Читать книгу "Духовный мир животных - Петер Вольлебен"

Мы навешиваем ярлыки на всех живых существ, обитающих в наших садах и огородах. Синицы – полезные (едят гусениц), ежи – полезные (едят слизней), слизни – вредные (едят салат), тля – вредная (сосет соки из растений). Как же здорово, что на каждую вредную тварь всегда найдется полезная, которая позволяет держать ее в узде! Но чтобы так классифицировать природу, необходимо заранее сделать два допущения. Во-первых, надо предположить, что существует план творца, в котором все точно расписано. А во-вторых, этот план должен полностью отвечать только потребностям людей. При таком взгляде на мир вполне логичным представляется вопрос о смысле существования клещей. Я не хочу критиковать подобные взгляды, тем более что они свойственны даже многим организациям, занимающимся охраной природы. Ведь они призывают всячески оберегать «полезных» животных. Но можно ли в природе разложить все по полочкам? И на какой из них окажемся мы сами, если уж на то пошло?

Нет, я считаю, что невообразимо бурное взаимодействие миллионов видов находится в такой гармонии лишь потому, что некоторые чрезмерно эгоистичные существа, без разбору эксплуатирующие природные ресурсы, способны дестабилизировать экосистему и при этом неизбежно заставляют других ее обитателей меняться. Подобное событие произошло примерно 2,5 миллиарда лет назад. В то время многие виды вели анаэробный образ жизни, то есть не потребляли кислород. Газ, который необходим нам для дыхания, был для них чистым ядом. Но в один прекрасный день началось усиленное размножение цианобактерий. В своем обмене веществ они использовали фотосинтез и при этом в качестве отходов выделяли в воздух кислород. Поначалу весь кислород поглощался минералами, в частности содержащими железо, которое подвергалось окислению. Но со временем содержание этого газа в атмосфере становилось все выше и в конце концов превысило смертельный порог. Многие виды вымерли, а оставшиеся научились жить в кислородной среде. Мы являемся потомками тех, кто сумел приспособиться.

Более мелкие корректировки случаются, в принципе, каждый день. То, что мы считаем идеальным балансом, сложившимся между хищниками и их жертвами, – это в действительности жестокая борьба со множеством жертв. Рысь, охотящаяся на своей территории, хочет пообедать косулей. Однако эта кошка не является хорошим спринтером и должна рассчитывать на эффект неожиданности. Особенно легкой добычей являются неосторожные травоядные, которые еще никогда не сталкивались с этим хищником. В неделю рысь способна поймать одну косулю, но только до тех пор, пока это не заставит потенциальных жертв осторожничать. После этого паника в лесу будет возникать от каждой треснувшей веточки. Даже домашние животные настораживаются. Один из коллег рассказывал мне, что его кошка первой чует появление рыси на участке. Она даже боится подходить к двери. Правда, он так и не знает, кто рассказал кошке про рысь. Возможно, поведение всех остальных животных создает в лесу тревожную атмосферу недоверия, а это приводит к тому, что рыси все реже удается добыть себе пропитание. Она вынуждена менять участок. Лишь уйдя на несколько километров – туда, где звери еще непуганые, – она сможет вновь успешно охотиться. А если в одном месте соберется несколько рысей, то уже в скором времени легкой добычи для них не останется. Зимой, в морозы, когда требуется особенно много энергии, многие рыси, особенно неопытные молодые особи, просто умрут с голоду. Можно, конечно, сказать, что происходит автоматическое регулирование популяции, но на самом деле это означает смерть живых существ. Жестокую смерть.

