Читать книгу "Похищенный трон - Гарри Тертлдав"

— Величайший, кто это? Я в жизни его не видел.

— Что? — Шарбараз изобразил полное изумление, но несколько переиграл, а потому не казался убедительным. — Ты хочешь сказать, что так быстро забыл лицо Хосия, сына Ликиния, законного Автократора Видессии?

— Это не Хосий, — убежденно заявил Абивард. — Я видел Хосия и разговаривал с ним. Я помню его лицо и… — Голос его затих. Он перевел изумленный взгляд с Шарбараза на человека, который не был Хосием, и обратно. — Я знаю, как выглядит Хосий, и ты, величайший, знаешь, как выглядит Хосий, но многие ли видессийцы знают, как выглядит Хосий?

— Ты великолепно понял мою мысль, — сказал Шарбараз тоном, предполагавшим, что ничего другого он от Абиварда и не ожидал. — Когда наши войска войдут в Видессию, что может быть лучше, чем объявить своей целью восстановление на престоле сына и наследника злодейски убитого законного Автократора? И дай Господь, чтобы мы дошли до Видесса и ввели нашего Хосия, — он произнес это имя с совершенно непроницаемым лицом, — в императорский дворец.

— Лучше не придумаешь, — сказал Абивард и внимательно осмотрел молодого человека в видессийском императорском наряде. — Кто же ты такой на самом деле?

Молодой человек нервно покосился на Шарбараза:

— Высокочтимый, я всегда был и есть Хосий, сын Ликиния. Если я — это не он, то кто же из тех, кто ходит по земле, он?

Абивард подумал и медленно кивнул:

— Если взглянуть на дело с этой точки зрения, то полагаю, ни у кого нет больших прав на это имя, чем у тебя.

— Именно так. — Шарбараз был заметно горд собственной смекалкой. — Получается, что Царь Царей и Автократор, объединив усилия, выступили против гнусного узурпатора, как раньше мы выступили против Смердиса. Может ли кто-нибудь устоять против нас?

— Ума не приложу, как ему это удастся, — верноподданно подтвердил Абивард.

Конечно, он знал, что кому-то это вполне может удаться: существуют варианты, ему пока неведомые. Именно для того и затеваются войны — чтобы посмотреть, насколько хорошо планы стыкуются с действительностью.

Он вновь окинул взглядом «Хосия». Кто бы он ни был — скорее всего, купец, случайно оказавшийся в Машизе, когда Шарбараз узнал об убийстве Ликиния, или же беглый видессийский солдат, — он определенно чувствовал себя очень неспокойно, хотя и довольно хорошо скрывал это. Он был пешкой, которой в любой момент можно пожертвовать, и если не понимал этого, значит, вдобавок был еще и глупцом.

Стоит ему вызвать малейшее недовольство Шарбараза, и с ним вполне может произойти несчастный случай… или он просто исчезнет, а императорские одежды наденет кто-то другой, откликающийся на имя Хосий.

Шарбараз сказал:

— Мы с Хосием очень хорошо понимаем друг друга.

— Так и должно быть, величайший, — сказал Абивард и еще раз посмотрел на человека, который сейчас был единственным имеющимся в наличии Хосием. Здорово было бы взять Видесс; ни одному Царю Царей этого не удалось за все многолетние войны между Макураном и Видессийской империей. Но если Шарбаразу удастся захватить столицу империи и посадить на трон этого «Хосия», то как скоро этот парень забудет, что он марионетка, и вспомнит, что он видессиец? Абивард готов был биться об заклад, что это произойдет скорее, чем хотелось бы.

— Величайший, я был счастлив возобновить знакомство с высокочтимым, но сейчас… — «Хосий» замолчал.

— Я знаю, что тебя ждут срочные дела, — сказал Шарбараз, и вновь без заметной иронии. — Не стану тебя больше задерживать.

«Хосий» поклонился ему, как равный равному, хотя от этого несло такой же фальшью, как от подчеркнуто вежливого обращения с ним Царя Царей. Самозванец кивнул Абиварду, как монарх ближайшему сподвижнику другого монарха, и оставил маленькую приемную. Шарбараз налил себе новую чашу вина и вопросительно посмотрел на Абиварда. Тот ответил кивком. Шарбараз наполнил его чашу и еще одну для Динак.

Абивард поднял чашу — не из обычной глины, как в крепости Век-Руд, а из мелочно-белого алебастра, выточенного так тонко, что сквозь стенки просвечивало вино.

— Поздравляю, величайший, — сказал он. — Не вижу лучшего способа поквитаться с Видессией. — Он выпил вместе с Шарбаразом и Динак. Царь Царей сказал:

— А знаешь, зятек, что в этом самое лучшее? Видессийцы сами поднимаются против этого Генесия с оружием, к тому же через Васпуракан и пустыню доходят слухи: говорят, правитель этот таков, что по сравнению с ним даже покойный Смердис, по которому мы не скорбим, покажется образцом государственного мужа.

— Ох, нелегко, — сказал Абивард. — Я чуть не захлебнулся. Это как же надо постараться, чтобы даже Смердис в сравнении с ним показался государственным мужем?

— Генесию это удается, по крайней мере, так говорят, — ответил Шарбараз. Смердис хоть имел представление о том, как умиротворить врагов: вспомни дань хаморам. А Генесий, похоже, умеет только одно — убивать. Убийство Ликиния с сыновьями хотя бы имело смысл…

— Но только не так, как это сделал он! — вмешалась Динак. — Это было жестоко и бесчеловечно.

— Судя по всему, Генесий именно жесток и бесчеловечен, — сказал Шарбараз.

— Он пользуется только одним орудием власти — террором. Он не пожалел сил, пытая, ослепляя и калеча каждого приятеля Ликиния, которого сумел поймать, и каждый следующий рассказ ужаснее предыдущего. Отчасти это объясняется природой таких рассказов, но, когда чуешь дурной запах, скорее всего, где-то рядом и навозная куча.

Абивард задумчиво проговорил:

— Такими методами он сумеет запугать и подчинить себе некоторых, но большинство их составят те, кто и без этого подчинился бы ему. Тех, кого он действительно стремится запугать — людей, сильных духом, — запугать не удастся. Они просто будут ненавидеть его еще больше, чем сейчас.

— Именно так, — согласился Шарбараз. — Чем больше он будет стараться сломить их дух, тем сильнее они будут сопротивляться. Но он удерживает город Видесс, а это, можно сказать, видессийский Налгис-Краг, взять который без помощи предательства просто невозможно. — Он широко улыбнулся. — Полагаю, разумнее всего объявить, что «Хосий» находится у нас, подождать, пока в Видессии не воцарится полный хаос, а судя по всему, так оно и будет, и ввести войска. Если Генесий так скверен, как его изображают последние слухи, то нас встретят как освободителей.

— Ну разве не замечательная мысль? — мечтательно произнес Абивард. — Ты говоришь, обоих Маниакисов отправили на какой-то далекий остров?

— Да. Это сделал Ликиний, а не Генесий.

— Это в любом случае хорошо. Там, на краю света, вдали от ока Генесия, они в безопасности. Они хорошие люди, и отец, и сын, и они очень много для нас сделали. Мне было бы жаль, если бы с ними случилась беда.

— Да? — заметил Шарбараз. — А я вознес бы Господу и Четырем Пророкам длинную и громкую благодарственную молитву, если бы услышал, что Генесий приказал выставить их головы на Веховом камне в Видессе. Судя по всему, они оказались бы там в хорошей компании; говорят, нынче на Веховом камне тесновато.