Читать книгу "Стальной арбитр - Игорь Гаврилов"

– Да, – признался я.

– Я преподаю английский и французский языки в одной из частных гимназий.

– Так ты учительница? – Я несколько удивился, что не помешало мне перейти на английский. – Учишь детишек болтать на языках франков и жителей туманного Альбиона?

– По-твоему, дочь богатого отца не может быть педагогом? – Марина тоже стала говорить по-английски.

– Самостоятельная дочь богача может быть кем угодно, – сказал я.

– Юра, хватит проверять мою профпригодность, говори по-русски. – Марина произнесла это с притворной обидой.

– А я могу и по-французски, – похвастался я знанием еще одного иностранного языка. – На нем прекрасно звучат объяснения в любви.

– Пока я не узнаю, кто ты такой, никаких объяснений в любви от тебя я слышать не хочу на любом языке, – заявила Марина. – Кстати, у тебя очень странное произношение.

Я лишь пожал плечами. Объяснять, что выговор герцога Стила был несколько другим, чем у современных лондонцев и парижан, пока рановато.

– Ладно, не обижайся, – миролюбиво произнес я. – Демонстрировать свою образованность больше не буду.

– Вот и правильно, – одобрила меня Марина. – Скажи лучше, куда мы сейчас поедем?

– Я думал, что ты уже решила.

– Инициатива, Юра, должна исходить от мужчины, – она улыбнулась.

– Тогда давай поедем в казино, – ляпнул я первое, что пришло на ум.

Через пятнадцать минут Марина припарковала машину перед фасадом с вывеской «Казино «Руаяль».

– Прямо как в романе о Джеймсе Бонде, – сказал я, подавая Марине руку. – В одном из романов Бонд, по-моему, работал как раз в казино «Руаяль».

– Ты сам, Юра, смахиваешь на агента 007, такой же таинственный, – сделала мне комплимент моя спутница.

«Джеймс Бонд» с трудом наскреб по карманам денег для платы за вход и для покупки нескольких мелких фишек. Но зато потом! Многие имперские Посвященные обладают даром предвидения, а я имел высшую степень Посвящения. Короче говоря, за два часа игры мы с Мариной (делавшей ставки в основном по моей подсказке) ухитрились нарушить законы теории вероятности и выиграть. Честно поделив выигрыш, мы отправились в ресторан отметить успех. Вот там-то, сидя за уединенным столиком, на котором горели две свечи и стояли живые цветы, я рассказал Марине свою историю. Я не утаил ничего. Марина узнала о жизни, любви и смерти герцога Александра Стила, о реинкарнации. Я рассказывал ей о битве на Энфийской равнине, о сражении с химерическими тварями в небесной цитадели рнайх, о вспыхнувшей внезапно любви Великого имперского арбитра к испанской графине, о легионе Новой Власти и о полковнике Куракине из другой реальности…

Марина слушала очень внимательно, не перебивая. Когда я закончил, она долго молчала, потом сказала:

– Юра, у тебя талант писателя-фантаста. Ты романы писать не пробовал?

– Нет, Марина, пока не пробовал. У меня сейчас жизнь, как роман… То, о чем я тебе рассказывал, было на самом деле. Поверь мне!

– Юра, прекрати надо мной издеваться! – Марина обиделась уже серьезно. – Если ты не хочешь, чтобы я знала твою биографию, то скажи мне об этом честно. Но зачем рассказывать мне красивые сказки о переселении душ и о том, что я раньше была красавицей графиней, в которую влюбился доблестный рыцарь!?

– Я не утверждаю, что ты в прошлой жизни была Корнелией Орландо, – начал я, но осекся, поняв, что говорю глупость. Надо было убедить Марину как-то по-другому, может быть, применив один из приемов, которыми владел Посвященный Богу.

– Юра, хватит! Скажи мне, что ты пошутил! Я не буду в обиде на тебя.

– Я говорил вполне серьезно, – тихо сказал я, а затем еще тише почти прошептал: – Я любил тебя и люблю.

Но Марина не слышала моих последних слов. Она резко встала и быстро пошла к выходу. Я бросился за ней, догнал, взял за руку. Женщина вырвала свою руку и ускорила шаг.

Уже на стоянке, садясь в машину, Марина презрительно бросила мне:

– Обидно, что единственный мужчина, который был мне по-настоящему интересен, оказался ненормальным клоуном!

– Но Марина, Марина! Не веришь мне – спроси у отца, он подтвердит: все, что я рассказал тебе, – правда, – торопливо говорил я.

Двигатель «Хонды» взревел, машина резко взяла с места, умчалась, растаяла вдали, огни ее фонарей растворились в реке красных звезд, текущей по московскому проспекту.

На следующий день я встретился и долго беседовал с полковником РДГБ Всеволодом Куракиным. Я убеждал полковника в реальности реинкарнации и магии. Мне удалось лишь заставить полковника крепко призадуматься. Он, кстати, под конец беседы тоже предложил мне работать с ним, вернее, с отделом иномировых исследований РДГБ.

– Не знаю, откуда, но вы располагаете такими сведениями о реальности «Дельта», какие неизвестны нам. Вами, господин Кириллов, серьезно заинтересовались в Координационном центре, и я имею полномочия предложить вам работать с нами. Вы подходите нам в качестве консультанта. Если вы дадите согласие, то вскоре окажетесь в моем родном мире, а затем, после необходимой подготовки, сможете побывать и в реальности «Дельта».

Я обещал подумать.

Напоследок я спросил:

– Полковник, а как переводятся главные слова, которые произносил оширский верховный жрец в зале Наследия Ушедших?

– Какие главные слова? – Куракин слегка удивился.

– Вот эти: «Нар орронт энциор таа, окронис миз нароно, о фанрош керан ктар!»

– Честно говоря, я забыл их точный перевод. Подождите минуту, запрошу наш компьютер.

Куракин достал блок связи со своей машиной, сделал запрос. Когда на голографическом экране, повисшем в воздухе над столом, появились слова, мы минуту молча их читали и осмысливали. Потом Куракин весьма странно посмотрел на меня. У него было такое необычное выражение лица, что я не выдержал и рассмеялся.

– Смотрите на некоторые вещи проще, полковник, – сказал я, улыбаясь. – И чудеса иногда случаются.

На экране появилось всего одно предложение. Оно-то и удивило полковника. Оширский жрец с планеты Энциор произносил трижды в конце ритуала следующее: «Поможет же нам сохранить сокровище Энциора и передать его достойному странствующий по мирам с вечной душой вечного воина!»

Глава 26

Мимо вокзала станции Сергиев Посад проносились поезда, по привокзальной площади сновали люди, из динамиков, установленных на крыше ларька, доносилась веселая музыка. Было пасмурно, но тепло. Иногда порыв ветра приносил откуда-то запах сена, который на мгновения перекрывал «ароматы» выхлопных газов.

До отправления моего автобуса оставался примерно час. «Все возвращается на круги своя», – подумал я, сидя на скамейке с газетой.

Автобус подали, как всегда, с опозданием. Народу было мало – человек десять на большой «Икарус». Я устроился у окна. Сумку, в которой помимо всего прочего лежал на дне и итальянский девятимиллиметровый пистолет с глушителем, подарок Сергея Звягина – Месаря, я поставил на соседнее сиденье рядом… С шипением закрылись двери, мы поехали. Я не смотрел в окно, я вообще никуда не смотрел, закрыв глаза, я думал о том, что я буду делать дальше после недолгого отдыха в деревне.