Читать книгу "Сколько стоит корона - Катерина Коновалова"

Воздух перед ним пошел рябью, и посреди залы возникла леди Харроу — почти такая, как на приеме, только не во вдовьем облачении, а в белоснежном платье и с распущенными волосами. Дойл приоткрыл рот, но не сумел выдавить из себя ни звука, а ведьма плавно провела тонкими руками по груди, обращая платье в капли росы, осевшие на сливочной, почти прозрачной коже. Дойл тяжело захрипел, не в силах отвести взгляда от ее тела, от налитых соком грудей с темными, коричневыми сосками, от широких бедер. Мгновение — и она сделала к нему шаг, ничуть не стесняясь своей наготы. Дойл сглотнул ставшую вязкой слюну и невольно дернул ворот рубахи — и в тот же момент упал на спину, сбитый воздушной волной. Протяжно, нечеловечески закричав, ведьма обратилась в черную птицу и спикировала на него, впилась острым клювом в руки, принялась рвать когтями. Голос вернулся, и Дойл закричал — чтобы тут же проснуться.

Сердце бешено колотилось, зубы постукивали, в колене тянуло и скрипело, а в паху раскаленным железом плескалось желание. Унимая дрожь, он откинулся обратно на подушку и стер рукой пот со лба и висков.

Дверь открылась, в щель просунулась башка Джила.

— Милорд, вы в порядке?

— Проваливай, — ответил Дойл, и дверь тут же закрылась.

Сон. Это был просто проклятый сон, вызванный обилием вина, снова вернувшейся болью в ноге и воздействием привораживающих чар ведьмы Харроу. Надо было быть полным идиотом, чтобы отпустить ее, а не схватить и не препроводить в красную камеру. Идиотом с причудами, к тому же. Сейчас, когда влияние волшебства ослабло, Дойл понимал, как глупо поступил — не умнее Эйриха, отпускающего раскаявшихся ведьм.

«Завтра, — подумал он спокойно, — завтра я с ней снова встречусь. Наедине, подальше от короля, под прикрытием теней, задам все необходимые вопросы, а потом арестую».

Эта мысль его крайне успокоила, и он снова уснул — на этот раз без сновидений.

Накануне сразу после пира он снова встретился с Шилом и его людьми — они не сообщили ничего нового, но передали, что среди черни все больше болтают про ведовство и чары. Однако о молочнице, которая бы занималась чем-то подобным, никто не слышал — по-прежнему адресов или имен не было.

В связи с этим посетившая его ночью идея была крайне здравой — действительно, хватать ведьму на пиру, в толпе дворян, было бы опасно. Для ареста подойдет тихое место, в котором не будет лишних свидетелей, а значит и возможных жертв. Замок для этих целей неудобен. Город — тоже не слишком хорош: узкие улицы, по которым так хорошо бежать, торговые площади, полные людей, которых легко убить, подземные проходы и каналы, в которых можно скрыться. Не стоило также надеяться застать ведьму врасплох в ее доме — жилища колдунов и чародеев всегда были забиты опасными зельями, а порой и оживающими предметами, которые могли бы стать отличным подспорьем в борьбе.

Зато за крепостными стенами располагалась небольшая светлая роща, носившая название Королевской. Простолюдины в нее не заходили, в ней была запрещена охота, и ее было очень легко оцепить.

Отправив мальчишку за Риконом, Дойл достал карту города и расстелил на столе. Провел пальцем по линиям чернил. Ее рисовали по его заказу и под его личном наблюдением почти четыре месяца. Она была безупречно точна, до мельчайших деталей. Замок с основными и тайными выходами, две площади, все святилища, оружейные и продуктовые склады, особняки и все входы и выходы из них. Королевская роща на карте тоже была — севернее города. Дойл вытащил из кармана горсть монеток и начал по одной раскладывать в тех местах, где должны будут стоять воины. За этим делом его застал отец Рикон. Ничего не говоря, он склонился над картой, тощий крючковатый палец коснулся правой части рощи, и Дойл кивнул — пожалуй, Рик был прав. Место возле водопада подходило лучше всего.

— Вы нашли ведьму, милорд? — спросил Рик после того, как вместе с Дойлом расставил все посты-монетки.

— Пожалуй, нашел, — кивнул Дойл, — а точнее узнаем в Красной камере.

— Милорд поступает мудро, если только мне дозволено высказать свое мнение, — произнес он в ответ.

— Подбери людей понадежней. И будь готов, когда я скажу.

Отец Рикон удалился, а Дойл велел оседлать его коня и переоделся в дневной наряд — обычную белую рубаху из плотной ткани заменил на светло-серую из дорогой шелковичной, поверх накинул кожаный серый же колет, и только штаны оставил темные и длинные — в коротких, как носили брат и его двор, он смотрелся убого. Его волосы Джил, чуть подрагивая от страха, тщательно вычесал и отвел назад серебряным обручем, пальцы унизал крупными перстнями.

Зеркала у Дойла никогда не было, даже посуду он предпочитал деревянную или глиняную, не желая во время еды созерцать свое кривое отражение, но и без него было ясно, что он так похож на галантного любовника, как только может при своей внешности злого горбуна из сказок, которыми чернь пугает детей.

Джил помог ему сесть в седло, двое теней — им лично выбранные, — пристроились на неприметных резвых лошадках позади, и они двинулись по городу — к небольшому дому на окраине, принадлежавшему покойному лорду Харроу, а теперь — его вдове.

Судя по слуге в старой ливрее и приоткрытой двери, хозяйка была дома. При помощи одного из теней Дойл спешился, бросил второму поводья, а сам велел слуге:

— Доложи хозяйке, что к ней милорд Дойл.

Слуга сглотнул так испуганно, словно увидел выходца с того света, кивнул и скрылся в доме. Дойл остался стоять на улице.

Обычно, заходя в дома подозреваемых, он не слишком церемонился, но сейчас он пришел не угрожать, а играть — леди Харроу нужно было убедить прийти на свидание в Королевскую рощу. Разумеется, его личное обаяние не поможет — по причине отсутствия такового. Но вот хорошие манеры в сочетании с намеком на поручение короля неплохо компенсируют его отсутствие.

Слуга вернулся через две минуты и с поклонами предложил высочайшему милорду войти.

Дом леди Харроу не был колдовским в прямом смысле этого слова — не было тяжелых темных штор, не стояли по углам черные и красные свечи, не чувствовалось тяжелого запаха дурманящих трав. Напротив, гостиная была очень светлой и просторной (Дойл невольно вздрогнул, вспомнив комнату без окон из недавнего сна). Но все-таки было в ней что-то чуждое, волшебное. Дойл огляделся, стараясь не пропустить ни единой детали. Запах. В первую очередь, запах — слишком свежий, но не цветочный и не травяной. Пахло свежим ветром, возможно, грозой. Мебель очень изящная, даже хрупкая — витые ножки стола вот-вот подломятся под тяжестью вазы. Вазу Дойл рассматривал особенно внимательно — это было восточное стекло, очень искусной работы. Лорд Харроу едва отдавал долги и с трудом сводил концы с концами, а его жена выставляет на первом этаже временного дома вазу стоимостью в его годовой доход. Дойл втянул носом воздух — он мог поклясться, что чувствует этот запах — запах колдовства.

Сзади послышались шаги, и Дойл обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть спускающуюся по лестнице леди Харроу. К счастью, на ней было темно-синее тусклое платье вдовы, а не белоснежное одеяние.