Читать книгу "Великая русская революция. 1905-1922 - Дмитрий Лысков"

Таким образом, в «Борьбе с большевиками» Савинков явно преувеличивает свою роль, приписывая себе чуть ли не вообще всю контрреволюционную активность того периода, от покушения на Ленина до взятия Чехословацким корпусом совместно с Комучем Казани. В показаниях суду же на процессе 1924 года он, напротив, свое участие максимально преуменьшает, валит все на французов, подстрекавших, направлявших его и, по большому счету, организовавших восстание.

Однако серьезное подтверждение тому факту, что именно представители Антанты направили деятельность Союза на Волгу, встречаем в уже цитировавшейся выше статье Дикгоф-Деренталя, написанной по горячим следам в 1918 году: «В связи с ожидаемым десантом союзников в Архангельске и для непосредственного его облегчения решено было поднять восстание на верхней Волге, в Рыбинске и Ярославле и одновременно во Владимире, Муроме… Во всех этих пунктах уже имелись местные организации «Союза». Оставалось только прислать туда подкрепление из Москвы…

Полученные не только определенные сведения о времени высадки десанта, но и просьбы — именно: приурочить к нему начало открытых действий против большевиков из политических соображений — заставили назначить 6 июля днем выступления во всех вышеуказанных местах»[767].

14. Террор: Ярославль в руках мятежников

И вновь предоставим слово Савинкову: «Для исполнения этого плана (плана восстания на Волге — Д.Л.) я… в конце июня выехал из Москвы в Рыбинск. Я полагал, что главное значение имеет Рыбинск, ибо в Рыбинске были сосредоточены большие запасы боевого снаряжения. Поэтому я не поехал в Ярославль, а послал туда полковника Перхурова… В Рыбинске было много артиллерии и снарядов. В Ярославле не было почти ничего… Чтобы увеличить наши ярославские силы, я распорядился послать из Москвы несколько сот человек в Ярославль. Полковник Перхуров имел задачей, овладев Ярославлем, держаться до прихода артиллерии, которую мы должны были ему подвезти из Рыбинска»[768].

Однако ряд источников указывают, что перед началом мятежа Савинков все-таки был в Ярославле. Возможно, он заехал в город по пути в Рыбинск, чтобы на месте проверить подготовку местного отдела Союза защиты к выступлению и самому оценить расстановку сил.

Как и в Москве, в ярославской организации Союза защиты Родины и свободы было немало работников советских органов. Среди них — комиссар милиции прапорщик Фалалеев, начальник команды мотоциклистов — бывший юнкер Ермаков, инспектор уголовной сыскной милиции Греков, командир авто-пулеметной роты Супонин, а также помощник начальника артиллерийского склада и другие[769].

Командир расквартированного в Ярославле 1-го советского полка в «Союз защиты», судя по всему, не входил, но через посредников обещал в случае выступления сохранить нейтралитет.

После демобилизации старой армии в Ярославской губернии осталось около 11 тысяч бывших офицеров, часть из которых служила Советам[770]. Не появись здесь Савинков, кто знает, как сложилась бы их судьба. Самочинного восстания они точно не готовили. В данном же случае их просто посчитали в качестве сторонников.

Такова была армейская база будущего выступления. В социальном плане Ярославль также казался городом весьма многообещающим. В центральной, купеческой его части, на выборах в Учредительное собрание 60 % получила партия кадетов, за большевиков отдали свои голоса лишь чуть больше 4 %[771]. Совсем другим был расклад на рабочих окраинах, где влияние делили большевики и меньшевики, но важность этого факта заговорщики полностью не оценили, хоть переговоры с меньшевистской партией об участии в восстании и провели.

Председателем местного отделения меньшевиков был Иван Савинов, заместителем — Богданов-Хорошев. Он впоследствии рассказывал: «4 июля вечером… у нас было обычное собрание Комитета партии… На собрании Комитета председатель нашего Комитета И. Т. Савинов говорит буквально следующее: «Товарищи, я должен вам дать сообщение внеочередное и весьма важное. Я только что был на собрании группы лиц, которые предполагают выступить в Ярославле против местного Ярославского коммунистического совета… Я был приглашен с. р. Локтевым»… На мой вопрос, кто был на этом совещании, он указал, что был будто бы Борис Савинков, затем полковник, фамилии он не сообщил, потом к.-д. Кижнер, член управы, гласный Ярославской думы…»[772]

Меньшевистский Комитет в связи с предложением участвовать в выступлении колебался. Его позиция была неоднозначна. Заседание, одну за другой, приняло три резолюции. В первой, согласно показаниям Богданова-Хорошева, говорилось: «Выслушав доклад тов. Ивана Тимофеевича Савинова о готовящемся в Ярославле выступлении, Комитет Российской социал-демократической рабочей партии меньшевиков, согласно программе и тактике партии и… директивам Центрального комитета, отказывается от какого бы то ни было активного участия в этом выступлении, сохраняя за собой нейтралитет». Затем к резолюции было добавлено: «оставляя за собой свободу действий»[773]. Затем было решено организовать рабочие дружины для охраны города, порядка и безопасности. А Савинову предложено было «выяснить точно характер этой группы (заговорщиков — Д.Л.)».

Перхуров, назначенный руководить от «Союза защиты» восстанием, в своих показаниях позже заявлял: «Ко мне пришел… Савинов, который сказал, что можно рассчитывать совершенно свободно на 2 000 человек рабочих, дело только за оружием»[774].

Восстание началось 6 июля, около двух часов утра. Для советских властей оно было полной неожиданностью. Немногочисленные вооруженные группы заговорщиков начали разоружать милицию, другие приступили к захвату важнейших учреждений: банка, почты, телеграфа, советских органов.

В ярославском Совете ими были взяты документы, из которых стали известны адреса депутатов и сотрудников его аппарата. К ним на дом были немедленно направлены отряды. Многих расстреливали на месте.

С началом восстания часть царских офицеров — инструкторов Красной армии — перешли на сторону белых. В руках восставших оказались все пулеметы и бронеавтомобиль. Был установлен контроль над окружным артиллерийским управлением[775]. В считанные часы город оказался в руках мятежников.