Читать книгу "Осколки эпохи Путина. Досье на режим - Андрей Савельев"

Правка приказа была вызвана якобы «дублированием» положений Устава образовательных учреждений, где прописано наличие самостоятельного баланса. Однако Устав не является нормативным документом и не может быть применен на федеральном уровне. Помимо этого, наличие вышеуказанной нормы в Уставе не означает, что на практике эти нормы реализованы должным образом. В результате в Москве сложилась ситуация, когда юридические лица (образовательные учреждения) зачастую не имеют расчетных счетов в органах казначейства (бюджетных и внебюджетных) и самостоятельного баланса. Таким образом, все бюджетные и небюджетные денежные средства находятся в полном распоряжении вышестоящих административных органов образования (Департамент и подчиненные ему территориальные структуры), которые только и являются самостоятельными субъектами финансово-экономической деятельности.

Весьма вероятно, что правка приказа произошла под давлением московских властей, которые недвусмысленно объявили, что не собираются следовать объявленным критериям. Им важно было сохранить поборы «на школьные нужды» и монополию бюрократии на контроль за организацией системы образования, расходованием бюджетных средств, качеством образования.

Несмотря на установление прокурорскими проверками очевидных нарушений в живодерской школе, чья дирекция по наущению Департамента образования преследовала семью Литвененко, в целом система поборов в московских школах оставалась прежней. Департаментом образования и его руководством не были выполнены представления прокуратуры о доведении до родителей положений закона, связанных с навязанной им благотворительности, и о рассмотрении проекта Положения «О формах участия родителей в управлении общеобразовательными учреждениями», разработанного Игорем Литвененко. Честные прокуроры вынуждены либо менять место работы, либо выходить на пенсию. А спайка живодерской бюрократии в системе образования оставалась неизменной.

Полной картины нанесенного вреда мы выявить не в состоянии. Но нам пришлось вмешаться в одну из конфликтных ситуаций — между руководством Центра образования «Школа здоровья» № 1804 «Кожухово» г. Москвы и Юго-Восточным окружным управлением образования Департамента образования г. Москвы. Приказом начальника Юго-Восточного окружного управления образования «О предупреждении необоснованных денежных сборов с родителей» была установлена обязанность для директоров школ собирать деньги с родителей учащихся, именуя такие сборы добровольными. Приказ обязывал директора школы заключить договор с охранным предприятием, рекомендованным Департаментом образования, и оплатить работу охранной фирмы на основе добровольного желания родителей. Таким же образом был издан приказ «О централизованной оплате расходов по учреждениям образования», в соответствии с которым Управление монополизировало право заключать и оплачивать договоры, связанные с расходами на инвентарь и оборудование, содержание помещений, благоустройство, текущий ремонт зданий и помещений и проч. При этом, ответственность за результаты деятельности организаций, с которыми заключаются договоры, возлагалась на директоров школ. Проявилась общая схема управления образованием: «верхам» — финансы, «низам» — ответственность.

Попытки преодолеть беззаконие вызывали нападки чиновников. Так, директор ГОУ ЦО № 1804 У1.А. Курбатова отказалась подписать акт о выполнении работ по благоустройству территории, предусматривавших замену ограждения. Вместо проверки фактов недобросовестного ведения работ, изложенных в служебной записке, руководство Управления организовало явно репрессивные комплексные проверки. Благодаря тому, что учительский и родительский коллектив выступил против системы коррупции, организованной под видом добровольного сбора средств на организацию охраны школы, нам удалось отбить атаку бюрократов, обратив внимание прокуратуры на нарушения законодательства. Проверки прокуратуры подтвердили факты нарушений, но принятые меры были скорее формальными. Заместитель начальника Управления получил предупреждение о персональной ответственности за нарушение Бюджетного кодекса, а главному бухгалтеру было объявлено замечание.

Позднее в отношении детей, обучающихся в той же школе, была организована провокация, скорее всего, спланированная теми же силами, что пытались отстранить от руководства директора, действующего заодно с родителями. На военно-спортивном конкурсе, где команда школы была на голову выше других команд, дети были избиты группой кавказцев. В дальнейшем московская милиция сделал все, чтобы устраниться от обязанности расследования дела, а чиновники от образования все попытки защитить детей обратили против школы.

Департамент образования Москвы создал разветвленную коррупционную сеть, принуждая все звенья системы московского образования к вымогательству денег у родителей и нецелевому расходованию бюджетных средств. Наиболее очевидным в этой системе является фактически легализованная форма коррупции в виде сбора средств на школьные нужды. Причем зачастую на эти нужды выделяются бюджетные средства, а собранные с родителей деньги присваиваются. Учет денег, поступающих от родителей, как правило, не ведется. Департамент всячески препятствовал финансовой самостоятельности школ. Последнее также способствовало хищению бюджетных средств. Но самое опасное в этой системе незаконных поборов состоит в другом — в фактическом прекращении процесса образования.

Объективная и независимая экспертиза уровня школьного образования выявила бы чудовищный провал в деятельности столичных органов образования, выпустивших из московских школ целое поколение невежд. Это главный итог коммерциализации школьной системы, создавшей теневую «индустрию» образовательных «услуг». Право на образование защищено только выбором учителя, который непрост: подчиниться системе коррупции и превратиться в часть механизма выбивания денег из родителей или продолжать делать свое дело, невзирая на административное давление.

Органами прокуратуры выявлено несколько фактов коррупции в школьной системе, которые касались фактов взяточничества. Но система, организованная руководством Департамента, осталась незыблемой.

Департаментом изобретена коррупционная схема: на детские нужды поставляется ценное оборудование, некоторое время оно лежит на складе как невостребованное, а затем продается по цене бывшей в употреблении аппаратуры. Другое изобретение — формирование «фасадных» организаций, под которые списываются бюджетные средства. Отдельные детские коллективы хорошо финансируются, чтобы демонстрировать успешную работу по данному направлению в целом. Поскольку дома детского творчества имеют давно разработанные и проверенные методики, отчетность по ним не может быть серьезно искажена. Поэтому Департамент был занят развитием фикции детских общественных движений, где учет реального охвата детей разнообразными инициативами невозможен. Мои попытки получить в Департаменте информацию о масштабах финансирования детских общественных структур, правовой основе такого финансирования, перечне программ и отчетах об их исполнении не привели к должному результату. Все, что я получил — набор рекламных брошюр.

Чиновники от образования ничего не знают о своей системе, если это напрямую их не касается. Казалось бы, учет объемов платных образовательных услуг — один из важнейших параметров, который необходимо контролировать, соображая, не слишком ли «круто берут» с граждан те, кому предоставлена возможность превращать образование именно в услугу, отнимая у него миссию воспитания гражданина. Также важна эта цифра и с точки зрения прогнозирования налоговых платежей. Увы, чиновники не знали об этом ничего. Мне не только не удалось получить от них цифры, но даже пробудить в них заинтересованность в расчетах и проведении необходимых исследований.