три красные точки.

— Они нас ещё не видят. Пусть и не заметят, — высказал я своё пожелание.

— Легко! — азартно согласилась она.

Охотники всё-таки не были профессиональными стражами или телохранителями — так обыватели. Которым пощекотать нервы немного захотелось. Но будь я один, я бы не прошёл, кому-нибудь, да на глаза попался бы, хоть они и сами, маскируясь, головами особенно не вертели. Но тёмная…

Между нами и каждым из них постоянно находилось, как минимум две пары! При том, что двигались мы без ускорений и резких остановок. Поток прохожих тёк на площадь и двумя щепками в своих водоворотах нёс нас. Один из неприятелей топал по улице параллельно нам всего в метрах пятнадцати. Но Майя даже это филигранно обыграла: второй шёл навстречу, и она, предугадав, что они, встретившись, обменяются словами и, обмениваясь взглядами, отвлекутся от прочего, использовала это мгновение, чтобы отойти от одной группы, за которой мы укрывались, и переместиться за другую. Так, следуя за ним, мы триста тридцать два метра до площади и преодолели.

Площадь была огорожена турникетами, с одной стороны которых толпились готовящиеся лицезреть зрелище, а с другой — по мостовой двигались готовые в этом зрелище участвовать. И одни отличались от других не только своим месторасположением, но и одеждой. По площади все фланирующие были в однотипной форме. Под каждый новый забег её разрабатывали заново, с тем, чтобы бегунов на площади издали можно было отличить не только по шапочке. А что не участники бегов, выбравшиеся за пределы турникетов, сурово штрафуются — даже после их смерти! — известно здесь всем. Впрочем, даже находиться рядом с местом основной драки небезопасно и в любом случае каждый раз широко оповещалось, что «администрация не несёт ответственности за ваш выбор». Касты массового поражения здесь применялись регулярно.

Тот охранник, за которым мы пришли, подошёл к вплотную к ограждению и призывно замахал руками. Моё Восприятие тревоги не проявило, и точно: подошедшие двое явно были его знакомые, с которыми ему просто захотелось поболтать.

— Твои, — кивнул я ей.

И она шагнула туда, а я в другую сторону — где владелец одного из кафе регулярно устраивал на прилегающей территории небольшой амфитеатрик, обращённый к площади, на котором сейчас уместилось с сотню зевак.

Мне идти было дольше. И я в городе тёмных своим окрасом всё-таки несколько выделялся. Когда подошёл, кто-то из сидящих мою шапочку разглядел и начал указывать на меня руками. Мне пришлось в ответ, признавая очевидное, тоже махнуть рукой, а потом я попытался призвать их к тишине, приложивпалец к губам, но куда там! Крики, свист… Судя по карте, охотников рядом со мной не было, но те которые на площади, обратили на шум внимание — и ломанулись к нам. Что ж, я посмотрел на площадь, посмотрел на зрителей и развёл руками: значит, вы сами виноваты!

— «Майя, делай!»

И там, где я её оставил тоже раздались визги. Всё-таки, когда она словно из ничего