Читать книгу "Мой брат, мой враг - Иван Козлов"

«Ну, раз друг, пригласи его ко мне, может, придумаю для него что-нибудь»…

Так мудро и непонятно вел разговор с Чехом Павел Павлович. До того мудро, что Чех сразу решил: «Не вышло у шефа разговора с Бильбао, зэком того попугать хочет. Что ж, пусть попробует».

И уже вечером того же дня спец по недвижимости господин Дойник принимал в своем офисе худого парня с наглыми и веселыми глазами.

Лукаш Павлу Павловичу понравился: оторва, по всему видно. Нога за ногу, без спросу залез в коробку с сигарами, закурил, словечками зэковскими сыплет. Одно плохо, хиловат вроде, Бильбао его пальцем раздавить может. Хотя уголовник есть уголовник. Понт, финочка, свинчатка…

— Мне его кровь ни к чему, Лукаш. Я одно хочу: чтоб Калганов в мои дела не лез, соображаешь?

— Нет базара, гражданин начальник!

— Если все сделаешь как надо — будешь у меня в штате работать. Знаю, как к осужденным везде относятся, так что ничего хорошего в смысле работы ты в городе не найдешь. А я возьму тебя не задумываясь!

— Не подведу, Пал Палыч!

— Значит, договорились?

— Почти. Без аванса за такую лихую стачку не возьмусь.

— Стачка — это что?

— Ну, вроде соглашения по-вашему. Балабаны нужны, деньги то есть, уже для того, чтоб в гости к этому товарищу съездить, кое-что приобрести. Вы же клиента попугать предлагаете? А я сам собой не больно страшный, значит, экипировка нужна.

Страшным Лукашов не был: пальцы тонкие, худые, белые. И лицо смазливое, как у актера, чью фамилию Дойник не помнит, но там, в этом фильме, все бабы в него влюблены были. А тот факт, что деньги просит, — так это хорошо: значит, человек дела. Практик.

Дойник без лишних слов достал кошелек, отсчитал четыре сотни, положил их стопкой перед собой на столе. Лукаш тоже молча наклонился, взял деньги. Через его расстегнутую рубаху Павел Павлович разглядел синюю татуировку — голову оленя. А ниже наискосок — почему-то слово «Жук».

— И сколько составляет аванс от общей суммы? Десятую часть, надеюсь?

Это было многовато. Немного поторговались. Остановились на двух тысячах.

— Двести бутылок водки! — сказал, подняв вверх палец, Дойник.

Лукаш кисло улыбнулся:

— Были времена — я столько за ночь зарабатывал.

По пути домой остановился у пивного киоска, выпил кружку и сказал сам себе:

— Ну народ дурной пошел, а? Взял и деньги выложил! На что он надеется? Что я сейчас все брошу и побегу искать клиента? Наивный! Я раньше думал, на белом свете один Захар такой…

Он взглянул на часы. Пора было бежать на вокзал, встречаться с Захаром Скрипачом.

Глава 3

Захар приехал в Светловск к поезду провожать двоюродную сестру, гостившую у матери и теперь уезжавшую в Ростов, в университет. Надо было помочь ей погрузить в купе сумки с яблоками и грушами, коробку с виноградом. И еще надо было познакомить ее с Лукашом: ну что ж делать, раз попался на удочку.

Захар — человек прямой, он Наташе правду сказал. Мол, в кости проигрался, должен тебя познакомить с друганом, ты уж потерпи его до ухода поезда. Думал, сеструха обидится, но та все правильно поняла.

Переживал Скрипач, что Лукаш хамить начнет, чего доброго, приставать к Натке, но все получилось совсем не так. Подошел к вагону друган с таким букетом роз, какие только в кино показывают. И слова умные складно говорить начал — откуда такого набрался? Захару даже приятно стало, что Лукаш не забыл, вовремя на вокзал пришел.

До отправления минут пять осталось, когда к Натке еще двое провожающих подошли. Подошли так, будто не было рядом с ней ни Захара, ни Лукаша. Один с ней поздоровался, стал говорить, а другой, высокий, белесый, ни слова не проронил. Она тоже вела себя так, будто не замечала его. Только когда состав дернулся и она уже встала на ступеньку вагона, белесый взял и надел ей цепочку. Золотую цепочку с крестиком. Она даже сказать ничего не успела. Молча смотрела на него, хмурого, неулыбчивого, до тех пор, пока проводница не оттеснила ее в вагон.

Ушел поезд.

И тогда Лукаш сказал Скрипачу:

— А рожу начистить этому белесому даже тебе слабо, да? Накачанный, зверюга.

— Слабо, не слабо… Они мне и Натке ничего плохого не сделали.

— А в чужую малину на хрена лезут? Ты подумай. Я бы очкарика на себя взял.

Захару драться не хотелось, да и причины для драки он не видел. Только понял сразу, что белесого уложить будет непросто. Неизвестно, как бы все дело закончилось, но тут очкарик сказал своему напарнику:

— Все, Бильбао, пошли.

И Лукаш аж дернулся, когда это услышал. Парни уходить, а он за ними:

— Эй, стойте, базар есть!

Те остановились. Бильбао стал сразу пальцы разминать, поглядывая на подходящего Скрипача, но Лукаш тут же разрядил обстановку:

— Тики-так, граждане! Все путем! — И показал пальцем на Бильбао: — Парень, я на тебе сегодня немного заработал! Вот и все, что я хотел сказать! Впрочем, не все!

Бильбао посмотрел на верткого худощавого человека с любопытством, потом перевел взгляд на Захара:

— У тебя друг ненормальный, что ли?

Скрипач тоже обеспокоенно ждал, что предпримет Лукаш дальше. Пока и он его не понимал.

— Да нормальный я, нормальный! — Лукаш не обиделся, а развеселился. Он стоял пританцовывая, и, кажется, двигалась каждая его косточка. — Позолоти руку, подкинь пару сотен — я тебе такое выдам!

Последнее слово Лукаш сказал уже в подвешенном состоянии. Бильбао так быстро шагнул к нему и приподнял за затрещавшую рубаху, что вчерашний зэк не успел даже стереть с лица улыбку. Скрипач попробовал было вмешаться в ситуацию, но на его пути встал Коленька и неожиданно решительным тоном осадил Захара:

— Подожди, без кулаков разберемся. Твой бледнолицый еще просто не знает, что мы никогда не торгуемся. Это наш принцип.

— Все равно, опустите его, — растерянно сказал Захар. Вступать в драку он опять не видел причины. На месте того, кто подарил его сестре цепочку, он, вполне вероятно, поступил бы еще круче. Непонятную чушь порет Лукаш.

А Лукаш, поняв, с какими парнями имеет дело, быстренько сменил пластинку и заговорил без лишнего трепа и по существу:

— Ты Дойника знаешь, Павла Павловича? Так вот, он мне сегодня деньги дал и попросил тебя попугать, чтоб ты рынок оставил за ним. Но я не такой дурак, я и не собирался… Иначе зачем бы тебя окликнул… А от денег дармовых чего отказываться…

Бильбао посмотрел на Коленьку. По выражению его лица многое понял и сказал:

— Выкладывай все по порядку. С самого начала. Как на тебя Дойник вышел? Где его контора?

— Да бросьте, ребята! Это вам ни к чему. Клянусь, я и не думал ничего предпринимать!