Читать книгу "Право рода - Галина Гончарова"

– Сейчас?

– Но откуда-то же все это вылезает! Раз их искоренили, два искоренили, а они все живы и живы? Кто-то должен сохранять обряды, кто-то должен давать деньги, одним словом – за сценой обязательно есть кукловод.

– И боги их за это не покарают?

– Это же не против Королевской крови.

Луис схватился за голову. В ней определенно все это не укладывалось.

– Алаис… ты хочешь сказать, что и сегодня… что это продолжается уже триста лет?

Она хмыкнула. Повернулась к окну, обхватила колени руками и задумчиво уставилась на луну. Та мгновенно отразилась в глазах Алаис, превратив их в пустые бельма. Луису даже страшновато стало, как будто рядом с ним возник призрак.

– И что такого? Да, может, и триста лет. Что тебя удивляет?

– Зачем?

– Причин много. Власть, деньги… Я не всегда могу понять таких людей, но я готова признать их существование. Скажи, твоего отца остановило бы время или пространство?

– Если бы он мог при этом получить власть? Нет.

– Вот и кого-то еще не остановило.

– Триста лет…

Да, триста лет. И что дальше?

В масонские заговоры Алаис не верила, в цель отдельно взятого рода… а пес его знает. Тут могло выйти надвое. Либо предки учили потомков, воспитывали в определенном ключе, вели выбраковку неподходящих особей и методично двигались к своей цели. И тут – да, тут могло и триста лет пройти до цели. Пока царил бардак после смерти Короля, пока все устоялось, пока можно было начать нормально действовать…

Второй вариант был грустнее. Еще в родном мире Алаис читала какую-то историю… Суть была в том, что для охраны ценностей запустили машину, а потом в результате войны цивилизация уничтожилась. А машине никто ничего не сказал, и отключить не соизволил, и несколько сотен тысяч лет она гробила всех, кто подошел или прошел рядом. Машина-с. По определению – безмозглая, тупо выполняющая заданную программу. Могло здесь быть точно так же?

Да спокойно. Но Луису Алаис говорить этого не собиралась, для него была третья версия.

– Возможно, раньше они просто не могли начать. По каким-то причинам. Может, и сейчас не могут.

– А зачем жертвоприношения? Ты же не думаешь, что Ирион…

Алаис от всей души фыркнула.

– При чем тут Ирион? Просто кто-то хочет на трон, а сложить правильно кусочки картины мы не можем. Не знаем всего. Может, и не узнаем никогда.

– Жаль…

– Чего? Что не станешь очередной жертвой безумцев? Думаю, за триста лет столько крови уже пролилось, что человеком меньше, тысячей больше… разницы никто из них не заметит.

– Обязательно жертвой…

Луис хорохорился, и сам понимал это. Но было жутковато. Словно ты стоишь на краю пропасти, а она вся, до краев, заполнена мертвецами. Триста лет. Сколько крови, сколько боли…

– И все ради власти.

– И я бы сказала, что шансы у этих людей есть.

– Есть?

– Луис, скажи мне, если вернутся Короли, что изменится для большинства людей?

– Эм-м-м…

Луис задумался, а потом вдруг понял, что правильным ответом будет – ничего. Ничего не изменится.

– Вот именно, – подтвердила его размышления Алаис. – Люди пахали, сеяли, собирали урожай и торговали при Королях, при королевствах, и если на трон опять сядет один Король – тоже не почешутся. Если, конечно, налоги не поднимут.

– А благородные? Или Тавальен?

– Судя по тому, как просвечен Тавальен, в нужный момент здесь просто устроят резню. Или пожар. Или какое-нибудь знамение, а под шумок уберут всех несогласных. Не думаю, что их будет много, прикормленные люди сядут на нагретые места, и все пойдет своим чередом. Большинство жителей и не заметят, что там что-то поменялось.

– А тьеры? Благородное сословие…

– Ты готов ручаться за всех и сразу?

Луис засопел, признавая неприятную правоту. Да уж… Сам-то он… вспомнить иные поступки стыдно. А было, было, не вычеркнешь.

– А что сделаешь ты, если придут Короли?

– У меня нет выбора. Принесу клятву верности или сгнию заживо. Второй вариант мне нравится меньше. Так что подумай еще раз, надо ли это тебе.

– Что именно?

– Лаис.

– Я же уже…

– Ты просто введен в род Лаис. Ты не надел реликвии рода, не принял главенство, не взял все на себя. Ты еще можешь уехать и просто жить в тихом уголке…

– Растить брюкву, делать детей, читать книжки…

– И чем плох такой сюжет?

– Тем, что меня в покое не оставят. Я ведь правильно понимаю, все это легко и быстро не закончится?

– Может, оно и вообще не закончится при нашей жизни. А что?

– Я не хочу, чтобы за мое желание спокойной и сытой жизни расплачивались мои дети, внуки, правнуки. Когда война постучится к ним в дом, они не будут такими, как я. И погибнут… я не хочу.

– Тебе никто не мешает вырастить их готовыми ко всему.

Луиса откровенно передернуло. Он вспомнил, как растил и его, и братьев Эттан Даверт, как натаскивал на кровь, словно диких зверей, как…

– Нет. Я не смогу так, как мой отец. Да и ты… ты хочешь, чтобы с твоим ребенком поступили, как с тобой?

Алаис опустила глаза. Тут она попала в свою же ловушку. Да, если ребенок растет в неблагоприятной среде, он вырастает с когтями, зубами и очень размытыми границами дозволенного. Это есть, и пробиваться такие дети умеют просто замечательно, и за себя постоять… но есть и другой вариант!

Отец, настоящий, Танин отец, в жизни никого из детей пальцем не тронул, все они были родные и любимые, все чувствовали, что мир вращается только для них… родители так точно живут для них и все готовы сделать для своих солнышек. Но не выросли же негодяями?

Наоборот, когда отец заболел, Таня знала, что все сделает. На панель пойдет, почку продаст, украдет, убьет… вы скажите, что надо, чтобы отца вылечить, а она сделает. Вот и все. И брат с сестрой сделали бы то же самое. И для матери, и друг для друга, и для своих детей…

Нельзя сказать, и что они ничего не добились. Таня продержалась в администрации двадцать лет, поверьте – это и стаж, и статус. При всех властях и при любой погоде она осталась на своем месте. Брат обзавелся небольшой лесопилкой и производил срубы для домиков, бань и прочие полезные деревянные вещи. А сестра занимала место директора гимназии, причем добилась она своего без особой протекции. Вот и получается – любовь, которой детей не избаловали и не испортили. Но сколько ж сил пришлось вложить родителям!

Справится ли Луис с такой задачей? Справится ли она сама?

Алаис медленно покачала головой. Она ни в чем не была уверена, но Луис принял ее движение за ответ на свой вопрос.