Читать книгу "Умру вместе с тобой - Татьяна Степанова"

Нечто… Чего я не видел… Это ее толкнуло…

Это посттравматический шок. Психика машиниста нуждается в коррекции.

Происшествие в морге с телами, у которых изъяты некоторые части, – зловещее, но пока ему нет объяснений. А когда они появятся, возможно, окажется, что это какой-то медик-практикант решил злобно пошутить, оттачивая хирургические навыки. Хулиганство…

Однако что-то все же Катю крайне беспокоило в увиденном и услышанном. Солнечногорск прежде представлялся ей сонным дачным подмосковным городком, где все такое банальное, привычное, даже криминальные происшествия. В субботу, когда она отдыхала дома, совершала утреннюю традиционную пробежку в Нескучном саду, пила кофе в маленьком кафе на Фрунзенской набережной у своего дома, лениво решала, кому из подруг позвонить и, может, посидеть где-нибудь в воскресенье, поболтать, а то ведь не виделись опять сто лет… И пока она дома занималась домашними делами – разобрала, наконец, летние вещи, спрятала их, достала все, что потеплее – осень ведь уже, октябрь. Пока загружала стиральную машину, протирала пыль, выбирала, какую бы книжку почитать на сон грядущий, напившись горячего шоколада, она…

И при этом она думала, что все это лишь начало какой-то истории – то, чему она стала свидетелем и чего так пока и не поняла. И что отчет ее шефу пресс-центра или вообще не родится на свет, или же включит в себя некие события, которые не за горами. Мрачные события…

Она не могла объяснить себе, откуда у нее такая уверенность. Но она привыкла прислушиваться к своему шестому чувству, не так уж и часто дававшему о себе знать. А тут вдруг оно настойчиво зазвонило, словно в невидимый колокольчик.

Нечто… Чего я не видел…

И я тоже…

Катя, подчиняясь этому внутреннему назойливому колокольчику, что все трезвонил так тревожно, не стала сама звонить кому-то из подружек, договариваться на воскресенье о встрече. Более того, она собрала свою сумку загодя. И поставила ее в прихожей у двери. Ночью пошел дождь. Нудный, нескончаемый, осенний. Катя слушала его в темноте в спальне, лежа в постели. Под шум дождя она и заснула. Ее разбудил звонок на мобильный. Электронные часы в спальне показывали девять утра.

– Привет, это снова я. – Катя услышала взволнованный голос Владимира Миронова. – Приезжайте. Если еще не потеряли интерес к нашей карусели. У нас убийство.

– Убийство?!

– Женщину убили в дачном поселке научных работников «Меридиан» – это семидесятый километр. Убийство без видимых причин. И она, эта жертва… в общем, сами увидите. Я уже на месте. Вас пропустят к месту происшествия, Катя.

– Я еду, Володя. Знаете, я… я как чувствовала.

– И я тоже, – ответил Миронов и дал отбой.

Катя наскоро приняла душ, оделась, махнула рукой на воскресный завтрак, схватила какую-то плюшку – пожевать в пути, пока едет туда, снова в Солнечногорск. Взяла ключи от машины, побежала на стоянку, прикидывая, хватит ли бензина в баке после пятничных поездок или надо заскочить срочно на заправку. Решила, что хватит. Села в свой «крохотун» – смарт.

И – опять скоростное шоссе до Клина. Съезд на Солнечногорск. Свобода. Полное отсутствие пробок. Навигатор вел ее на семидесятый километр к поселку «Меридиан». И вот она въехала в дачный, самый обычный с виду тихий подмосковный поселок, мокрый, ох, такой мокрый после ночного дождя. И первое, что увидела, – полицейские автомобили с мигалками, перегородившие дачную дорогу.

Она выскочила из машины, потрясая удостоверением, но местные были непоколебимы: мы вас не пустим. Назад! Мало ли что ведомственная пресса! Еще прессы тут не хватало!

– А где это? Где место происшествия? – не сдавалась Катя.

Но хмурые патрульные отворачивались, не вступали в разговоры. Тогда она позвонила Миронову.

– Я уже здесь.

– Мы все здесь. Сейчас я за вами приду.

– Меня не пропускают ваши. Это какой дом, что за улица?

– Это на берегу озера. Ее дом почти рядом.

Миронов пришел через пять минут – в старой куртке, кроссовках и джинсах, перепачканных бурой глиной. Он махнул патрульным, что-то сказал, и они с Катей двинулись в сторону хвойного леса. Дачи усеяли этот лес, как грибы. Было так тихо… Дачная жизнь в поселке замерла. В ненастье мало кто из дачников приехал провести выходные на вольном воздухе.

– Везде так в дачных поселках: как только отключают подачу воды на участки, так сразу тишь да глушь. Но она приехала. На свою погибель.

– Когда произошло убийство? – спросила Катя, скользя на мокрой хвое под ногами.

– Патологоанатом сказал – около пятнадцати часов назад. Ее убили вчера вечером где-то между восемью и девятью часами. И тело так и лежало там, на берегу озера. Убитую обнаружила утром ее знакомая. Она сегодня приехала на дачу. Пошла к ней, увидела, что калитка открыта. Она дошла до озера, там у них скамейка врыта. Место очень красивое. И нашла ее на берегу. Мертвой.

Миронов указал вперед. Забор. Крыша двухэтажной маленькой старой дачи. Они обошли ее. Там тоже стояла полицейская машина и сновали сотрудники уголовного розыска и эксперты. Прошли еще метров сто, открылось лесное озеро. Такое чудесное – темная вода, обрамленная хвойным бором. Глинистый берег. Скамейка, потемневшая от дождей, – два чурбачка и доска. С нее открывался великолепный вид на озеро. Среди деревьев виднелись крыши дачных домов.

А у скамейки – полно сотрудников полиции. Только нет желтой полицейской ленты, потому что место – простор и воля. Такое не огородишь.

Миронов провел Катю прямо к экспертам. И она увидела тело. Женщина лежала ничком. Она была одета просто, по-дачному: куртка, вытертые серые джинсы, старые кроссовки Nike. Катя еще не видела ее лица. Но ее поразили волосы женщины – густые, черные как смоль, блестящие. Одежда и волосы перепачканы глиной.

И вот эксперт осторожно повернул ее на бок.

– Афия Кофи Бадьянова-Асанте, – сказал Владимир Миронов. – Это ее имя. Ее вещи нашли в доме, сумку. Там права. Она приехала на своей машине.

Афия Кофи Бадьянова-Асанте…

Женщина была темнокожей. Ее лицо с тонкими точеными чертами поражало породистой красотой. Такой неповторимой особенной красотой обладают только женщины Африки.

– Она иностранка? – спросила Катя.

– Нет. Она не иностранка. Она гражданка России, хозяйка дачи. Ее знакомая, которая обнаружила тело, сказала нам, что ее отец был из Ганы, учился у нас здесь. А мать русская. Она давно построила эту дачу здесь, в научном кооперативе.

Афия Кофи выглядела лет на тридцать восемь. Катя не заметила крови ни на ее одежде, ни на лице.

– Дождь всю ночь лил. Дождь все смыл. – Миронов словно угадал ее мысли. – И кровь, и следы. Если таковые были. У нее черепно-мозговая травма. Ее ударили по голове чем-то тяжелым.

– И удар нанесли, когда тело было в положении лежа, – откликнулся эксперт, который надевал на кисти трупа пластиковые пакеты. – Очень сильный удар. Второго не потребовалось. Ей раскололи череп.