Читать книгу "Лидерство: Шесть исследований мировой стратегии - Генри Киссинджер"

Рейгана, она открыто заявила о своих разногласиях: "Мы в западных странах, западных демократиях, используем нашу силу для защиты нашего образа жизни... [а не] для того, чтобы входить в чужие страны", - заявила она в интервью Би-би-си, не жалея слов: "Если вы провозглашаете новый закон о том, что везде, где царит коммунизм... туда должны входить Соединенные Штаты, тогда мы будем иметь действительно ужасные войны в мире".сКомментарии Тэтчер вызвали записку советника по национальной безопасности США Роберта "Бада" Макфарлейна секретарю британского кабинета министров, в которой ее заявление было названо "необычно резким" и подчеркивалось "глубокое разочарование" администрации в связи с ее позицией.

Тем временем события на Гренаде развивались стремительно. В течение четырех дней после вторжения 25 октября американцы свергли правящую на Гренаде военную хунту; к декабрю США полностью покинули остров. Дореволюционная конституция была восстановлена, и на горизонте замаячили демократические выборы.

Напомнив администрации США, что не стоит воспринимать Британию как должное, Тэтчер решила не допустить затягивания расстройства в Гренаде. Размещение ракет средней дальности на британской земле продолжалось.

 

Стратегический сдвиг: Взаимодействие между Востоком и Западом

В декабре 1983 года, за четыре дня до Рождества, Тэтчер пригласила меня на ужин на Даунинг-стрит, 10. Хотя мы не останавливались на недавних событиях в Карибском бассейне, я нашел ее удрученной состоянием отношений между Востоком и Западом. Москва казалась "без руля", сказала она, заметив, что с трудом может припомнить "ситуацию, когда одновременно было так много неопределенности и так мало контактов".

В сентябре того года Советский Союз сбил южнокорейский гражданский авиалайнер (KAL Flight 007), который по ошибке вторгся в его воздушное пространство. Бездушный ответ Москвы на эту трагедию усилил напряженность и убедил Запад в том, что от диалога с советским генеральным секретарем Юрием Андроповым, здоровье которого, как известно, ухудшалось, мало что можно получить. В ноябре, когда американские ракеты средней дальности начали прибывать на европейскую территорию, Советский Союз вышел из Женевских переговоров по контролю над вооружениями. Советская изоляция стала столь же полной, как и советская непримиримость.

В ответ на беспокойство Тэтчер в тот вечер за ужином я спросил, намерена ли она призвать к новому диалогу между Востоком и Западом, и если да, то как лучше его начать. Как оказалось, ее мысли уже двигались в этом направлении.

В предсмертные дни брежневской эпохи, когда советская геронтократия была наиболее жесткой, Тэтчер сознательно уклонялась от участия. Только после своей второй победы на выборах в июне 1983 года она приступила к официальной переоценке отношений между Востоком и Западом и начала двигаться в этом направлении.

В выходные дни 8 сентября Тэтчер провела семинар советских ученых в Чекерсе, официальной загородной резиденции премьер-министра. Цель встречи была амбициозной: "рассмотреть стратегию правительства в международных делах с целью определения четких целей на ближайшие несколько лет". Министерство иностранных дел сначала пыталось укомплектовать семинар опытными специалистами из своих собственных рядов, но Тэтчер не захотела этого делать. Как она написала в ответ на предложенный список участников, "мне нужны... люди, которые действительно изучали Россию - русский ум - и которые имеют некоторый опыт жизни там". Больше половины людей из списка знают меньше, чем я. В итоге были приглашены восемь советских специалистов - все, кроме одного, профессора университета. Один из участников, Арчи Браун, преподаватель советских институтов в Оксфорде, предложил Тэтчер установить контакт с перспективным лидером в младшем эшелоне советского руководства, таким как Михаил Горбачев, которого он назвал "самым образованным членом Политбюро и, вероятно, самым открытым". Тэтчер с пониманием отнеслась к этому предложению; в официальном отчете о семинаре отмечается: Было решено, что целью должно быть медленное налаживание контактов в течение следующих нескольких лет.

Когда позже в сентябре Тэтчер посетила Рейгана в Вашингтоне, она поделилась своими мыслями. Хотя мы не должны "обманывать себя относительно истинного советского характера", сказала она президенту, "в то же время мы должны жить на одной планете с Советами. Поэтому ключевой вопрос заключается в том, какими будут наши будущие отношения". Она высказалась за установление "нормальных отношений". Рейган ответил, что разделяет ее взгляды.

Как и Тэтчер, Рейган пришел к власти с решимостью противостоять Советскому Союзу. Но в отличие от многих его сторонников - и некоторых его сотрудников - его неприятие ядерного оружия делало его благосклонным к переговорам по контролю над вооружениями. Уже в марте 1981 года, вскоре после того, как Рейган пережил покушение, он написал Брежневу из больницы письмо с предложением начать диалог.

Джордж Шульц, ставший госсекретарем в июле 1982 года, поощрял такую связь. В феврале следующего года, по настоянию Шульца и перед лицом яростной оппозиции со стороны советника по национальной безопасности и министра обороны, Рейган согласился встретиться с советским послом Анатолием Добрыниным. Некоторые сотрудники Совета национальной безопасности слишком жестко настроены и не считают, что с Советами следует иметь дело", - записал Рейган в своем дневнике в апреле того года. «Я думаю, что я придерживаюсь жесткой линии и никогда не пойду на умиротворение, - продолжал Рейган, - но я хочу попытаться дать им понять, что есть лучший мир, если они покажут на деле, что хотят жить вместе со свободным миром».

Тэтчер, которая полностью разделяла эти настроения, стремилась культивировать их в администрации Рейгана. Однако для более конструктивных отношений с Советским Союзом требовался готовый партнер в Москве. Смерть Андропова в феврале 1984 года привела к лидерству Константина Черненко, но семидесятидвухлетний аппаратчик, страдавший от эмфиземы и болезни сердца, не давал Тэтчер оснований надеяться на немедленное улучшение отношений.

Решающее решение Тэтчер заключалось в том, чтобы отбросить Черненко и его поколение и обратить внимание на их вероятных преемников. По ее указанию британский МИД разработал короткий список, состоящий из трех более молодых членов Политбюро - Григория Романова, Виктора Гришина и Михаила Горбачева. Приглашение Горбачева, о котором она уже была предупреждена, имело наибольший смысл, учитывая его положение как председателя Комитета по международным отношениям советского законодательного органа. Поскольку Черненко оставался главой государства, дипломатический протокол должен был соблюдаться. Тэтчер организовала приглашение Горбачева в Британию в качестве главы советской парламентской делегации - вполне безобидная увертюра, которая позволила бы ей встретиться с ним и оценить его возможности.

Согласившись, Горбачев вместе с женой Раисой прибыл в Великобританию в декабре 1984 года. За обедом в Чекерс он и Тэтчер вступили в ожесточенный спор об относительных преимуществах капиталистической и коммунистической систем. В записи их частной беседы говорится, что Тэтчер "не хотела бы иметь власть указывать каждому, где ему или ей работать и