Читать книгу "Мир вечного ливня - Дмитрий Янковский"

— Ну… Короче, я погорячился. Нет никаких причин, мешающих нам обоим смотаться в сферу взаимодействия.

— Это уже ближе к истине, — Катя улыбнулась. — Что с этой гадостью делать? Нюхать?

— Нет. Грибную дурь нюхают, а это едят. У меня была возможность выяснить все у рыжего досконально.

Конечно, я не знал, как действует «вонь». Представлял со слов рыжего, но ощутить на себе — совсем другое дело. К тому же вонял порошок гадостно, так что организм сопротивлялся любым помыслам о том, что это можно принять внутрь.

— Нас что, сразу вырубит? — поинтересовалась Катя, когда мы уселись на диван с дозами в руках.

— Да. «Вонь» действует как сильное снотворное,

— Не люблю я жрать наркоту…

— Никто не заставляет, — пробурчал я.

— Да, сейчас, — Катя глянула на меня косо. — Погоди-ка… А не получится так, что мы с тобой окажемся в разных местах?

— Не получится. Рыжий сказал, что «вонь» всегда приводит в одно и то же место, не очень далеко от дороги. А по дороге можно выбраться к Базе.

— Ладно. Ну что, поехали?

Вместо ответа я зажмурился и слизнул порошок с бумажки. Почему-то я ожидал прихода, похожего на приход от грибной дури, но сильно ошибся.

Едкий запах моментально забил нос и горло, опустился до желудка, и весь организм от него свело тяжелой болезненной судорогой. Меня бы вывернуло наизнанку, но мышцы и жилы так сильно стянуло, что я выдохнуть не мог, не то что упустить завтрак на пол. Помимо воли из горла вырвался еле слышный хрип, и я ощутил, что меня затягивает вниз чудовищным водоворотом. Ощущение падения было столь сильным, что замерло сердце, но в следующий миг тело содрогнулось от немилосердного удара обо что-то твердое, с оглушительным треском лопнувшее под натиском тела. В полной темноте я, словно снаряд из пушки, прошиб эту преграду и вырвался на оперативный простор. Однако свободный полет тоже продолжался недолго и закончился еще менее приятным ударом. Причем на этот раз я определенно шлепнулся в грязь, ярко ощутив все прелести такого падения.

Некоторое время глаза открывать не хотелось — хватало других ощущений. Ну, перво-наперво ливень, конечно. Он хлестал тяжелыми струями, моментально промочив одежду до нитки. Одежда, кстати, на мне была та же самая, что и дома, — свитер и брюки. Но холодно не было, наоборот, несмотря на избыточную влажность, было очень тепло. Гораздо теплее, чем в другие разы, когда я оказывался в сфере взаимодействия. Даже душно.

Только я об этом подумал, как спохватился, что в кармане лежат сигареты и, если немедленно что-то не предпринять, они неминуемо намокнут и я снова останусь без курева. Пришлось открывать глаза, вскакивать и искать хоть какое-то укрытие. Хотя какое укрытие я мог найти в мире вечного ливня? В общем, о сигаретах можно было забыть — за пару минут размокнут в кашу. Другое дело Катя — я ее не видел, и это меня сильно обеспокоило. Хотя с того места, где я находился, сложно было что-то увидеть. Кругом росли густые кусты, а ветви толстых, вековых, наверное, деревьев спускались так низко, что кроны нависали почти вплотную к кустарнику. Дремучий, в общем, лес. Мрачный.

— Эй! — выкрикнул я, надеясь услышать отклик Кати.

— Ау! — донесся издалека ее голос, приглушенный листвой и шумом дождя.

Однако направление угадать было можно, так что я немедля начал проламываться через кустарник, оставляя ветками зацепки на свитере. Никогда раньше я не видел в мире сна такого густого леса. Также у меня не было ни малейшего представления о том, где может находиться дорога, так что затея с разведкой все больше казалась эфемерной.

— Ау! — снова крикнула Катя.

— Иду, иду!

