Читать книгу "Наследники СМЕРШа. Охота на американских "кротов" в ГРУ - Анатолий Терещенко"

К тому же «Бурбон» уже знал через своих высоких покровителей в руководстве ГРУ, что может скоро уехать на знакомую теперь должность военного атташе. По информации его друзей, близко стоящих к руководству ГРУ, его будут «сватать» в Индию.

На следующий день он отправился в посольство США…

Был яркий безоблачный день. Сочная голубизна неба умиротворяла, а вот солнечные лучи, пробивающиеся сквозь стволы деревьев, ярко ударили в глаза, когда он вышел на улицу из дома. Несмотря на лето, воздух был чист и свеж. Недавно прошедшая поливочная машина прибила пыль. Он медленно проследовал к троллейбусной остановке. По устоявшейся привычке несколько раз проверился, нет ли «хвоста», и резво впрыгнул в едва раскрывшиеся задние створки дверей подошедшего троллейбуса. Свободных мест не было, да если бы и были, он никогда бы не сел, потому что и здесь решил «понаблюдать» за вереницей мчащихся машин через заднее стекло. Поляков занял свободное место на «корме» троллейбуса. Он еще раз успокоил себя…

Прием проходил на фоне заискивания гостей перед залетной птицей из Вашингтона. Поднимали тосты за благополучие народов США и СССР. Пили за здоровье первых лиц государств, за мир во всем мире, за укрепление дружбы и взаимопонимания между армиями двух великих сверхдержав, вместе повергнувших фашизм в победном сорок пятом, и за разрядку международной обстановки.

Полковник Меррит при тостах галантно обходил круг гостей, чокался фужерами. Когда он подошел к Полякову, стоявшему как-то в стороне, последний неожиданно для американца сообщил ему, что в скором времени будет работать в Дели, и заранее, как охотник охотника, пригласил его поразвлечься в меткой стрельбе в Индии.

— Непременно приеду. Слышал, слышал о вас как об опытном рыбаке и удачном охотнике. С такими профессионалами не страшно и на тигра идти, — слукавил американец, понимавший, что такая встреча вряд ли состоится.

— Вы останетесь довольны, уверяю вас. А приехать в такую живописную страну, как Индия, сам бог велел.

— Бог, может, и зажжет зеленый свет в светофоре, да работа не отпустит, — снова как-то витиевато отмежевался от приглашения Меррит.

— Это верно… у нас — то же самое. Военные привязаны к рабочему месту крепчайшим канатом под названием — служба…

— Да, этот канат нас всех крепко держит за письменными столами, — глядя куда-то в сторону, ответил американский гость.

Торжество заканчивалось. Сутолока усилилась — гости стали расходиться. Вдруг неожиданно к Полякову подошел один из сотрудников американского посольства и произнес известный советскому офицеру словесный пароль: «Шестьсот семь. Мэдисон авеню». После чего при рукопожатии незаметно вложил в ладонь небольшой предмет. Советский полковник быстро и незаметно для окружающих спрятал передачу в правый брючный карман.

Возвратившись после банкета домой, когда жена отправилась в спальню, «Бурбон» тщательно рассмотрел переданный ему предмет. В небольшом целлофановом пакете находился неизвестный аппарат величиной в пятикопеечную монету. Как выяснилось, это был оптический прибор для читки микротекстов и микроточек. К нему прилагалась инструкция с подробным описанием правил пользования этим нехитрым приспособлением. В ней давались советы о способах маскировки микроточек и указывался перечень конспиративных адресов за границей, куда агент мог обратиться в случае непредвиденных обстоятельств.

«Опять началась игра со смертью, — мрачно подумал советский полковник. — А куда деться, когда я с ними? Сама жизнь — довольно рискованное занятие. Просто я становлюсь Робин Гудом — вольным стрелком, но не из Шервудского леса, а из российской столицы».

Да, предательство — тяжелый груз для Совести, если, конечно, она есть.

Военные контрразведчики, оперативно обслуживавшие ГРУ, активно работали в это непростое время по выявлению вражеской агентуры в подразделениях центрального аппарата военной разведки.

Поводов было много. Разбирательство работы отдельных офицеров с подставами. Перекрытие выявленных каналов утечки информации. Вскрытие причин провалов агентуры по линии стратегической разведки ГРУ и прочее и прочее.

Проверялись сигналы, велись дела оперативного учета: дела оперативных проверок (ДОП) и дела оперативных разработок (ДОР). Личность Полякова фигурировала в списках, подозреваемых в причастности к утечке секретной информации и работе на вероятного противника, как тогда называли американцев, а не партнера, как сейчас. Правда, от изменения определения суть не изменилась до сих пор. Но, к сожалению, он каждый раз выпадал — находились какие-то алиби, появлялись другие, более интересные фигуранты, отсутствовала реальная информация из Управления «К» ПГУ о подозрительных моментах в его поведении в периоды пребывания в заграничных командировках и так далее.

Единственное, что было застолблено по Полякову в одной из справок, так это то, что о проваленной агентуре ГРУ в 60-е годы косвенно знал и он. По американскому периоду службы проявлялись отдельные признаки его неадекватного поведения, но они смазывались ревностным служением делу.

К сожалению, внешняя контрразведка (бывшее Управление «К» ПГУ КГБ. — Прим. авт.), которую одно время возглавлял сбежавший в США генерал, а если проще и точнее — предатель Родины и агент ЦРУ Олег Калугин, не зафиксировала никаких подозрительных моментов в поведении Полякова за две служебные командировки в США.

А, как известно, основной объем предательской работы «Бурбон» провернул за рубежом во время своих длительных командировок.

В то же время от одного из агентов военной контрразведки КГБ поступило настораживающее сообщение о том, что после отъезда Полякова из Бирмы сразу же убыл в США и установленный разведчик ЦРУ Алвин Капуста, специализировавшийся по работе с русскоговорящим контингентом. Это был, конечно, косвенный признак, однако только в совокупности с рядом подобных симптомов он мог представлять серьезный оперативный интерес. Это насторожило оперативников.

В тот период у военных чекистов, обслуживавших ГРУ, в производстве было немало дел оперативного учета. Именно с признаками возможной причастности к работе на иностранные разведки.

Как говорилось, «мелочь» отодвигалась в сторону разбирательства их уровнем ниже, — изучалась она по сигналам или отправлялась вовсе в «накопители», чтобы при необходимости со временем снова возвратиться к ним.

Однако начальство помнило отдельные подозрительные признаки и не раз указывало оперативному составу, обслуживающему подразделения, в которых служил полковник Поляков, на необходимость держать офицера на постоянном контроле. Но одно слово сказать — держать на контроле, а другое — сделать эффективным сам контроль.

Так вот весомых признаков, чтобы обосновать заведение дела оперативного учета в рамках ДОР (дело оперативной разработки. — Прим. ред.) на Полякова, у контрразведчиков в то время не было, а значит, и отсутствовали соответствующие механизмы действенного контроля за его поведением как на службе, так и в быту.

Кстати, это ответ писакам «четвертой власти» на облыжное обвинение военных чекистов 70-х — 80-х годов в частых нарушениях социалистической законности. Внутриведомственные приказы были сориентированы на законы, и они четко выполнялись всеми без исключения сотрудниками. Без достаточного основания нельзя был применить даже «прослушку», не говоря уже об использовании наружного наблюдения или каких-либо других острых оперативно-технических мероприятий.