Читать книгу "Первое российское плавание вокруг света - Иван Крузенштерн"

Губернатор, полковник Паттон, оказал себя весьма учтивым и услужливым. Он принял нас с величайшей приветливостью и готов был доставить нам все, что состояло в его силах. Он приказал отпускать каждый день для служителей наших свежее мясо; а сверх того предлагал и некое количество муки, в которой имели мы великую надобность, потому что запас сухарей наших очень уменьшился, а охотские столько испортились, что я не смел давать оных людям. Но недостаток в муке на острове сделался так велик, что не продавали оной даже и самим жителям. Недавнее овладение мысом Доброй Надежды и отправленная экспедиция к Рио-де-ла-Плата опорожнила все магазины. Принимая сие обстоятельство в рассуждение и надеясь, что, при скором плавании и некоей бережливости, продовольствуемся своим остаточным запасом до Копенгагена, отказался я от предлагаемого.

Кроме острова Св. Елены, неизвестно мне ни одно лучшее место для получения свежих потребностей по долговременном плавании. Рейд совершенно безопасен и удобнее, нежели в заливе Симона и Столовом у мыса Доброй Надежды. Вход, если с осторожностью держаться к берегу, весьма легок, а при отходе нужно только поднять якорь и поставить паруса, чтобы выйти в море. Здесь довольно всякого рода жизненных потребностей, а особливо наилучшего овоща. В два или три дня можно запастись всем достаточно. Портеру, вин, а наипаче мадеры получить можно было в изобилии, равномерно и корабельной провизии, как то: солонины, гороху и коровьего масла; в такелаже нет также недостатка. Наливаться водою весьма удобно.

В одни сутки можно взять все оной количество без малейшего затруднения, а через двое приготовиться совсем к отходу. Остров Св. Елены для кораблей, идущих в Европу, гораздо преимущественнее мыса Доброй Надежды, где приставанье опасно и сопряжено с великою потерею времени. Впрочем, цены жизненным потребностям нигде столько не высоки, как на сем острове. Мы платили за барана в 18 и 20 фунтов по три гинеи, за мешок картофеля в 2 ½ пуда гинею, за курицу и утку по полугинеи, за двадцати яиц по пиастру, за прочее в таковом же содержании.

Военные корабли и корабли английской Ост-Индской компании не платят ничего за приставание и наливание водою[183], но с английских частных купеческих кораблей берут по 5 гиней; с иностранных же вдвое. Иностранцам не позволено ходить вне города, но как он состоит только из одной улицы, то и проход по оной для них крайне ограничен. Прежде не наблюдали постановления сего со строгостью и исключали многих иностранцев, наипаче же естествоиспытателей; ныне же случай возобновил строгость сего запрещения. Один иностранец, быв в самом деле инженером, объявил себя ботаником и жил на острове. Он под разными предлогами продолжал свое пребывание несколько месяцев и понравился губернатору и его семейству столько, что получил, наконец, разрешение осмотреть внутренность острова. Вместо ботанических изысканий снял он планы со всех укреплений.

Корабль, на коем отправился сей иностранец потом в Европу, взят англичанами, которые открыли бесчестный обман его. После сего происшествия наблюдает губернатор возобновленное компанией запрещение, с великою строгостью иногда и против своего желания. По крайней мере, казалось, сожалел он, что не мог позволить нашему Тилезиусу осмотреть растения сего острова. Естествоиспытатель Лихтенштерн воспользовался недавно один исключением, но он, находившись на мысе Доброй Надежды со времени овладения оным англичанами, получил от генерала Берда, тамошнего губернатора, одобрительное письмо, доставившее ему позволение осмотреть весь остров.

Четырехдневное пребывание наше у острова Св. Елены, во всяком отношении весьма приятное, нарушилось печальным и совсем неожиданным происшествием. Второй лейтенант корабля моего, Головачев, благовоспитанный 26-летний человек и отличный морской офицер, лишил сам себя жизни. За час прежде того, при отъезде моем с корабля на берег, казался он спокойным, но едва только приехал я на берег, то уведомили меня, что он застрелился. Я поспешил на корабль и нашел его уже мертвым.

Со времени отхода нашего из Камчатки в Японию приметил я в нем перемену. Недоразумения и неприятные объяснения, случившиеся на корабле нашем в начале путешествия, о коих упоминать здесь не нужно, были начальным к тому поводом. Видев более и более усилившуюся в нем задумчивость, тщетно старался я восстановить спокойство душевного его состояния; однако никто не помышлял из нас, что последствием оной могло быть самоубийство, а особливо перед окончанием путешествия. Я надеялся, что он, по возвращении своем к родителям, родным и друзьям, скоро излечится от болезни, состоявшей в одной расстроенности душевной. На корабле не предвиделось к тому никакой надежды, ибо ни я, при всем моем участии и сожалении о его состоянии, ни сотоварищи не могли приобресть его доверенности. Все покушения наши к освобождению его от смущенных мыслей оказались тщетными. Губернатор дал повеление похоронить′ тело его со всеми военными почестями, принадлежавшими его чину. Английский священник Вилькинсом совершил обряды погребения без всякого затруднения.

По получении мною здесь достоверного известия о начавшейся войне между Россией и Францией, много сожалел я, что Лисянский, не уважив назначения моего, не зашел к острову Св. Елены. Взаимная безопасность требовала непременно находиться теперь нам вместе. Правда, данные нам от французского правительства паспорты обнадеживали безопасностью от неприятельских с нами поступков военных кораблей, однако от каперов могли мы ожидать противное. Сии нередко не уважают даже повелений своего правительства.

В продолжение нынешней войны было много примеров, доказывающих разнообразие их мыслей от начальников кораблей военных. Мы оставили несколько из своих пушек в Камчатке, итак, предосторожность требовала заменить число оных, сколько возможно, в здешнем месте. Я просил о сем губернатора, который, изъявив к тому, свою готовность, осмотрел сам со мною магазины и казавшиеся пушки годными предложил нам немедленно со всеми к ним принадлежностями; однако, по точнейшему осмотрению открылось, что оные не годились, почему мы и принуждены были отправиться в путь со своими 12-ю только пушками. В таковых обстоятельствах не почел я надежным проходить Английским каналом, около коего по большей части крейсируют французские катера. Итак, обошед острова Азорские, направили курс свой к северной оконечности Шотландии для того, чтобы, проплыв между оною и Оркадскими островами, войти в Северное море. Сей путь долженствовал быть продолжительнее, как то подтвердилось и на самом деле: но я признал его надежнейшим по обстоятельствам.

Мая 8-го, поутру, снялись мы с фертоинга, но приглашение губернатора к обеду своему меня с офицерами, в чем мне отказывать ему не хотелось, остановило нас, и мы пошли от острова Св. Елены не прежде, как в полночь, при свежем SSO ветре, который сделался скоро слабым и был причиною, что мы видели остров и в следующее утро, однако, пасмурная погода закрыла скоро его. На пути нашем к экватору не случилось ничего достопримечательного.