Читать книгу "Луна в кармане - Сара Дессен"

Со стадиона раздались приглушенные крики, и у нас на глазах мяч перелетел через дальнюю стену и скрылся из виду.

– А я, – продолжила Морган, – сказала: «Вот как? А кто же тогда в твоем вкусе?» А он посмотрел на меня и сказал: «Ты». – Она расплылась в улыбке. – Понимаешь, Коули, я столько времени наблюдала, как парни, которые мне нравятся, ухлестывают за Изабель! Мы учились в десятом классе, и я целый год была влюблена в парня по имени Крис Кэтлок. И вот однажды вечером он наконец-то позвонил мне. Я чуть не умерла от счастья. Но оказалось… – Со стадиона снова раздались радостные крики и механический голос комментатора. – Он хотел узнать у меня, нравится ли он Изабель. – Морган поморщилась. – Это было кошмарно. Я проплакала несколько дней. Но в этом-то и прелесть моих отношений с Марком. Он выбрал меня. Он любит меня. – Она запрокинула голову и улыбнулась.

– Ты везучая, – промолвила я.

– Ты тоже встретишь кого-нибудь. – Морган похлопала меня по коленке. – Ты же еще совсем юная.

Я кивнула, не сводя глаз со стадиона.

– Да, – ответила я, и у меня снова возникло ощущение, будто все это может ускользнуть в любое мгновение. На моем месте мог быть кто угодно.

Мы еще долго находились на крыше вдвоем. Сидели, свесив ноги с края, жевали резинку и слушали своеобразную трансляцию матча, ожидая, чтобы стук биты, свист и крики толпы возвестили об очередном забеге.

Я чередовала обеденные и вечерние смены в «Последнем шансе», делала шаги на пути к идеальному сырному соусу и укрощала кофемашину. Но мне еще многому предстояло научиться.

– Работа официантки, – сказала мне Морган, – во многом подобна жизни. Главное – настрой.

– Да, – кивнула я.

– Твой настрой, – продолжила она, обводя жестом ресторан, – и их. В равных пропорциях.

Из-за стойки, где Изабель читала «Вог», раздалось хмыканье, и вслед за ним – громкий шелест страниц.

– Кто-то справляется с этой работой, – продолжила Морган, – а кому-то не дано. Кроме того, как ты уже знаешь, нужно уметь обращаться со злюками.

Она наблюдала за мной, склонив голову. Это была проверка.

– Это я могу, – уверенно ответила я.

Уж в чем в чем, а в этом я не сомневалась.

Морган всегда находилась рядом, непринужденно подсказывая и подправляя, она держала под контролем свою зону и успевала проследить за моей.

– Подлей чаю седьмому столику! – бросала она через плечо, проходя мимо со стопкой грязных тарелок в руках. – А шестой, похоже, ждет не дождется своего счета.

– Точно, – говорила я и отправлялась выполнять указания.

Изабель игнорировала меня, плечом отодвигая с пути к морозильнику или окошку выдачи.

– Важно помнить, – повторяла Морган, – что ты человек и заслуживаешь уважения. Порой посетители забывают об этом.

Это я уже уяснила, когда огромная женщина со стрелкой на колготках спросила меня, чем отличаются начос и начос-делюкс.

– Позвольте, я сверюсь с меню, – сказала я, вытаскивая его. – Я новенькая и еще не…

– Во дает! – громко обратилась она к своей подруге, закатив глаза. Подруга, столь же необъятная, громко захихикала и лопнула пузырь из жвачки.

– Ты шутишь?! – воскликнула Морган, когда я рассказала ей. Она развернулась, положив руки на бедра, и испепелила столик взглядом. – Должен же быть предел грубости!

– Судя по всему, нет, – отозвался Норман из кухни, переворачивая бургеры.

– Ничего страшного, – промолвила я.

– Очень даже чего! Ты не дурочка, Коули. Не позволяй никому убеждать тебя в обратном. Договорились?

