Читать книгу "Кронштадтский детектив - Олег Мушинский"

— Скажите, Мартын, вы племянника Золотова — Андрея — хорошо знали?

— Да как тебе сказать? — Мартын задумчиво огладил реденькую бороденку. — Бывал у меня регулярно, но общаться мы почти не общались. Здоровался он всегда вежливо. Вот «до свидания» забывал говорить. Кушать редко заказывал. Цены, мол, у меня кусаются. А сам пятьдесят рублей за раз в карты спустить мог. Нет, не скажу, что он мне нравился. Вот сестренка у него — умница, а он — нет.

— Сестренка? Вы говорите о Маргарите Викторовне?

— А других вроде и не было.

— Ага, — я задумчиво потер подбородок. — Ну, в отношении нее наши взгляды совпадают. Кстати, она говорит, будто бы вы ей легенду про Петровскую арку рассказывали.

— Я рассказывал? — переспросил Мартын. — Хотя постой-постой. Было такое дело. Она же тут вместе с братом бывала, смотрела, чтобы не заигрывался особо, но сама-то не играла. Чего ей за чашкой чаю скучать одной? Вот по случаю и травил ей всякие байки. Про русалок, про чудеса морские, про маяк этот петровский. Наверное, раза два или три про него пересказывал, ну так это ей-то, барышне, интереснее, небось, чем про девок морских.

Отхлебнув из чашки — уж не знаю, откуда он на самом деле, но в тех краях действительно знали толк в хорошем кофе, — я продолжил:

— Значит, рассказывали Маргарите Викторовне. А ее брат мог слышать ваш рассказ?

— Так он рядом сидел, — неспешно ответствовал Мартын. — А слушал или мимо ушей пропускал, этого тебе сказать не могу.

— По всему выходит, что слушал, — сказал я. — Что ж, с этим ясно. Значит, говорите, Маргарита Викторовна за братом постоянно приглядывала?

— Получается, так. По крайней мере, последнее время — точно. Он ведь тут, помнится, как-то в дым проигрался. На тридцать тысяч в долг.

— Вот те раз! — удивленно протянул я. — Было с чего канал прыгать.

— Да нет, с того раза не было. Тут такое дело, шулер у меня завелся, — Мартын произнес это так, словно речь шла о тараканах. — И давай внаглую гостей раздевать. А у меня так дела не делаются. Он сыграл да сбежал, а у меня клуб, репутация. В общем, попросили его вон через черный ход.

— Не убили? — без особого интереса спросил я.

— Да нет, что ты. Так, ребра малость посчитали.

Я недоверчиво покачал головой.

— Проверить можешь, — ничуть не обиделся Мартын. — Я тебе по книге посмотрю, какого числа то было, а ты потом на пароходе сверишься. Когда тело грузили, оно еще материлось.

— Если материлось, значит, живое, — согласился я. — А дальше что было?

— Ничего. Деньги проигравшим вернул всё до копейки, и всего делов. Зла никто на меня вроде не затаил.

— Андрею тоже?

— Конечно. Как сейчас помню, две расписки было — на десять и на двадцать тысяч. Я лично обе Маргарите и отдал с извинениями. Они тогда оба заходили, ну я и улучил момент, чтобы он не видел.

— А почему? — не понял я.

— Потому что у него глаза горели, — пояснил Мартын. — А скажу тебе, Ефимка, если у игрока глаза горят, так он до последней копейки отыгрываться будет. Только не отыграется. Азарт в этом деле только помеха. Вот, очень кстати, полюбуйся, — он с недовольным лицом кивнул в сторону дверей.

Я повернул голову. У дверей робко жался оборванец. Явно не из тех, по кому здешние цены.

— Купчик, между прочим, — бросил Мартын. — Тоже в дым проигрался, и всё отыгрываться ходит. Рубль где-то наскребет, кваса стаканчик закажет и, пока не вышвырну, так и сидит.

Рядом с оборванцем нарисовался официант. Казалось, еще секунда, и вылетит купчик за дверь, ее же головой открыв, но политика открытых дверей у Мартына соблюдалась неукоснительно.

— Деньги есть? — строго спросил официант.

Купчик согласно закивал и получил разрешение пройти. Точнее, просеменить, оглядывая посетителей просящим взглядом. Мол, не дадут ли монетку.

— Погодите-ка, — сказал я. — А я его этим утром видел.

Мартын тотчас щелкнул пальцами. Официант сгреб купчика за шиворот, и спустя буквально секунду тот уже сидел у нашего столика. Не за ним, но рядом. Надо бы этого официанта к нам в полицию переманить.

Купчик, скромно потупив глаза, молча ждал. Мне даже жалко его стало, столько покорности в человеке было. С Золотовым бы поделился, что ли.

— Вы не бойтесь, — сказал я. — Вы меня помните? Мы встретились сегодня утром у Гостиного двора.

— Простите, батюшка, запамятовал, — пробормотал купчик, даже не взглянув на меня.

Ну да ладно, не это главное.

— Не страшно. Вы шли от Андреевского собора. Так?

— Воля ваша…

— Да или нет?

Уразумев, что это был вопрос, купчик четко ответил — нет. Шел он от канала. На Екатерининской увязался за молодой парой. Тут купчик долго и чуть не со слезой стал уверять, что ничего дурного не имел в виду. Пришлось Мартыну на него рявкнуть. По описанию пара была очень похожа на Золотовых.

— Спешили они очень, — оправдывался купчик. — Еле догнал.

— Зачем? — спросил я.

— Так денежку малую попросить. Поиздержался я.

— Дали?

— Да. Барышня расщедрилась, двугривенным пожаловала.

Что было дальше, он, увы, не видел. Зажав монету в кулаке, он побежал отыгрываться, но никого из игроков в столь ранний час не застал.

— Батюшка, ссудили бы гривенничком, — жалобно попросил купчик. — С утра маковой росинки во рту не было.

— Не давай, — сказал Мартын. — Проиграет всё.

Я немного поколебался, потом дал гривенник официанту.

— Дай ему чего-нибудь перекусить.

Тот глянул на Мартына, получил утвердительный кивок и исчез, точно джинн арабских сказок. Купчик, получив разрешение, понуро побрел следом.

— Так на чем я остановился? — спросил я. — Ах да. Золотов-младший, стало быть, с тех пор проигрывался не так сильно?

— И рядом не стоял, — уверенно заявил Мартын. — Маргарита его прямо в ежовых рукавицах держала. В игру, конечно, не лезла, но контролировала жестко. Игроки, бывало, посмеивались, но лишнего себе никто не позволял.

— Стало быть, перед тем, как в канал прыгать, шансов наделать серьезных долгов у него не было?

— В моем заведении — точно нет. Если кому и должен по мелочи, то там не рубли — копейки. А он, получается, сам прыгнул?

— Сам, — сказал я. — Вроде как поверил он в вашу байку про маяк петровский. Мол, проплывет он под ним, и путь правильный увидит, и еще какие-то блага урвет. Какие, кстати?

— Да какие там блага? — искренне удивился Мартын. — Это ж маяк, Ефимка. Он только путь указывает. Ты ж сам кронштадтский, такие вещи знать должен.