Читать книгу "Ганнибал - Томас Харрис"

— Ну и как? — поинтересовался Крендлер, который снова был скрыт цветами. Спросил он неприлично громким голосом, к чему, впрочем, склонны все перенесшие лоботомию люди, — Просто великолепно, — ответила Старлинг. — Мне раньше никогда не приходилось есть каперсы.

Доктор Лектер обратил внимание на то, как интенсивно движутся ее блестящие от масляного соуса губы.

Скрытый зеленью Крендлер вдруг запел. Выл он в основном песенки, которые распевают в детском саду, и при этом требовал к себе внимания.

Старлинг и доктор Лектер тем временем вели беседу о Мишу. Девушка знала о судьбе Мишу из разговоров о потерях близких людей, но теперь доктор говорил так, словно надеялся на возвращение сестры.

Старлинг, со своей стороны, сказала, что с удовольствием встретилась бы с Мишу.

— Я запрещаю тебе поднимать телефонную трубку в моем офисе! У тебя голос, как у кукурузной деревенской растопырки! — проревел из-за цветов Пол Крендлер.

— Скажите, я не очень буду похожа на Оливера Твиста, если скажу: ЕЩЕ, — произнесла Старлинг, позволив тем самым радости доктора Лектера вырваться наружу. Доктору удавалось до сих пор удерживать ее в себе лишь ценой чудовищных усилий.

На вторую порцию ушла вся лобная часть почти до самой моторной зоны. Заместитель помощника теперь мог бессвязно кричать лишь о тех вещах, которые находились в поле его зрения, да невнятно, но достаточно громко бормотать, видимо, засевший где-то в подкорке длинный похабный стишок, известный под названием «Влечение».

Поглощенные беседой доктор Лектер и Старлинг обращали на него внимания не больше, чем на громкий разговор за соседним столиком, находись они в ресторане. Но когда сила звука превысила все допустимые нормы и стала мешать их общению, доктору Лектеру пришлось взять стоявший в углу комнаты арбалет.

— Прошу вас, Клэрис, послушать, как звучит этот струнный инструмент.

Выждав момент, когда Крендлер замолк, доктор пустил стрелу через стол сквозь высокий букет.

— Частота, на которой звенит тетива арбалета, если вам доведется услышать ее еще когда-нибудь, будет всегда означать для вас свободу, внутренний мир и самодостаточность, — сказал доктор Лектер.

Оперение и часть стрелы торчали из букета и двигались наподобие дирижерской палочки, управляющей ритмом сердца. Голос Крендлера умолк мгновенно, а через несколько ударов замерла и дирижерская палочка.

— Мне кажется, что это «ре», чуть ниже среднего «до».

— Именно.

Через секунду из-за букета донесся булькающий звук. Но это был всего лишь спазм гортани, вызванный повышением кислотности организма, как часто случается у только что умерших.

— Пора переходить к следующему блюду, — сказал доктор Лектер. — Однако прежде чем приступить к куропаткам, выпьем немного шербета, дабы освежить наше чувство вкуса. Нет-нет, не вставайте. Мистер Крендлер поможет мне убрать со стола, если не возражаете.

Все было сделано очень быстро. Скрывшись за цветами, доктор Лектер стряхнул остатки еды с тарелок в череп Крендлера, а тарелки сложил ему на колени. Затем он вернул на место крышку черепа, натянул ленту на лоб покойника и, подняв с пола веревку, привязанную к тележке под креслом, увез все в кухню.

Там же доктор Лектер перезарядил свой арбалет. Для натяжения тетивы он воспользовался той же батареей, которой раньше приводил в действие пилу патологоанатома.

Кожица перепелок приятно похрустывала, а тушки были нашпигованы паштетом из гусиной печенки. Доктор Лектер делился своими мыслями о Генрихе Восьмом как о композиторе, а Старлинг поведала ему об изобретении с помощью компьютера такого двигателя, звук работы которого приятен для уха.

Затем доктор Лектер объявил, что десерт будет подан в гостиную.

Глава 101

Суфле и бокалы с «Шато-д'Икем» перед камином в гостиной и кофе на столике у локтя Старлинг. В золотом вине танцует пламя, и его аромат образует сочные обертоны для запаха горящих поленьев.

Они говорили о разбитых чашках, о времени и о законах энтропии, — И таким образом я пришел к убеждению, — говорил доктор Лектер, — что в мире должно быть место для Мишу, и тем местом, которое следует освободить для нее, являетесь вы, Клэрис. Я решил, что это самое лучшее место во веем мире.

Огонь камина освещал вырез ее платья не так хорошо, как свечи, но зато он изумительно красиво играл на лице девушки.

— Позвольте мне спросить вас кое о чем, доктор Лектер, — сказала Старлинг, немного подумав над его словами. — Если для Мишу требуется самое лучшее место в этом мире, то почему таким местом не можете стать вы? Оно занято хорошим человеком, и я знаю, что вы ей не откажете. Я и Мишу могли бы быть как сестры. И если во мне, как вы утверждаете, есть место для моего отца, то почему в вас не сыщется места для Мишу?

Доктор Лектер, казалось, был страшно доволен. Правда, что именно его радовало — идея, высказанная Старлинг, или находчивость девушки, — определить было трудно. Возможно, у него возникли неясные опасения, что он создал не совсем то, что хотел.

Ставя бокал на столик у локтя, Старлинг толкнула кофейную чашку, и та разлетелась вдребезги, ударившись о каминную решетку. Девушка даже не взглянула на нее.

Доктор Лектер, напротив, внимательно смотрел на осколки, но все они остались лежать на месте.

— Полагаю, что вам не обязательно принимать решение сию минуту, — сказала Старлинг. Ее глаза и камни серег сияли в свете камина. Огонь со вздохом вспыхнул ярче, и девушка сквозь наряд ощутила его тепло, и в тот же миг в ее памяти всплыли недавно услышанные слова. Доктор Лектер много лет назад спрашивал у сенатора Мартин, кормила ли та грудью свою дочь. Сверхъестественное спокойствие покинуло Старлинг. На мгновение перед ее мысленным взором возникло огромное количество выстроившихся друг за другом открытых окон, и она смогла заглянуть в неведомую даль — гораздо дальше, чем позволял ей собственный жизненный опыт.

— Скажите, Ганнибал Лектер, вскармливала ли вас мать грудью? — спросила она.

— Да.

— Вас никогда не охватывало чувство обиды за то, что вы должны были уступить материнскую грудь Мишу? Вам не казалось, что вас заставляют пожертвовать материнской грудью ради сестры?

Молчание. И затем ответ:

— Я не помню этого, Клэрис. Если я и жертвовал, то делал это охотно.

Клэрис Старлинг запустила руку в вырез платья и извлекла на свет грудь с твердым торчащим соском.

— Теперь вам не придется этим жертвовать, — сказала она. Глядя в его глаза, девушка мизинцем захватила немного теплого «Шато-д'Икем» из своего рта, и на кончике соска повисла большая, сладкая, похожая на золотой кабошон капля. Капля чуть дрожала от дыхания.

Доктор Лектер поднялся, быстро подошел к ней и, опустившись на колени, приник к кораллу ее соска. Черные, гладко причесанные волосы доктора поблескивали в свете камина.