Читать книгу "Ева. Минус на минус - Инна Георгиева"

Кап! Кап!

«И кто сказал, что медитация помогает?!»

Резко открыла глаза и плеснула в лицо водой. Нельзя было сейчас раскисать! Я должна была оставаться твердой как кремень и невозмутимой как статуя Будды. Пускай Моргана плюется желчью, пусть гекатонхейры изойдут ядом — ничто не должно меня коснуться. Есть только одна цель, один путь! Самый правильный, тот, которым следовало идти до конца.

Оставалось только сообразить, какой же именно это был путь.

Криво ухмыльнулась и щелкнула пальцами. На всей поверхности воды образовалась пушистая шапка пены. По комнате разнесся тонкий аромат орхидей.

— Чувствую себя участником рекламного ролика, — тихо прошептали на ухо, и я вздрогнула, едва не выпрыгнув из воды в чем была.

— Шурик?!

— Тише, Ева. — Он улыбнулся и, одним движением придвинув столик вплотную к ванной, взгромоздил на него поднос.

— Но я не хочу есть…

— Да, ты уже говорила. — Алекс опустился на пол, положив локоть на край резервуара и, вздохнув, посмотрел на стену перед нами с таким видом, словно пытался разглядеть на ней подлинник «Мадонны» Микеланджело. — Ты расстроена, я понимаю.

— Ничего ты не понимаешь, — беззлобно фыркнула я, подтягивая колени к груди. — Я не расстроена. Я в ярости! От собственной беспомощности и от того, что ничего не могу сделать…

Судорожно вздохнула, глотая слезы, и откинулась на бортик. Черт, ну сколько же можно звать это умиротворение?!

Я даже не заметила, как Алекс пересел ко мне за спину и обнял за плечи, заключив в кольцо своих рук.

— Все будет хорошо, ведьма, — прошептал в висок, легко касаясь кожи губами. — Я с тобой. Все будет хорошо…

В другое время я бы, наверное, попыталась выскользнуть. Да чего уж там! Еще пару дней назад мысль оказаться в объятиях парня, сидя голой в ванне, вызвала бы настоящую панику. Но сейчас мне нужен был кто-то рядом. Чтобы чувствовать его запах, чтобы видеть его глаза и знать, что он просто есть. Что я не одна.

Повернув голову, я уткнулась носом ему в щеку и заплакала, пытаясь не всхлипывать слишком громко. Схватилась пальцами за его руки, словно боялась, что он меня отпустит. Сейчас, когда мир вокруг пошатнулся, мне нужна была опора. Ориентир, который выведет меня из этой, казалось, кромешной тьмы. И он им стал. Я больше не чувствовала себя потерянной и загнанной в угол. Сейчас действительно хотелось верить в то, что выход есть. И что мы сможем его разглядеть. Вместе.

— Идем, — прошептал Алекс, когда мои слезы высохли. — Вода остыла. Ты замерзнешь.

Он протянул руку и подхватил с кресла махровое полотенце размером со средний персидский ковер.

— Поднимайся.

Я встала, ощущая себя сомнамбулой. Меня тут же укутали, подняли на руки и куда-то понесли. Посадили на кровать.

— Знаешь, я горжусь тобой. — Алекс улыбнулся, опустившись передо мной на корточки и заглядывая в лицо. Я хмыкнула и с трудом, но сконцентрировала на нем взгляд. По правде сказать, и сама чувствовала себя героем. Из тех, которые остаются с одной гранатой против двух танков. — Ева, ты поступила правильно. Даже не знаю, смог бы сделать так же…

Нет, ну это было уже как-то чересчур!

— Только попробуй сломать мою веру в твою непогрешимость! — с улыбкой щелкнула его по носу.

— Эй! — заржал этот олух. — Я — заклинатель! Зло по умолчанию.

— А как же мое желание равняться на старшего брата?!

— Давай-ка ты лучше обратишь свой ясный взор на Егора. Он всегда мечтал стать кому-то объектом для подражания.

— Спасибо хоть Богдана не посоветовал, — хихикнула я.

Алекс проказливо улыбнулся:

— Думаешь, я сам себе враг?

Я замерла под этим насмешливым взглядом, чувствуя, как румянец расползается по щекам. Казалось, эти глаза напротив трогали самые потаенные струны сердца. Смотреть в них было все равно что поддаваться наваждению. Комната вокруг плыла, звезды меркли, звуки и запахи растворялись и исчезали. Оставались только они — эти черные ресницы, чуть опущенные веки, брови вразлет, тонкая линия носа. Взгляд сам собой скользнул ниже, и я стала разглядывать его губы. Мне нравилось их очертание, их прикосновения. Я любила, когда он кривил их в ухмылке, поднимая один уголок чуть выше второго. Когда он в гневе сжимал их в тонкую линию. И сейчас я смотрела на них, как голодающий на последний, самый вкусный кусок рождественского пирога. Кажется, даже облизнулась, потому что он вдруг резко выпрямился, упираясь ладонями в кровать по обе стороны от моих ног, и накрыл мои губы поцелуем.

— Тебе все же нужно поесть, — сказал с улыбкой.

Я звонко сомкнула челюсти, глядя, как он разворачивается на сто восемьдесят градусов и, на ходу стягивая рубашку, направляется к ванне. В голове промелькнуло:

«Какая спина! Какие ноги! Ну почему здесь именно ванна, а не душ? Хотя бы полюбовалась… ой!»

— Погоди секунду! — крикнула, прыгая с перины. Алекс в удивлении обернулся (даже молнию на брюках обратно застегнул, а жаль), но я не стала ничего объяснять. Просто обежала его по дуге и склонилась над водой. Опустила в нее пальцы, сосредоточилась: — Чистая!

Пена, как результат предыдущей магии, испарилась в момент. По воде пошли круги, словно я бросила в резервуар крупный камень. И с каждым кругом она становилась все прозрачнее, пока не приняла свой первозданный вид. Я вытащила руку и вытерла ее о подол.

— Ты… уже ужинал? — спросила, смущенно косясь в сторону. Алекс шагнул ближе. Я бы даже сказала, слишком близко, но именно этого мне сейчас и хотелось.

— Нет. Тебя ждал.

— Тогда, — выдохнула, поднимая лицо, — я тоже тебя подожду…

Я сидела на кровати в абсолютном недоумении. Рядом, за ширмой, плескался Александр. И он пел! То есть скорее выл, потому что пением такой странный набор звуков назвать было очень сложно. И не просто фальшивил! Он фальшивил каждую ноту! А когда она у него случайно получалась, он замирал, прислушивался, кашлял и пробовал заново. Теперь уже с ошибкой. Нет, я, конечно, понимала, что у каждого человека могут быть слабые стороны. Но как мог так петь тот, кто был солистом у Shadows?!

Если честно, я даже испугалась. Потому что магия — штука непредсказуемая и порой у нее оказываются интересные побочные эффекты. В том числе стирание памяти, потеря контроля над собственным телом, временное лишение зрения. Короче, если Александр Соколов после нашего путешествия не сможет нормально петь, то я не смогу нормально жить. А вот это уже было действительно страшно.

Потому я аккуратно подобралась к ширме и постучала о деревяшку:

— Шурик!

— Евочка, я — Александр! — беззлобно ответил он.

— Угу, я в курсе. А что это ты такое поешь?

— Не узнала? — удивился. — Это Energy итальянского рок-музыканта Luca Turilli. Хорошо получается, правда?