Читать книгу "Имя богини - Виктория Угрюмова"

– Ты задашь мой вопрос?

– Да.

Воршуд подобрал мечи Гоффаннона и, волоча их по земле, подошел ближе к умирающему. – Прощай, мохнатик.

– Прощай, дружище...

Бордонкай изо всех сил вцепился в тело уходящего друга, словно не хотел отдавать его смерти.

– Я опять встречусь с ним? – спросил Джангарай прерывисто.

– Нет, – ответила Каэ твердо. – Ты уйдешь совсем в другое место, обещаю. – И она знала, что говорит правду.

Джангарай улыбнулся, затем все его тело задрожало от невыносимой боли. Он ясно и твердо взглянул в глаза своим друзьям, всем по очереди, сжал руку Бордонкая и, наконец, обернулся к тому, кто пришел за ним, чтобы проводить его в другой, неведомый мир.

... Они похоронили Джангарая и его клинки рядом и на рассвете пустились в путь.

Рыжий сараганский конь не пожелал покинуть своего господина, и они не принуждали его...

* * *

Когда растерзанный, едва живой после отчаянного поединка Малах га-Мавет ввалился во дворец Джоу Ла-хатала, все семейство было уже в сборе.

– Явился наконец, – проворчал Верховный владыка, недовольно похлопывая рукой в белой кожаной перчатке по подлокотнику своего великолепного трона. – Тебя, братец, только за смертью посылать.

Остальные присутствующие в зале поспешили рассмеяться в ответ на это проявление божественного остроумия.

– Как раз за смертью меня теперь лучше не посылать, – ответил Черный бог.

– Что так?

– Я слабее. С ней Тиермес отказывается сражаться, а ты посылаешь меня. – Пережив столь сильное потрясение на поляне, желтоглазый бог уже не боялся своего грозного брата и смело смотрел ему в глаза.

– Так ты успел и с Тиермесом поговорить? – недобро ухмыльнулся Джоу Лахатал. – Когда же это?

– Не важно, брат. Важня, что она набирает силу. Но я этого уже не боюсь.

– Знаю, знаю. Ты боишься какого-то несуществующего врага, который однажды выскочит из-за угла и громом поразит нас всех. Не стоит утруждать себя выдумками, га-Мавет. Ступай, отдохни. Думаю, мы как-нибудь справимся и без тебя.

– Попробуй, Лахатал. Но не говори потом, что никто не предупреждал тебя о последствиях.

– Быть может, – предложил А-Лахатал, – нам всем вместе выступить против них? В конце концов, их всего лишь трое, и, даже если она сейчас сильнее, чем когда только вернулась на Вард, она все еще ничего не помнит. Или я ошибаюсь?

– Не помнит, – подтвердил Вахаган, вестник богов. Он сидел на нижней ступеньке трона, подобрав под себя ноги, и рассеянно водил пальцем по узорчатой мозаичной поверхности пола. – Мудрый и грозный А-Лахатал прав. Нам нужно собраться и выступить против...

– Молчи! – рявкнул Джоу Лахатал с высоты трона. – Не хватало еще против жалких смертных выступать нам всем. Если наш брат га-Мавет не может справиться со смертными, значит, ему нужно подумать о своем будущем. Ну, кто решится выступить против столь «грозного» противника?

Насмешки и издевки верховного не трогали га-Мавета. Он устроился в темном уютном углу, из которого было хорошо видно все происходящее в зале. Однако когда рядом кто-то зашевелился, он вздрогнул.

– Кто здесь? .

– Это я, Гайамарт. Как ты думаешь, Смерть, им удастся ее одолеть?

– Боюсь, они слишком поздно поймут, насколько она теперь опасна.

Гайамарт как-то странно рассмеялся:

– Твои братья не хотят признавать очевидного.

– Это так, Старший.

– К сожалению, так. И потому они упрямо не желают видеть, что на Арнемвенде появляется новый хозяин. Но я не виню их. Мы когда-то тоже не хотели этого видеть. И вот нас заменили на вас, а теперь все свои поступки и Действия Джоу Лахатали змеряет другими мерками, и его это не смущает. А тебя, Смерть?

– Смущает, Старший, но, боюсь, я уже ничего не могу поделать...

* * *

– Можешь. Можешь, но боишься.

А в зале тем временем шли споры.

– Никто из Древних богов уже долгое время не вмешивался в наши дела, – говорит Арескои. – А если бы и вмешивался, я не боюсь их. И берусь сам уничтожить и ее, и спутников.

– Я доволен, брат мой, – милостиво говорит Джоу Лахатал, не замечая ярких зеленых огоньков, которые на секунду вспыхивают в глазах неукротимого Победителя Гандарвы. Вспыхивают и гаснут.

Арескои широким движением надевает на рыжую голову свой знаменитый шлем и выходит из тронного зала.

Через несколько шагов он оказывается там, где его послушно ждет огромный седой конь. Арескои взлетает в седло и мчится по дороге, которая должна привести его к непокорным людям, несущимся во весь опор к Запретным землям.

* * *

Они сразу поняли, кто их догоняет.

Лицо Бордонкая расплылось в грозной улыбке, а вот глаз она не коснулась. Они по-прежнему оставались серьезными.

– Это мой враг, – говорит он, обращаясь к альву и госпоже. – Езжайте не останавливаясь.

– Нет, – говорит Каэтана, но Бордонкай непреклонно перебивает ее:

– Не повторяй ошибку Джангарая.

И ей не остается ничего другого, кроме как подчиниться. Потому что перед ней совершенно другой человек, нежели тот, которого еще совсем недавно привел Ночной Король Аккарона, чтобы предложить его в качестве спутника. Это Бордонкай, научившийся принимать решения и отвечать за свои поступки.

Он по очереди целует альва и Каэтану, затем выпускает их из своих могучих объятий и разворачивает скакуна навстречу богу, который изо всех сил торопится, чтобы догнать их.

И когда Арескои на всем скаку подлетает к Бордонкаю, тот неподвижной несокрушимой глыбой возвышается у него на пути, не думая отступать. Арескои не верит га-Мавету, не хочет признавать, что на свете есть воин, который не боится Бога Войны. Он утешает себя мыслью, что тогда, на поле битвы, Бордонкай просто осмелел от присутствия великого множества людей вокруг.

«Но здесь, один на один, он просто не может не бояться. Глупо не бояться хозяина своих души и тела», – думает Бог Войны.

– Нам помешали закончить наш спор, – говорит Арескои так, будто они с Бордонкаем только-только расстались у стен ал-Ахкафа.

– Помешали, – соглашается гигант.

И Арескои видит что смертный действительно не боится его.

* * *

Они высятся напротив друг друга – две скалы, две башни, закованные в железо. Два воина, и никто не скажет, который из них более велик. Бог Войны хочет напомнить смертному, что он победил Дракона Гандарву, шлем из черепа которого носит до сих пор, но вовремя спохватился.

«Выходит, что это я его боюсь», – говорит сам себе рыжий бог.