Читать книгу "По большому льду. Северный полюс - Роберт Эдвин Пири"

Характер поверхности льда в океане зимой определяется, в значительной степени, погодой предшествующей осени. Если в направлении берега дули постоянные ветры в период, когда все усиливающийся холод способствовал постепенному смерзанию ледяных масс, тогда более тяжелый лед будет оттесняться к берегу, а края ледяных полей – дальше от берега, где они будут сталкиваются друг с другом, нагромождаться и образовывать одну за другой ледяные гряды, которые путешественнику, следующему с суши на север, надо будет обойти, как на суше обычно обходят горную гряду.

С другой стороны, если дул небольшой ветер во время отлива, когда поверхность океана схватывало льдом, множество таких больших плавучих ледяных полей отделяются от других льдин и между ними могут образовываться пространные участки гладкого молодого, или нового, льда. Если уже после того, как зима установилась, продолжаются жестокие ветры, большая часть этого более тонкого льда может разрушиться при движении более тяжелых льдин; если же зима спокойная, этот лед может сохраняться гладким, пока не начнется общий процесс разрушения льдов в следующее лето.

Однако описанные выше спрессованные ледяные гряды еще не самая ужасная разновидность полярного льда. Гораздо большими неприятностями и опасностями грозят «полыньи» (так китобои называют открытые полосы воды), которые образуются при движении льда под давлением ветра и приливных течений. Это постоянный кошмар для того, кто передвигается по замерзшей поверхности Северного Ледовитого океана: по пути туда – из страха, что они могут помешать дальнейшему продвижению, а на обратном пути – что они могут отрезать его от земли и жизни, предоставив его скитаниям и вероятности голодной смерти в северном крае. Появятся или не появятся они на вашем пути – этого нельзя ни предсказать, ни вычислить. Они открываются перед путешественником неожиданно, без предупреждения, не следуя никаким правилам или законам. Они являются неизвестной величиной полярного уравнения.

Иногда эти полыньи образуются, когда старые льдины трескаются по прямым линиям, а в некоторых случаях, в зависимости от направления трещин, эти полыньи имеют зигзагообразную форму и они слишком широкие, чтобы через них можно было перебраться. Иногда это просто реки открытой воды от полумили до двух миль шириной, простирающиеся с востока на запад насколько может охватить глаз.

Есть разные способы перебраться через полынью. Можно пойти вправо или влево, чтобы найти место, где противоположные края трещины настолько близко друг к другу, что наши длинные нарты могут соединить их как мостик. Или, если есть признаки того, что полынья сужается, путник может подождать, пока льдины сойдутся. Если мороз очень сильный, можно подождать, пока лед станет толще и сможет выдержать вес нагруженных нарт, идущих на полной скорости. Еще один вариант: найти льдину большой толщины или передвигаться на ней как на плоту вместе с нартами и остальными людьми, отталкиваясь ледорубом.

Но все эти средства не приведут ни к чему, если это «большая полынья», которая образуется у края континентального шельфа в том месте, где он обрывается и начинается океанская глубина. Полынья проявляет свое коварство и открывает такое широкое водное пространство, что зона открытой воды или непригодный для передвижения по нему молодой лед находятся на пути к цели, как произошло в нашем походе на север в 1906 году, во время незабываемого возвращения из той экспедиции, когда такая полынья почти отрезала нас от самой жизни.

Трещина могла пройти прямо под нашим лагерем, или под одним из снежных иглу, когда мы спали на поверхности океана. Но только этого не произошло.

Если бы лед треснул под спальным помостом иглу и потопил его обитателей в ледяной воде, они бы не сразу ушли под воду, потому что воздух внутри их меховой одежды удержал бы их какое-то время на плаву. В этом случае человек, провалившийся в воду, вполне способен выкарабкаться на лед и спастись, но когда термометр показывает 50° ниже нуля, то такая неожиданность – не из приятных.

Именно поэтому я никогда не пользовался спальным мешком на льду Арктики. Я предпочитаю, чтобы мои руки и ноги были свободны, а я сам был готов к любой чрезвычайной ситуации в любой момент. Во время ночевки на льду океана я никогда не ложусь спать без рукавиц, и если вставляю руки в рукава, то тоже делаю это в рукавицах, чтобы быть готовым к немедленным действиям. Какие шансы спастись у человека, спящего в спальном мешке, если он, проснется, оказавшись в воде?

Трудностей и невзгод выпадает на долю путешественника к Северному полюсу слишком много, чтобы их можно было перечислить на одной странице. Но если попытаться кратко перечислить основные, то вот самые главные: искромсанный и торосистый лед, по которому нужно передвигаться с тяжело нагруженными санями; жуткий ветер, который почти все время наваливается на тебя, как стена воды, которую постоянно нужно преодолевать; описанные выше полыньи, через которые нужно много раз перебираться туда-сюда; страшный холод, иногда достигающий 60° ниже нуля, при котором человек должен с помощью меховой одежды и постоянного движения спасать свое тело от замерзания; необходимость тащить по изрезанному и ухабистому льду или по льду, испещренному полыньями, нарты с необходимыми запасами пеммикана, галет, чая, сгущенного молока и жидкого топлива, чтобы поддерживать необходимые силы в теле. Большую часть времени в этом последнем походе было так холодно, что замерзало бренди, керосин становился белым и вязким, а собак едва можно было увидеть из-за пара, исходящего от их дыхания. О меньших неудобствах, таких как строительство для каждой ночевки узких и неудобных снежных жилищ и холодные помосты для спанья в том иглу, где мы проводили те считанные часы отдыха, которые мы позволяли себе урвать во время нашего отчаянного предприятия, даже не заслуживают упоминания, если сравнить их с основными трудностями.

Иногда нужно идти целый день навстречу слепящей пурге и обжигающему ветру, находящему малейшую щель в твоей одежде. У тех моих читателей, которым приходилось идти хотя бы час сквозь снежную бурю при температуре 10–20 градусов выше нуля, вероятно, остались яркие воспоминания об этом событии. Наверное, они помнят, каким уютным было тепло камина в доме в конце их пути. Но пусть они представят себе, каково идти сквозь такую бурю целый день по изрезанному неровному льду при температуре от 15 до 30 градусов ниже нуля, когда впереди, после целого дня пути, тебя не ждет никакое убежище, разве только темный холодный снежный дом, который еще нужно во время этой бури самому построить, чтобы появилась возможность поесть и отдохнуть.

Меня часто спрашивают, чувствовали ли мы голод во время такого перехода. Я даже не знаю, были ли мы голодны. Утром и ночью мы ели пеммикан, галеты и чай, а первая, или ведущая группа пила чай и перекусывала в середине дневного перехода. Если бы мы ели больше, наши запасы еды скоро закончились бы. Я потерял 25 фунтов, если сравнить мой вес перед тем, как я покинул судно, с весом после возвращения.

Но для того, чтобы человек мог достичь Северного полюса, одной силы духа и выносливости мало. Только годы путешествий по этим регионам, только помощь большой группы людей, таких же опытных в этом виде деятельности, только глубокое знание Арктики и оборудование, необходимое для того, чтобы подготовиться самому и подготовить членов своей экспедиции к любым неожиданностям, могло сделать возможным достижение человеком долгожданной мечты и обеспечить его благополучное возвращение.