Читать книгу "Последняя ставка - Тим Пауэрс"

Его водитель, очевидно, заранее переключил коробку передач на задний ход, потому что не успели колени Крейна коснуться земли, как нос автобуса присел, и машина помчалась назад, выбрасывая из-под передних колес две пышные струи песка.

Крейн поспешно повернул руку с револьвером в сторону пикапа, но Мавранос стоял на дороге один, повернувшись спиной к Крейну, и уже не провожал взглядом удалявшийся микроавтобус, а смотрел в овражек.

Выждав еще мгновение и заставив себя перевести дух, Крейн повернул оружие дулом кверху и поднялся.

Микроавтобус, украшенный, как теперь разглядел Крейн, вывеской цветочного магазина, добрался до широкой площадки, развернулся по кругу и теперь, уже носом вперед и прибавив скорости, удалялся по направлению к шоссе.

Крейн проковылял вниз по пологому склону, пересек дорогу и остановился на краю овражка в нескольких ярдах от Мавраноса.

Трамбилл лежал навзничь в сухом песчаном русле промоины несколькими ярдами ниже. Его пиджак распахнулся, было видно, как на белой рубашке, над животом, быстро растет красное пятно. Его ружье валялось на дороге возле Мавраноса, а пистолет зацепился за камень на середине склона оврага.

– Отличный выстрел, Пого, – сказал Мавранос.

Крейн посмотрел на друга. Тот остался невредим, но на ногах стоял нетвердо, был бледен и выглядел больным.

– Спасибо, – сказал Крейн. Он подумал, что сам должен выглядеть примерно так же.

– «Камаро», – громко произнес Трамбилл. – Отведите его к… телефону. – Было заметно, что говорил он с большим трудом, но голос его звучал громко. – «Скорую», вертолет.

«Нет», – подумал Крейн.

– Нет, – сказал он вслух.

«Я должен убить его, – думал он удивленно и в то же время с отвращением, – покончить с ним. У меня нет возможности брать пленных. Арестует ли его полиция? За что? Тело Оззи исчезло, и даже если толстяк оставил достаточно следов, чтобы его можно было обвинить в убийстве Дианы – что маловероятно, – его, скорее всего, освободят под залог. Конечно, он долго проваляется в больнице, но что помешает ему и оттуда работать на моего отца? Скэту и Оливеру он точно не позволит проскользнуть сквозь пальцы, как получилось когда-то с малышкой Дианой.

Но ведь и я попаду в тюрьму, хотя бы на некоторое время. Не исключено, что надолго. Действительно, что я полиции-то смогу наплести?

Я должен убить его. Здесь же. Сейчас же».

– Мавранос, – снова заговорил Трамбилл. – Я могу исцелить твой рак. Ты сможешь… вернуться к семье… здоровым человеком. И еще десятки лет… – Он выдохнул с такой силой, что стоявшие наверху услышали его дыхание. – В ружье… шприц со снотворным… выстрели в Крейна.

Крейн повернулся и посмотрел на ружье, лежавшее в ярде от ноги Мавраноса, потом поднял взгляд и встретился глазами с ним.

Крейн был уверен, что Мавранос не успеет поднять ружье, что он сможет поднять пистолет и выстрелить раньше, – но понимал, что для него физически невозможно выстрелить в Арки. Он медленно разжал пальцы, и револьвер брякнулся на землю.

– Поступай, как сочтешь нужным, Арки, – сказал он.

Мавранос медленно кивнул.

– Я думаю о Венди и девочках, – сказал он.

Так же медленно он шагнул к лежавшему на дороге ружью и пинком отбросил его к переднему колесу машины.

– Тебя спасла Венди.

Крейн выдохнул, кивнул, снова повернулся к Трамбиллу и, с трудом сглотнув, нагнулся, чтобы подобрать револьвер.

– Ладно, – простонал Трамбилл; его бледное лицо блестело от пота под лучами яркого солнца, пухлые кисти сжались в кулаки. – Последнее желание! Позвоните по этому номеру… скажите ему, где… мое тело. Три-восемь-два…

– Нет, – перебил его Крейн, поднимая дрожащими руками блестящий, как зеркало, револьвер. – Откуда я знаю, какое колдовство он сможет сотворить с твоим трупом. – Он часто моргал, стряхивая наворачивавшиеся на глаза слезы, но голос его звучал твердо. – Лучше будет, если ты сгниешь здесь, станешь пищей для птиц и жуков.

– Не-е-е-т! – Несмотря на смертельную рану, Трамбилл взревел так, что ужасающий рокочущий звук, казалось, заполнил всю пустыню и сотряс высокое небо. – Только не тощий, только не тощий, только не…

Крейн подумал об Оззи и о Диане, которых убил этот человек.

И нажал на спуск.

«Бам».

– Тощи-и-и-ий…

Бам. Бам. Бам. Бам.

Щелк.

Горячий воздух плоской пустыни не откликался эхом на выстрелы. Крейн опустил руку с револьвером, где кончились патроны, и ошалело уставился на испещренное алыми пятнами тело, распростертое на песчаном дне пересохшего ручья.

Потом укатанный грунт дороги оказался у Крейна прямо перед лицом, между выставленными вперед руками, и его начало рвать желчью с остатками «коки», которую он пил за завтраком.

Когда же он сумел повернуться на бок, то увидел сквозь слезы, что Мавранос открыл заднюю дверь кузова автомобиля и уже прилаживает домкрат под спущенное колесо.

– С этим я справлюсь, – сказал Мавранос. – Но почему бы тебе, Пого, не попробовать скатить этот «Камаро» в овраг? У меня есть пара кусков брезента, которые можно было бы набросить на машину и привалить, для верности, камнями. Нам не повредит, если об этой истории узнают не сразу, и почему-то мне кажется, что ребятишки, которые только что смылись, не станут жаловаться в полицию.

Крейн кивнул и неуверенно поднялся на ноги.

Через пятнадцать минут они медленно ехали по той же дороге обратно, направляясь к шоссе. Мавранос рассеянно бранился по поводу того, что могло случиться с подвеской из-за этой гонки. Крейн покачивался на пассажирском сиденье и смотрел на потрескавшиеся камни пустыни, пытаясь ощутить мрачное удовлетворение тем, что смог отомстить за Оззи, или гордость за столь удачный выстрел в толстяка, или хоть что-то, кроме воспоминания об ужасе, переполнявшем его, когда он снова, и снова, и снова нажимал скользкий от пота спусковой крючок.

Когда же они выбрались на шоссе и опять покатили к югу, туда, где лежало озеро, он посмотрел на правую руку, и у него мелькнула мысль: «Хорошо бы отцу все же удалось лишить меня моего тела».

Глава 39

Сочетание двоих

– Не очень-то похоже на Вегас, – заметил Мавранос, пробираясь на густо покрытом пылью тряском пикапе по тихим улицам Боулдер-Сити. Как-то так совпало, что по радио в это время передавали самую лучшую ро́ковую песню из всех, какие когда-либо были записаны – «Сочетание двоих» группы «Биг бразерс энд зэ холдинг компани».

Сегодня Крейн чувствовал, что утратил право, даже способность воспринимать эту музыку.

Он заморгал и посмотрел по сторонам, на горделивые особнячки в испанском стиле и зеленые газоны.