Таким образом, природа – это не шкаф с полочками. В ней не существует однозначно хороших и плохих видов, как мы уже видели на примере белок. Но нам легче сочувствовать белкам, чем клещам, или, по крайней мере, проявлять к ним больше интереса. Тем не менее даже у этих противных насекомых тоже есть чувства, вызываемые, например, голодом. Потребность в крови млекопитающих возникает у них только тогда, когда урчит в желудке. Голод – очень неприятное чувство, особенно когда ты последний раз ел год назад (столько способны выдержать клещи в экстремальных случаях). Если вблизи оказывается крупное животное, клещи ощущают вибрацию от его шагов, чуют запах пота и других испарений. Они быстро вытягивают вперед передние ноги и, если повезет, цепляются за него и отправляются в путешествие. Затем они находят удобный и теплый участок голой кожи, впиваются в него хоботком и сосут кровь. При этом маленькие вампиры могут многократно увеличить свой вес и раздуться до размеров горошины. В жизни им предстоит три линьки, и перед каждой они должны найти себе жертву для подкрепления. Для достижения полной зрелости им может понадобиться до двух лет. Но когда этот этап пройден и они вволю насосались крови так, что чуть не лопаются, остается еще финал. Самцы должны спариться с чуть более крупными самками. Должны? Хотят! Как и мы, они испытывают сильное желание, поэтому лихорадочно ищут партнершу. А завершив дело, к счастью параллели с нами на этом заканчиваются, умирают. Самка ненадолго переживает самца, чтобы отложить порядка двух тысяч яиц, и тоже умирает.

Поведение животных, которые испытывают основное удовольствие (что пока не доказано) или, по крайней мере, переживают кульминационный момент жизни, производя многотысячное потомство и умирая после этого от истощения, мы могли бы назвать готовностью к самопожертвованию, если бы речь шла о млекопитающих. К сожалению, по отношению к клещам мы испытываем лишь отвращение.

Теплокровные пчелы, холоднокровные олени

Разумеется, из школьных уроков биологии все помнят, что мир животных подразделяется, в частности, на теплокровных и холоднокровных. Да, мы снова раскладываем их по полочкам. Но, как вы сейчас увидите, здесь тоже не все так просто! Вернемся к научной классификации. Теплокровные животные способны самостоятельно регулировать температуру своего тела и поддерживать ее на постоянном уровне. Лучшим примером служим мы сами. Если нам холодно, мы начинам дрожать, и это непроизвольное сокращение мышц создает необходимое тепло. Если нам жарко, мы потеем и охлаждаем тело за счет испарения. Холоднокровные животные зависят от температуры окружающей среды. Если холодно, у них снижается подвижность. Так, например, зимой я постоянно нахожу между поленьями дров мух, которые разучились летать. Они еще могут кое-как ползать, но на большее при такой низкой температуре не способны. Им остается только надеяться, что за зиму их не склюют птицы. И так бывает со всеми насекомыми. Но со всеми ли? Нет. У моих пчел (да и не только у моих) все по-другому.

Вообще-то я не собирался разводить пчел. У меня никогда не было положительных чувств по отношению к насекомым, особенно если они могут ужалить. Кроме того, я редко ем мед. Следовательно, у меня не было предпосылок, чтобы стать пчеловодом. Но я им стал. На это меня подвигла забота об урожае яблок. К нашим яблоням весной прилетало очень мало пчел. Чтобы как-то изменить эту ситуацию, в 2011 году я приобрел два улья. С тех пор опыление цветов идет полным ходом, да и меда хватает. Но главное – это то, что я узнал о пчелах. Оказывается, они во многом отличаются от других насекомых. В частности, они являются, по сути, теплокровными животными. Именно этим и объясняется их трудолюбие в сборе нектара. Нектар, переработанный в мед и заложенный на хранение в соты, служит запасом топлива на зиму. Пчелам нравится тепло. Они лучше всего чувствуют себя при температуре от 33 до 36 °C, то есть ненамного меньше, чем у млекопитающих. Летом это не представляет проблемы. Скорее, даже наоборот: 50 тысяч насекомых выделяют в ходе мышечной работы немало тепла, и его надо отводить из улья, чтобы не перегреться. Для этого рабочие пчелы приносят домой воду из ближайших луж и дают ей испаряться. Циркуляция воздуха обеспечивается движением тысяч крыльев, поэтому соты обдувает легкий сквознячок. Лишь какое-то сильное воздействие извне может нарушить эту общественную работу, например нападение на улей или его неквалифицированная транспортировка с одного места на другое. В этом случае улей может перегреться настолько, что соты растапливаются, а насекомые погибают.