Читать книгу "Польский крест советской контрразведки. Польская линия в работе ВЧК-НКВД. 1918-1938 - Александр Зданович"

Связь Национального реферата с экспозитурой № 2 реферата «Восток» осуществлял офицер В. Чарноцкий. Однако при создании «Прометея» в 1926 г. белорусским националистам (в отличие от украинских) в нем все же достойного места не нашлось. Почему? Очевидно, в известной мере ответом на этот вопрос может послужить рапорт начальника белорусского подреферата капитана Сухенек-Стахетского от 20 мая 1925 г. о полонофильских проявлениях в так называемом Белорусском национальном комитете:

«Среди белорусов, — говорится в этом любопытном документе, — на протяжении нескольких лет действует группа людей, которая в зависимости от политической ситуации в крае создала так называемый Центральный белорусский комитет. Эта группа состоит исключительно из шантажистов, которые зарабатывают себе на жизнь, информируя „органы власти“ о белорусских делах. Наиважнейшую роль в этой группе играют: Цявловский, В. Федоров, Я. Шурпа, Миткевич, Зямкевич. На финансовой почве между вышеназванными часто возникали стычки, в ходе которых одни обвиняли других в антигосударственной деятельности против Польши либо даже в сотрудничестве с советской миссией в Варшаве. Некоторые лица из данной группы состояли на службе у 2-го отдела Генерального штаба или у Министерства внутренних дел… Так как, возглавляя белорусский департамент, я убедился, что большинство из них не дают важной информации или же одновременно ту же самую информацию „продают“ Министерству внутренних дел, как и от имени того же министерства проводят некую белорусскую политику (Цявловский и Зямкевич), я прекратил с ними всякие контакты. В полученных мною от них материалах я обнаружил много неточностей и полную путаницу»[786].

Столь явное недоверие польских властей к политически лояльным белорусам, безусловно, не позволило им успешно разыграть в своей «прометейской» игре и «белорусскую карту». Более того, история сохранила примеры, когда собственный национал-шовинистический гонор, с одной стороны, и паническая боязнь советского (коммунистического) влияния на «польские нацменьшинства»[787] — с другой, настолько застили глаза польским «двуйчикам», что даже среди своих безусловных сторонников — белорусских полонофилов — они видели скрытых агентов Москвы. Своеобразной вершиной этой подозрительности стал состоявшийся в 1928 г. судебный процесс над одним из самых откровенных прислужников пилсудчины — Арсением Павлюкеничем, который был осужден как… агент ГПУ[788].

К другому «нацменьшинству», с которым активно работала «двуйка» (вне «Прометея»), относились евреи. Однако Варшаву интересовали прежде всего евреи-сионисты (Исаак Гринбаум и др.). Известно, что Пилсудский довольно быстро нашел с ними общий язык. Назначенное им польское правительство установило (после 1926 г.) контакт с сионистскими организациями, в первую очередь с сионистами-ревизионистами — партией общих сионистов во главе с Вл. Жаботинским[789], молодежной боевой организацией «Бейтар», а также «Мизрахи» и «Агуддат Исраэль»[790]; облегчило эмиграцию из Польши в Эрец-Исраэль, в том числе лицам, не имевшим въездных сертификатов, проводило военное обучение бойцов «Иргун цваи леумми» (сокр. «Иргун» — «Национальная военная организация» — подпольное вооруженное формирование, действовавшее в подмандатной Палестине), отправляло в Палестину[791] оружие для еврейских боевых организаций, а также старалось повлиять на английские власти, чтобы те разрешили более широкую еврейскую иммиграцию в Палестину. В ответ сионисты помогали пилсудчикам в их борьбе против «главного противника» — СССР.

Другим еще более ранним примером «взаимопонимания» тех и других являются успешные переговоры того же Вл. Жаботинского с представителем УНР (и агентом польской разведки) Максимом Славинским, прошедшие в августе 1921 г. в Праге[792].

Впрочем, еврейский (так же как и белорусский) аспект в национальной политике Второй Республики представлял собой весьма неоднозначное и противоречивое явление. Польские власти относились к евреям с большим недоверием и всегда подозревали их в тайных связях с большевиками[793].