Я пробирался через кусты и проклинал собственную горячность, поспешность и недальновидность. Конечно, надо было взять у рыжего карту здешних мест, запастись компасом и ножом. А я даже водонепроницаемую коробку для сигарет не прихватил. Шляпа! Совсем расслабила меня гражданская жизнь. Будем теперь тут мыкаться, как слепые щенки, вместо того чтобы проводить разведку.

Я зацепился штаниной за обломок корня и чуть не растянулся. Пришлось присесть, чтобы высвободиться. Однако, опустившись на корточки, я с удивлением обнаружил, что зацепился не за корень, а за железку, проржавленную до дыр, причем форма этой железки не оставляла сомнений в том, что из земли торчит обломок старого сабельного клинка. Не такого клинка, какой бывает у привычных сабель, а тяжелого, изогнутого, вроде монструозных орудий убийства, какие рисуют на обложках к фэнтезийным романам. Но еще больше меня удивила почва. Под ногами оказался не дерн, как я думал сначала, а присыпанные мокрой землей и поросшие мхом плиты из черного камня. В некоторых местах углы плит, приподнятые травой и грибами, так выпирали, что их было хорошо видно.

Ржавый клинок, когда я его потянул на себя, вылез из грунта очень легко. В том месте, где он торчал из земли, каменных плит не было. Это меня удивило еще больше, я примял кусты, осмотрелся и пришел к выводу, что из реальности я вывалился в центр старой, почти сровнявшейся с землей воронки, какие остаются от попадания одиночных плазменных бомб. Заинтересованный этим открытием, я несколько раз копнул грязь обломком ржавой железки и почти сразу наткнулся на не менее ржавый шлем с узким рудиментарным забралом.

Меня прошиб холодный пот — явственно вспомнилось, как во сне я нашел вмерзшего в лед короля Артура примерно в таком же шлеме. В том сне, правда, лед был кругом и мороз, а тут тепло и мокро, но сходство ситуации меня поразило до глубины души. Если честно, то даже напугало. Мои ощущения от реальности сна пошли рябью, на миг затуманив сознание, как было в тот далекий день, когда Хеберсон продемонстрировал фигуры моих друзей, оказавшихся порождением тренажера. То была иллюзия внутри сна. А тут что? Как может обычный сон так точно спроецироваться на сферу взаимодействия? Случайность это или какой-то знак?

Ответа у меня не было, и я громко окликнул Катю.

— У меня тут рыцарь в земле! — сообщил я ей. — Похоже, по нему рейдер бомбой попал лет двести назад.

— Ты лучше сюда иди! — издалека крикнула в ответ Катя. — Здесь этих рыцарей… И вообще тут прикольно.

Разбираемый любопытством, я прибавил шаг. Кустарник по-прежнему был густым, но в расположении деревьев я с удивлением начал замечать некий порядок, словно в стародавние времена здесь потрудился неведомый садовник, а потом парк одичал и разросся.Затем и кустов стало меньше, а черные плиты под ногами теперь виднелись без всяких помех. То ли их никто не старался плотно укладывать, то ли время раздвинуло, но промежутки между черными квадратами были иногда по полметра. Через эти швы пробивалась трава, яркие острошляпые грибы и мелкий колючий кустарник, цветущий розовыми цветами. Была в пейзаже своеобразная диковатая красота. Но какая-то чересчур напряженная, на мой взгляд.

Некоторые плиты шатались, подмытые низвергающимся с неба потоком, так что, когда я на них наступал, из стыков выстреливали фонтанчики воды. Пару раз я не удержался и сбил пинками несколько ярко-красных грибных шапок. Видимость по-прежнему была не ахти какая — метров тридцать, не больше, но мне показалось, что впереди обозначилась массивная серая тень, отличающаяся ровностью контура. По мере приближения контур делался все отчетливее, и в конце концов я понял, что это колоссальное полуразрушенное строение. В его архитектуре было много удивительного, но прежде, чем все здесь рассматривать, я окликнул Катю, уже не сомневаясь, что она где-то рядом.