– Да, – кивнула я.

Она сделала глубокий вдох и оттарабанила:

– Стандартные начос: фасоль, чипсы, сыр, острый перчик. Начос-делюкс: все то же самое плюс курица или говядина, томаты и оливки.

– Во даешь! – громко засмеялся Норман.

– Воистину, – откликнулась Морган, хватая чайник у меня из-за спины. – Выходи, – сказала она мне, кивая на мои столики. – Работа не ждет.

На этом обучение не закончилось.

– Хороший настрой – хорошие деньги, – твердила Морган. – Плохой настрой – малые деньги.

– Ох, да заткнись ты уже, – стонала Изабель, яростно загоняя ручку обратно в свою прическу. Не знаю, что раздражало ее больше – советы от Морган или то, что она делилась ими со мной.

И все же именно Морган всегда первая ломалась под напором толпы посетителей. За первые две недели моей работы она увольнялась дважды. Три, если считать мой первый день в Колби. События всегда развивались по одному и тому же сценарию. Все начиналось с какого-нибудь хамского поступка под конец смены. Она объявляла, что сыта по горло, снимала фартук и гневно швыряла его, сообщив, что увольняется. Хлопнув дверью, отправлялась высказать обидчику все, что о нем думает. Но поскольку к тому времени хамы успевали уехать, Морган возвращалась и, ворча, надевала фартук обратно.

Изабель наблюдала за этими сценами со стоическим спокойствием. Похоже, она никогда не расстраивалась и не злилась, ничего не воспринимая на свой счет. Драматизма Морган с лихвой хватало на двоих. Иногда я брала двойные смены, подменяя Морган, которая ждала звонка от Марка. Она очень благодарила меня. Порой я подменяла Изабель, чтобы она отоспалась с похмелья или сходила на пляж. В ее благодарности ничего невероятного не было – максимум равнодушное «спасибо» через плечо по пути на работу или домой. Когда мы трудились в одну смену, она включала музыку погромче, чтобы нам было трудно разговаривать. После закрытия обычно уезжала в город, а я возвращалась домой пешком, в темноте.

Меня это не слишком задевало. Я много лет слушала, как люди шепчутся у меня за спиной, ехидно обсуждают меня, поглядывая из дальнего угла спортзала или раздевалки, и испытывала благодарность, когда оскорбления хотя бы не выкрикивали мне в лицо. Меня называли жирдяйкой и дешевкой. В общем, безразличие меня не тревожило. Долгое время только к нему я и стремилась.

Работая в дневную смену, домой я возвращалась ранним вечером, когда Мира спала. Тихий час являлся обязательной частью ее дневного распорядка – как у малышей. Мира говорила, что если не поспит днем, то потом плохо соображает. Я снимала уличную обувь и на цыпочках обходила дом, не забывая прислушиваться, не скрипнет ли дверь спальни.

Миру нельзя было назвать образцовой домохозяйкой. Пыль покрывала все поверхности, а с потолка по углам свисала паутина. В первую неделю я взяла дело в свои руки и привела в порядок свою комнату: вымыла окна и почистила все под кроватью, лишив крова целую колонию пыльных комков и несколько одиноких носков. В кладовой на первом этаже я нашла три пылесоса – все они, естественно, были сломаны, – и мне пришлось вооружиться шваброй. Во время уборки я размышляла о Мире.

Она повсюду ездила на велосипеде, даже поздно вечером, нацепляя в темноте на руль невероятно яркий фонарик, который порой ослеплял встречных водителей. Ее рацион ограничивался салатом с жареной курицей, домашними пончиками и сладкими сухими завтраками. Тетя постоянно затевала новые проекты: в гостиной, среди прочих вещей, можно было найти тростниковый стул со сломанным сиденьем, наполовину переплетенным заново, фарфоровую свинку на трех ногах, тюбик суперклея, игрушечный автобус с помятым передним бампером, который, похоже, лишился двух колес в миниатюрной автокатастрофе.